Питч просто задумчиво прищуривается и оглядывает профиль паренька, суть его болтовни и права за собственную свободу он похуистично пропустил и не считает важными, но вот кое-что зацепило, и с этого бы места по подробнее… Вот только ненависть и страх в глазах мальчишки, когда он произносил это, ясно дали понять, что продолжения разговора по душам не будет, и объяснений в частности, но именно это принесло Фросту нехилую такую боль в прошлом.

«Не позволю больше никому использовать меня как вещь», — интересная фраза, надо бы разобрать.

Только разговор не окончен. А оставлять неоконченные разговоры Блэк не любит, потому хватает Джека за шею и вынуждает повернуть голову к себе, с легким цинизмом осматривая мальчишку.

— Тебе не нужно знать, зачем и почему. Не те вопросы. А вот для чего и от чего, достаточно правильные. Но, как понимаю, скудное серое вещество в голове никак не могло тебе это подсказать, — спокойно и практически без подстеба поясняет Ужас, дивясь глупости этого ребенка и перемещая руку на подбородок, проходясь большим пальцем по нижней пухлой губе мальчишки.

— И от чего? — хрипло интересуется Джек, понимая, что вряд ли когда-нибудь предугадает действия этого беспринципного убийцы. И все мысли вновь были разрушены одной фразой подобно карточному домику, вот так просто и безапелляционно. Нагло и нахально, так, как может только Ужас...

— От других психов, ублюдков и озабоченных банд, что шляются по Кромке и не только, — Питч усмехается, всё также нахально поглаживая губы Джека, и припоминает ему кое-что важное: — Я тебя нашел первым, и я тебя спасал, не забыл? А это значит, что только я имею на тебя права.

— Кто бы сомневался в твоих замашках собственника, — хмыкает парень, только заворожен не меньше, и блядская злость проходит практически моментально, когда он смотрит в горящие желтые глаза своего тигра, — А первый вопрос: для чего?

— А вот это слишком просто, никчемыш, — Питч ехидно прищуривается и едва отстраняется, когда понимает, что Джек хочет его поцеловать, — Или тебе и это нужно разжевать и…

Парень опережает, скидывает с себя руку и поддается быстрее, прерывая мужчину и резко целуя его, страстно, пылко, словно и не было пятичасового почти беспрерывного секса.

И такой Джек нравится Ужасу, такой своевольный и страстный, горячий и распаляющийся за считанные минуты. Блэк позволяет мальчишке повалить себя на пол, позволяет ему вновь забраться на себя и продолжить самозабвенно целовать. Сейчас это Джеку дозволительно. Но всё-таки на полминуты отстранить полувозбужденного парнишку стоит.

— На счет темы, я надеюсь исчерпывающе, и мы её закрываем? — всё-таки интересуется Блэк, понимая, что это скорее их последний осознанный диалог о чем-то серьезном.

— Да… — на грани различимого выдыхает Джек, нетерпеливо царапая ногтями чужие плечи.

— Умный мальчик.

— Плохой Ужас.

Джек копирует ухмылку Питча и тянется за поцелуем, но не получает его, ибо Блэк только самодовольно хмыкает и отстраняет парня, слегка отталкивая рукой от себя. Ведь по его сценарию мальчишку нужно спровоцировать и раззадорить на большее, на недозволительно откровенное, даже не смотря на то, что Фрост уже готов на всё.

— Сволочь.

— Ты знаешь, что делать, — по полной теперь издевается Ужас, а Джеку за это хочется его проклясть ну или ебнуть каким-нибудь тяжелым предметом по голове, чтобы нехер было так обламывать. Но Фрост только обиженно нетерпеливо скулит, утыкаясь лбом в плечо мужчины.

Чертовы ощущения скручиваемого огненного узла внизу живота пиздец как не дают нормально мыслить, и дыхание учащается, стоит только представить, как его подомнут под себя и грубо начнут трахать, засаживая глубоко и жестко. Мурашки моментально пробегаются по голому телу, колко холодя кожу от предвкушения, и чертов комок мышц под грудиной болезненно сокращается.

Хуево. Слишком хуево. С каждым разом, с каждым прикосновением, чертовы эмоции и реакции только усиливаются и множатся. И это его до добра не доведет. Джек знает, чувствует. Слишком сильно, слишком много, слишком ярко, но уже неотвратимо — невозможно иначе, невозможно по-другому. Невозможно без него.

