— В Яблоке. Эта сука знает даже про это, — Туф прикрывает глаза и шумно выдыхает, резко разворачиваясь на каблуках к выходу, — Подпольный цех детской работорговли, под секретным кодом Яблоко. Операция с грифом секретно пять лет назад. Я была командиром. Мы пообещали контрабандистам выполнить все их условия, взамен, чтобы они отпустили захваченных десяти детей. Второй план, в обход их требованиям, представлял собой план перехвата, но он провалился потому, что эти уебки как-то это поняли и расстреляли всех заложников, — Фея стремительно направляется к выходу, уже приняв для себя решение, смахивая с лица слезы, — Если мы не сделаем всё, как он сказал, не оставим управление без охраны и не уведем все спец группы туда, он подорвет приют со всеми детьми. Вот что значит, как в Яблоке…

Она врывается стремительно, так, что даже желание на сон пропадает, и Джек, уставший и вообще не понимающий какого хуя да сколько прошло времени, отодвигается резко, прижимаясь к спинке стула, с удивлением смотря на невменяемую сучку-детектива. С ней что, начальство поговорило с особым пристрастием или же…

— Туф не надо! — пытается остановить Астер, но она лишь одергивает его руку, порываясь к белобрысому тваренышу из-за которого…

— Говори, сука мелкая, что тебя с ним связывает или завтра на электрике жарится будешь, я тебе это обещаю! Говори, блядь такая! — она злющая, не контролирующая свою ярость и страх облокачивается о стол, нависая над удивленным парнем, и плевать на мандраж в плечах и кончиках пальцев.

— Говори кто он по-хорошему! — хоть она и кричит, но её голос дрожит так, как может дрожать у человека, явно побывавшего только что на грани, на грани истинного…

«Он что-то вытворил», — приносится ослепляющим лучом в мыслях и сердце Джека, но свою робкую радость парнишка прячет под садисткой улыбкой, видя теперь неподдельный страх и панику на некогда стервозном лице детективши.

— Говори! — рявкает она, ударяя ладонями по столу и желая разорвать парня на части, — Я... я вас обоих уничтожу! Убью нахуй, голову оторву! Я по стенке его размажу!

Но Джек лишь молчит, улыбаясь, почти наслаждаясь её ужасом в фиолетовых глазах. Видимо, любимое Солнце зацепило за очень болезненное, но вместо ответа, вместо насмешек и ещё чего-то другого, Джек то ли на радостях, что Питч всё же что-то сделал ради него, то ли в отместку за то, что тут над ним издевались, лишь медленно пододвигается и целенаправленно заглядывает ей в глаза, с довольно тихим, но не менее неотвратимым:

— Он сожрет тебя на завтрак.

И Туф задыхается от этих слов, от серьезного взгляда пацана, который вот теперь действительность не шутит, парень со стопроцентным знанием это пророчит. И это её кроет по самому хуевищному раскладу. Фея лишь шипит, вскидывается, но даже не касается его. В голове стучат слова своей бедной Крохи, и ей лишь остается молча выполнять, что приказано, если она не хочет, чтобы бомбы и бензин не уничтожили единственное, чем она дорожит за всю свою поганую жизнь.

Она уходит так же стремительно, как и вошла, попутно отдавая команды своим ребятам, йети и тех, кто в её команде. По поводу Джека она не отдает новые распоряжения, пусть сидит закрытым… Она знает этот план, она прекрасно знает, как действовать, и что от неё хотят.

Дать на растерзание управление, где останутся только обычные офицеры, и то с десяток, потому что часть смен заканчиваются... Отдать ему это место и этих людей, но спасти свой приют с детьми, увозя с собой все силы, технику и большую часть оружия, нарушить приказы, команды, все блядь протоколы, подставить людей и команду, подставить себя под статью... Похуй!

Мысли роем крутятся в голове и всякие почему да что именно? И он с довольно тупой для его ситуации ухмылкой лежит на столе, облокотив голову на одну руку, и смотря в никуда. Шумиха за дверьми давно стихла, кажется даже отъехало несколько броневиков, и стало меньше голосов, но Джек после той выходки стервы хранительницы не сильно заморачивался. Он, как ебаный кот, налакомившись её страданием на лице и страхом в глазах, мог лишь мечтать и предполагать, что и как устроил любимый Ужас. Да и для чего?.. Но может быть это его попытка увести след от их отношений? Хотя, судя по тому, как изъяснялась эта истеричка, то что сделал Питч всё же дало понять, что они связаны, только вот как?

