— Сделал… что? — не понимает Джек, хотя мысли приводят овер-дохуя ситуаций, где он натворил какой-то из пиздецов.

Его, возможно, еще не потенциальный убийца только хмыкает, демонстративно обходит парня, заставляя того так же обернутся, и подойдя к столику, поворачивает ноутбук к Джеку, щелкая по клавише. Затухший монитор «просыпается» и на экране появляется четкая запись с камеры, с одного из допросов. Того самого, где светловолосого парнишку допрашивают, а он издевается над полицейскими и посылает почти прямым текстом высокого детектива.

И опять ситуация донельзя тупее и непонятнее для Фроста. Чертова просчетливая сволочь, и по-другому подумать сейчас об этом Ужасе Джек честно не может. Видео с допросов, а он — идиот, и сам-то про это забыл, точнее, даже не задумывался, а оказывалось надо было. И где, спрашивается, этот уникум только добыл эти записи, ровно, как и ключи для хака ОЦРовской базы?

Разъедающее ощущение, что город, ровно, как и он сам недооценивал возможности этого психа, слишком четко начинают вырисовывается на общей картине происходящего и в частности для Фроста. Точно так же, как и то, что попал парень знатно и, судя по всему, надолго. А запись, пусть даже и с выключенным звуком, продолжается, только вот Джек не может ничего вымолвить — ответить на вопрос, и продолжает пялиться в монитор тупым невидящим взглядом, зарывшись в гребанные домыслы.

Мужчина рядом едва ли жалеет о своей идее притащить это недоразумение сюда, и проходится оценивающим взглядом по мальчишке, пока тот этого не видит, но через мгновение заговаривает вновь, привлекая внимание вздрогнувшего Джека:

— Ты единственный кто видел меня, единственный, кто не раз встречал меня… Так скажи, на милость, почему не выдал полиции? Ты мог бы получить вознаграждение, мог поставить их на свои условия, мог бы, скажем, восстановить свою регистрацию на всю жизнь, и, поверь, они бы выполнили всё, что ты попросил, мальчишка… — в излюбленной манере растягивая слова заканчивает он, предугадывая реакцию подростка и наблюдая, как Джек взбешивается, порываясь жестко ответить.

— Считаешь меня такой же сучкой, как и те…

— А это не так? — издевательски перебивает хищник, нагло смотря в напуганные серые глаза.

— Тебя послать так же, как и того херого детективишку? — раздражаясь еще больше, хмыкает Фрост, едва прищуриваясь. Возможно, он спятил окончательно, и ебнув его головой о стену мозг уже не воротишь, но и унижать себя он не позволит, даже этому Ужасу всея 604.

— Дерзишь мне? — остро, злобно, словно играя со своей жертвой, позволяя ей вольничать, но пресекая любую ничтожную попытку почувствовать себя в безопасности.

— А что? Нельзя? Или убьешь, предварительно помучив, как ты мучил всех тех сук?

Фрост не думает когда говорит это, ровно, как и вообще мало о чем сейчас соображает, потому выходит откровенно и без страха, отчего в комнате на несколько секунд становится абсолютно тихо, а Ужас почти с безразличием осматривает его, но часть неприкрытого раздражения улавливается в желтых глазах.

— Скажи, у тебя мозг при рождении вытек или позже, от химикатов выпарился? — не упуская возможности подцепить мальчишку, небрежно спрашивает мужчина, в какой-то степени довольствуясь смятением белобрысого недоразумения, что пытается храбриться перед ним.

— Может… все вместе, черт его знает, — одергивая свой резкий тон, Джек старается перевести разговор в нейтрал, но опять-таки не может промолчать: — Лично мне плевать. Никогда ни перед кем не унижался и не стану. Страшно — да, перед тобой — особенно, но молить о пощаде не стану, ровно, как бы и не унижался перед теми ублюдками, что хранителями зовутся, в котлах бы они варились. Так что… либо режь, либо скажи прямо, какого хрена ты меня сюда привел?

— Борзый… — вновь шипяще, и хищник делает шаг ближе, утомляясь от смелых порывов никчемного мальчишки.

— Уже говорили, — тихо хмыкает парень, продолжая смотреть в желтые глаза, как, твою мать, загипнотизированный питоном кролик. Хотя для Джека это вовсе не питон, а настоящая, блядь, анаконда с помесью королевской кобры.

