— Саморазрушение с выплеском душевной сути… — рычит недовольно Кромешник, не ожидавший, что этот пухлый болван вспомнит столь старый трюк.
Сокрыться в тенях не получится, ровно, и переместиться, ибо сфера двоичная, и одна из этих оболочек плотным коконом магии света уже наверняка окружила весь дом, тем самым и предотвращая любое утекание теней и мрака. Не критично, не столь опасно с его нынешним уровнем силы и мощи Тьмы, но жечься будет, положив почти все тени в этой комнате и внизу, на первом этаже. А они ведь первоклассные.
Питчу даже на миг становится жаль идеальные сплетения мрака, которые рассеются подобно пыли, но больше сейчас в нем раздражения, злости на то, что этот Хранитель не сдается, не кается, не признает свою вину — плевать, что Тьма сжирает его, Королю нужны его мучения и страдания. Но даже этого нормально получить нельзя с фанатиков. За свое до последнего. Это… бесит Древнего Страха, дает вольность на вспышку эмоций, как раз в тот момент, когда золотое свечение становится ярче, теплым светом заполняя комнату и выедая часть тьмы и теней.
Но что-то идет не так со следующего растянувшегося мига, и первое — мощный поток чужой слишком опасной магии, второе — Песочник расправляется со всей тьмой его держащей, и приказывает последней магии в себе покарать ненавистного Черного Духа, третье — выгоревшие тени, как на зло, не успевают прикрыть хозяина…
На фоне острый перезвон чего-то ледяного.
…Зато успевает он.
Все затихает моментально, и досадливый сиплый стон сошедшего с ума Песочника прерывается яростным шипением переместившегося Джека:
— Какого черта ты творишь? — Фрост со злостью и какой-то обидой смотрит на Кромешника, в упор не замечая ни своего же ледяного узорчатого щита, который их прикрыл, ни Тьмы, которая вновь взялась за тело Хранителя Снов, вонзаясь глубже. Приоритет у Джека один — и сейчас этот приоритет стоит едва растерявшийся, раздраженный, но даже не скрывает того, чем он здесь занимался.
— Давай спрошу тебя? — вопросительно смотрит на мальчишку Король Кошмаров, мысленно уговаривая не срываться на это Снежное недоразумение, однако сейчас выдержка его подводит, — Какого черта, Фрост? Я просил же тебя! Нельзя так просто послушаться и остаться дома?!
— А я просил вернуться! А ты…ты… — Джек досадливо шипит, совершенно не замечающий, как его магия слишком разбушевалась, и щит мелкими снежинками осыпается на пол. И теперь пареньку, наконец, предстает вся комната. Джек замирает, на миг скользя испуганным взглядом по перекореженному существу едва ли сейчас узнаваемому и являющемуся Хранителем Снов.
— Так вот оно что, — хрипло утверждает Дух Снегов, поняв, зачем Питч его предостерегал. Месть значит. — Вот зачем ты просил меня…
В комнате мальчика, на которого никто из Духов не обращает даже внимания, повисает густое липкое молчание, под шуршание перетекающих жадных теней. И сейчас уже ничего не исправить, не сделать прежним.
Оправдываться Королю не хочется, даже думать об оправданиях, но это же Джек Фрост. Добрый, беззаботный Морозный Дух, который лишь в последнее время стал походить на себя прежнего. Сейчас же, после увиденного, либо вновь закроется, либо возненавидит, видя это зверство над Хранителем. Никак Кромешник не ожидал, что здесь же суд пройдет не только над Песочником, но и над ним самим. Джек ведь в праве…
— Какого черта мне не сказал? — уставше спрашивает Фрост и отворачивается, не желая видеть подобие на Сэнди, лишь дотлевающее чернильное месиво с мелкими пятнами угасающего золота на теле.
— Ты бы позволил? — холодно вопросом на вопрос интересуется Питч, оглядывая мальчишку и подмечая каждую его эмоцию. Слишком важную для него эмоцию.
Неяркая вспышка оставшегося света от Золотого Человечка искрами порывается в их сторону, но Джек не глядя ударяет посохом, замораживая чужую магию и возвращая Песочнику обратно; россыпь ледяных игл впиваются в растекшееся по стене липкое чернильное тело Хранителя Снов.
— Я бы может подстраховал? — аналогичным вопросом парирует Джек, даже не обращая внимания на то, что сейчас сам вытворил.
За весь этот год… За всю переоценку своей жизни и самой сути того, к чему всё это добро натворило, Джек не то что бы остыл к Хранителям и их дружбе, он их по сути возненавидел, а после и вовсе холодно отрезал из своей жизни, наплевав на их дальнейшую судьбу и свой собственный статус Хранителя Радости. А потому сейчас последнее, что его волнует — жестокая пытка Песочника.
— Глупый мальчишка… — шипит Питч, на шаг сокращая подходя ближе к Снежному Духу и прожигая его не свойственно жестким взглядом, — Считаешь, что я бы поволок тебя на вот эту расправу? Совсем меня тварью считаешь?!
— Идиотом я тебя считаю! — почти рявкает в ответ Фрост, забыв совершенно, где они и что происходит совсем рядом, — Идиотом, который даже не думает о подстраховке и что кто-то — я, к примеру — решит разделить и поддержать! Может даже помочь? Или я настолько тебе не нужен?
— Теперь не Король Кошмаров, а идиот? Просто замечательно, Оверланд! И не нужен? Я ведь не ослышался? Да ты знаешь… — Питч прерывает свою шипящую злую тираду, мельком кидая взгляд за плечо Джека; улыбка того нечто, что осталось от Песочника коробит даже его, и лишь из-за этого он дергает не ожидавшего Снежного к себе и наконец исчезает в тенях.
Родные подземелья встречают их несвойственным холодом, однако ощущается это, как никогда приятно и успокоительно, но…
— Что это было? — не поняв перемещения, Джек оборачивается, едва отступая от Темного Духа.
— