Он гладит её по голове и думает, что её волосы слишком шикарны, чтобы по первоначальному плану снимать с нее скальп.

Незадача.

Что ж, тогда… Он усмехается и резко подается вперед, кусая Джулию за шею, и руками притягивая несопротивляющееся уже тело к себе ближе. Ее агония такая прекрасная, почти не заметная, лишь мелкая дрожь тела и не перестающие литься слезы показывают это. Она мычит, но ему нет дела, ей слишком больно — боль обессилила девушку, заставила не сопротивляться, почти сломаться.

Правитель заботливо целует её в плечо и ведет широким мазком языка вниз, пока не добирается до груди. Пощекотать кончиком языка сосок, чтобы он затвердел, слегка покусать — возбудить её, услышать надрывный крик и долгих стихающий стон боли — да, она чувствует именно то, что он хочет до нее донести.

Шлепнуть не сильно по ягодице и запустить несколько пальцев ниже, проверяя не намокла ли она от его нежных действий. Но малышка сухая, только дрожит телом, и совершенно не хочет возбуждаться.

— Сучка! — шипит он и отшвыривает ее, заставляя безвольно болтаться на цепях.

Цепкий взгляд на программу ничего не меняет — она не перезапустилась. Это не бесит, как недавно, но вызывает раздражение и досаду. Однако его взгляд падает на поднос с инструментами и спокойствие тут же разливается по груди и в сердце.

Через полминуты у него в руках скальпель и всего один однозубый острый крючок, и он вновь стоит возле Джулии, ласково улыбаясь девушке. А её загнанный дикий взгляд, глядя на инструменты так долгожданен, и она вновь начинает вырываться и пытаться отодвинуться от него, скользя ногами по полу и дергая звенящие цепи вверху.

Крючок приходится зажать во рту, а скальпель временно подержать левой рукой, ибо он не хочет, чтобы малышка дергалась и случайно попортила ему все удовольствие, потому он кулаком бьет её в висок и на время выводит из реальности. Девушка не теряет сознание полностью, просто впадает в своеобразный шок и затихает на пару минут, легкий неглубокий обморок, если быть точнее.

А темноглазый садист только вздыхает довольно и, покрутив скальпель в руке, прижимает острый кончик лезвия к левому боку, под ребра ближе к поджелудочной и едва надавливает точно разрезая кожу, но не больше двух сантиметров в длину. Всё, этого хватит. Красная полоса густой крови тут же начинает вытекать, стремясь вниз и красиво очерчивая яркой лентой стройную фигуру. Он только шумно выдыхает на это, и делает ещё один надрез, зеркальный этому, только теперь уже с правой стороны, где печень. Равносильно небольшой, не смертельный, но на несколько миллиметров глубже, разрезая ткани и мясо и пуская багровую кровь.

Третий и четвертый надрез приходится на низ живота. Они короткие и идут вдоль, на одной линии, пятый — завершающий — он делает над лобковой костью — сочленением.

У парня загораются глаза, когда красные струйки стекают вниз и едва задерживаются в темный волосах, и через каких-то несколько секунд интимная стрижка приобретает красивый бурый оттенок — словно всю кожу и волосы вырвали руками или плоскогубцами и теперь это всего лишь месиво. Ему нравится. Просто прелестно.

Правитель доволен и пока что убирает скальпель на место, а для нового уровня берет три изогнутых корнцанга, ещё два крючка и пропитанный аналогом нашатыря тампон.

Последнее подсовывается девушке под нос, и она через мгновение вздрагивает, приходя в себя. Джулия медленно поднимает голову и неохотно обессилено дергает руками, звеня цепями. Ничего не получается — она в том же аду, и девочка тихо стонет. Хозяин же положения лишь хитро прищуривается и вытаскивает аккуратно кляп изо рта девушки и кидает в сторону. Больше он ей не понадобиться.

— Тшшш… — мягко проводя по каштановым волосам, утешает парень и любовно целует девушку в губы.