— Не выводи меня… — голос становится тише, но от этого более шелестящим и холодным.

— А не то…

Договорить ему не дают, Джек не улавливает молниеносного движения Ужаса в свою сторону, но нож к горлу приставляется быстро, незначительно разрезая белую кожу и заставляя почувствовать теплую полосу крови, что начинает быстро стекать вниз. А ледяной взгляд горящих глаз уничтожает всё сохранившиеся самообладание, заставляя вздрогнуть от страха и судорожно выдохнуть.

 — Запомни одну мудрость, мальчик, — спокойно, но так же тихо начинает мужчина, ни капли не меняясь в лице и медленно проводя лезвием по коже, причиняя боль, — Никогда не выражай свою никчемную горделивость перед теми кто может тебя сожрать, особенно перед тварями, что сильнее тебя и кому абсолютно плевать, как на тебя, так и на твою жизнь. Ты сдохнешь раньше, чем насладишься мнимым превосходством и чувством самомнения.

— Судя по всему, за эту ситуацию я могу не опасаться? — наобум и лишь бы успокоить сошедший с ума пульс, и плевать на лезвие, что разрезает кожу — это не смертельно. Только вот опустить глаза Фрост не может, да и не хочет, и знает, что пока, несмотря на угрозу, ему ничего не сделают, даже за эту фразу.

— Это почему же?

— Потому что ты мог уже около пяти раз меня прирезать и сделать все что душе угодно… Однако, ты только наоборот вытаскивал меня и… спасал жизнь, раз за разом, — Джек уже почти не обращает внимание на липкую теплую влагу на шее, только пытается отвести взгляд, кусает изнутри щеку, но не может сказать по-другому. Не может сейчас врать, как себе, так и ему. Хуевый из него лжец. Толком провести себя-то не получилось… А эта сволочь лишь издевательски молчит, убирает нож от пореза и пристально смотрит в глаза.

— Я всего лишь отдал долг, — следует небрежный, но спокойный ответ.

— Что?.. — кажется, для парня это уже пятый раз, когда он пытается не уйти в прострацию от неожиданного ошеломления. И какого, простите, хуя, самый ужасный и изощренный убийца 604 отдает долги какому-то мальчишке вроде него?

— Ты предупредил меня о зачистке.

— Только поэтому ты помог мне там, вырезав тех придурков?

— Скажем так, мне было бы неприятно проходить в том месте под взгляды посторонних идиотов.

— Хорошо… Но почему… там, на заброшке. Там ведь… Я тебя уже узнал. И ты… ты явно был… — Джек кусает губу, хмурится и пытается подобрать описание, стараясь не вспоминать страшные сцены кровавой бойни.

— На работе? — помогает с подборкой слов Ужас, слегка приподняв бровь в вопросе и цинично ухмыляясь.

— Ты это называешь так?.. — опешивает от простоты подбора эпитета парень, забывая перед кем находится, и морщась от отвращения, — Фу… Черт! Но предположим. Так какого хера оставил меня в живых?

— Ты был ни при чем, — мужчина отходит на несколько шагов назад, складывая руки на груди, но по-прежнему не убирая за пояс чертов серповидный нож.

— Но я мог тебя сдать!

— Но не сдал, — вскидывая руку в сторону и указывая концом лезвия на монитор, — И мне стало интересно.

— Ты — псих! — как констатация факта, и уже не боясь расслабиться.

— Не исключено.

— Но потом… — не упускает случая припомнить Фрост. Хотя подсознание и орет, что наглеть не стоит. Но его гребаное любопытство…

— А вот потом опять ты удачно подвернулся, отвлекая полицейского на себя, —  спокойно заявляет мужчина, как будто они разговаривают о будничных делах или о погоде, а не об участии в убийствах.

— Да я в ловушке был и пытался выбраться! А ты же, как настоящий психопат… — беловолосый парнишка запинается, ловя на себе неодобрительный взгляд желтых глаз в придачу с ядовитой усмешкой, — Хотя, да, о чем это я?.. Так вот, ты прирезал этих идиотов, и все сорвались с цепи! — почти взрывается Джек, но тут же жалеет, вспоминая, что было после и прикусывая язык.

 — А с этого момента давай поподробнее, — хозяин квартиры теперь сам вспоминает и в легкой злости осматривает мальчишку, делая плавный шаг к нему и наглядно перекручивая в руке острый нож.