— И еще кое-что, — соблазнительно хриплый голос вырывает из потока ненужных мыслей, — С этого дня и всю неделю ты будешь сидеть дома, и я запрещаю тебе выходить на улицу.

— В смысле? Почему? — Джек отвлекается даже от представлении влажного и пошлого, и недоуменно заглядывает в желтые глаза.

— Неблагоприятное для тебя время. И пока я кое-кого не выловлю, ты сидишь дома.

— Питч… Мне вообще-то заказы брать надо, работать, и я ж изведусь весь в четырех стенах!

— Раньше тебе это не мешало по полмесяца сидеть у себя в конуре! И какая к черту работа? У придурков брать задание на курьерские поставки или компы сдохшие разбирать?

— Уж прости, не хакер — взламывать Деп не умею! — парирует Фрост. — И я буду выходить, похер мне на всяких психопатов.

— Осмелься, — предупреждающе и слишком холодно шипит Блэк, злобно прищуриваясь и больнее обнимая парнишку за талию.

— Возьму и съебусь завтра!

Наглость мальчишки в какой-то степени побуждает на перепалку, только вот тема серьезная, и расклад далеко не в пользу Фроста, ровно, как и не в его. И, по крайней мере, сейчас Ужас категорически недоволен упрямством Джека, однако в этой игре ведет он.

Потому через мгновение Джек оказывается на лопатках, а Ужас нависает над ним, коварно ухмыляющийся и предвещающий самое извращенное продолжение. Возможно, даже не очень хорошее.

Этот смертник не хочет по-хорошему? Будет по-плохому.

Коленом развести ноги в стороны, а одной рукой сжать горло мальчишке не составляет труда и не больше трех секунд по времени, но ошарашенный взгляд не останавливает и только подливает масла в огонь. Хищник наклоняется совсем близко, почти касается приоткрытых влажных губ, но вовремя замирает, глядя в широко распахнутые серые глаза.

— Повтори, что я говорил про дом?

— Да не дождешься!.. — сипит Джек, и не понимает какого черта, не понимает как ему реагировать, только разумом не понимает, а вот тело уже привычно откликается на близость своего мужчины и новая волна каленого железа прожигает всё внизу живота, а в горле привычно пересыхает и он до одури его хочет. Как течная, твою мать, сучка хочет.

В янтарных глазах так и читается — посмотрим, что ты скажешь дальше. И в этой игре парнишка понимает, что пиздец как встрял, и хищник преподаст ему ещё один жестокий поучительный урок. Боятся бы надо, опасаться, но только вопреки ебучему голосу разума у Фроста крепнет стояк и он с участившимся дыханием ждет дальнейшей своей участи, что этот доминант сделает с ним в следующую секунду.

А в следующую секунду приходит боль, раскаленная, резкая, напополам с таким же огненным, срывающим остатки разума, удовольствием, и Джек непроизвольно выгибается дугой, вскрикивая громче обычного и срывая голос к херам. Питч не церемонится в этот раз, входит в мальчишку резко и жестко, удерживая выгибающегося парня за горло.

Белоснежный не хочет по-хорошему? Хорошо, по-хорошему и не будет. Будет трахать жестко и с оттяжкой — медленно, тягуче и замирая на пару минут, так, что Фрост взмолится и сделает всё, лишь бы получить желаемое. Джек юн, Джек жаден, Джек любит быстро и глубоко, пошло, развратно и непрерывно. Джек слишком его хочет, чтобы терпеть это.

А Питч хочет его сейчас только так — медленно, до боли, резко, грубо и по животному, контролируя каждое движение мальчишки и, если что-то не понравится, жестко его наказывая.

Усмешка на тонких губах, наблюдая, как беловолосый покусывает от нетерпения губы и развратно всхлипывает — мальчишке этого мало. Джек загнанно дышит, медленно облизывает губы, смотрит ему прямо в глаза и пытается поддастся, нетерпеливо вильнув бедрами и побуждая двигаться, только мужчина пресекает его на корню: грубо прижимая своим весом к полу и не позволяя даже шевельнутся.

— Я жду, мелочь. Что нужно сказать? — издевающийся шелестящий голос подобен сейчас тому самому искусителю, только без исполнения желания в конце, после согласия.