Он улыбается наблюдая за возвращающейся паникой и страхом в голубых глазах и облизывается. А Джулия только-только понимает, что с ней сделали и боль медленно, но цепко захлестывает, начиная подобно кислоте разъедать кожу. А по ее телу течет что-то теплое, липкое, оно везде. Девушка медленно трясет головой и опускает взгляд, и тут же задыхается, дергаясь как зверь из капкана, натягивая цепи, но не может даже выкрикнуть, осматривая себя. В глазах плывет от вернувшихся слез, а тело нещадно рвет на части и девочка панически начинает задыхаться и скулить от своего изуродованного вида.

Но ему фиолетово похер на ее шок и боль, он только раз и хладнокровно засовывает первый острый крючок под левые ребра, где поджелудочная, и не обращая внимание на звонкий раздирающий тишину крик Джулии оттягивает расширителем кожу, провоцируя сильное кровотечение и медленно отделяя кожу от мяса на живую. Слова застрявшие в горле девушки так и не вырываются вместо этого она вопит жгучей разрывающей боли и пытается дергать ногами.

Парень только сверкает чернью жестоких глаз и удовлетворившись достигнутым зацепляет оттянутую кожу корнцангом, оставляя тяжелый инструмент повиснуть и оттягивать мясо с кожей. Крючок он вытаскивает, правда слегка неаккуратно, зацепив кусок мышцы или мяса, но не останавливаясь и слыша как натягиваясь, рвутся ткани выдирая до победного инструмент, морщась хриплого визга девки.

— Больно! Больно! Прекрати!!!

Он лишь хмыкает и встряхивает крючок, выкидывая маленький ошметок на пол, и тут же засовывая острый расширитель в правый надрез под печенью, оттягивая теперь с удвоенной силой и натягивая кожу до предела, почти прокалывая — как рыболовным крючком.

Девчонка задыхается от болевого шока и визжит, перебирает ногами по скользкому, от её же крови, бетону и повисает обессилено на цепях. А он крючком продолжает рвать ей кожу, уродует, разрывает ткань, и тут же корнцангом зажимая оттянутый кусок кожи. Он зацепляет инструмент накрепко дает ему повиснуть, оттягивая кусок кожи вниз и доставляя новую жгучую порцию нестерпимой боли.

Почти симметрично.

Ее пытка продолжается, а ему садистически доставляет удовольствие, что в конечном итоге она сдаться, а он когда все будет кончено сможет просматривать эти моменты вновь и вновь. Правитель проходится крючком по самой нижней ране, над лобком, повторяя процедуру — оттягивает сначала кожу сверху, не обращая внимание, как девушка перебирает ногами по полу и скулит так громко, что закладывает уши, а после, поковырявшись в маленькой ране и зацепив, видимо опять, мясо, резко выдирает крючок из тела, и опять засовывает в кровящий надрез, только оттягивает теперь нижнюю часть распоротой кожи, и зацепляет на ней последний третий корнцанг, раскачивая его из стороны в сторону.

Слезы льются по её лицу, она задыхается, не в силах больше кричать из-за сорванных связок, кровь вместе со слюной течет под подбородку, и в глазах уже стоит туман, только собственный истерзанный вид пугает вновь и льющаяся кровь заставляет кричать и дергаться ещё больше, пытаясь вырваться, несмотря на то, что оковы уже впиваются в разодранное мясо на запястьях.

А её крики почти возбуждают. И на последнем уровне он готов её изменить и показать всё свое мастерство.

В следующий час в ход идут зажимы, скальпели, тройные крючки и расширительные ножницы*, а также хирургические иглы и еще несколько забавных инструментов.

Джулия — несчастная, изломанная кукла — вот что от неё остается под конец полуночи, но для Правителя она становится похожа на произведения искусства: вся в крови, дергающаяся подобно мотыльку попавшему в паутину, или марионетки под нитями кукловода, с красными отпечатками по всему телу и особенно на ягодицах, бережно зашитыми губами красными нитями, которые пришлось после разрезать, правда подтеки крови все ещё портят красивое лицо, как и кусочки не вытащенных ниток… Она в мелких ранах по всему животу, с боков свисает порванная кожа, ярко красными мясными лоскутами.

И в порыве своего творчества он попортил ей соски: сначала зажав лапчатым пинцетом, видимо передавив, словно раздавив голову личинке жука, а после медленно проткнув несколькими режущими иглами, — хрипела девчушка в тот момент на одной ноте очень громко — надо было все-таки прислушаться к её лепету и остановиться, но он переусердствовал.