«Что ты вновь сделал? Что вытворил? Дурень, лишь бы не подставился...»

«Ты долбаеб, Оверланд? Тебя завтра, возможно, поджарят на стуле, а ты думаешь как бы не подставился твой Ужас?»

Опять эти мысли типа адекватной его части. А поебать. Джек уже давно плевал на свою жизнь и ему реально равнозначно, что будет там — завтра, главное, чтобы жил его хищник. Любимый?

«Сказать бы ему это. Хотя, даже всерьез не воспримет... Максимум скажет, что мозги вовсе расплавились... Это же похуистичный ко всему Ужас.»

Джек коротко улыбается, думая, как было охуенно ночью, перед тем, как он отрубился, как было сладко… И одновременно паршиво, когда рассказывал. И ведь Питч ничего так и не ответил на его рассказ. Только обнимал крепко под утро, прежде чем встать и... те поцелуи. Или их не было и опять воспаленным мозг ебанутика всё выдумал? Джек не знает точно, но позволяет себе мечтать, что было нечто особое, более откровенно нежное между ними.

И даже если это последнее, что запомнит, что будет в его жизни, он пиздец как рад. Много ли для счастья надо?.. Один единственный и неповторимый Ужас, да? Фрост хмыкает едва, и поворачивает голову, пряча тупую влюбленную улыбку в рукав толстовки. Ебнат. Совсем с катушек слетел.

«Но это лучшее, что происходило за всю мою жизнь, так какого хуя быть адекватным теперь?!»

Когда он уже на грани дремы и сна, когда уже мысли путаются и теряются, дверь вновь открывают и он подрывается, неохотно, но сразу же, пытаясь скрыть свой заспанный взгляд. Как же он устал.

В допросную заходит офицер, всё тот же пацанчик, что сторожил первые пару часов, а за ним же идет странный мужчина, скорее даже пожилой дядька, седоволосый, эдакий интеллигент в клетчатом пиджаке и с аккурат папками в руках, и столь глубоко задумчивым взглядом из-под стекол очков.

— Благодарю, Далис, можешь идти, — миролюбиво просит пожилой мужчина.

— Сэр, но вы уверены?

— Ничего, мы с юношей всего лишь поговорим. А ты, думаю, можешь отдохнуть и дописать отчеты, все равно твоя смена закончилась.

— Как скажете, сэр. Благодарю!

Офицер удаляется, прикрывая за собой дверь, а у Джека уже взгляд прищуренный, осторожный, осматривая этого... явно не детектива, но и не полицейского на пенсии.

— Кто вы? — первым задает вопрос Фрост.

— Вопрос ожидаемый, молодой человек, можете меня считать агентом по профилированию или профессором психологических наук, как вам будет угодно... — улыбается едва эксперт из группы Туф, точно уже бывшей командный игрок, — В равной степени от меня вопрос вам: кто вы, чтобы вами так заинтересовались очень занятые наверху спецы и сама Фея? Но предполагаю, чтобы наш разговор был более спокойным, стоит опустить формальности.

И после этих слов мужчина перекидывает под левую руку несколько толстых папок и правой, дотянувшись до камеры, аккуратно выдергивает несколько коннекторов питания и передачи, и камера полностью отключается.

— Думаю, вас это смущает, — вежливо говорит эксперт, и теперь с чистой совестью положив папки на край стола, присаживается напротив Джека.

Джека, который вот нихера не понимает, что это сейчас было и что от него захотят в будущем. Как вообще теперь себя вести с таким человеком. Он не понимает правил в этой игре, или правил нет, ровно, как и игры? Такое чувство будто у него вскоре взорвутся мозги от постоянных продумывания того, что есть и того, что нет и даже не произойдет. — Я ничего не скажу. И уж тем более то, что вам выгодно, — тупо говорит Фрост, хотя и понимает, что проебывается, просто адекватное даже мягкое обращение и поведение этого мужичка, которому далеко за пятьдесят, его ой как подкупают, да и интересуют. Гребаное вездесущее любопытство!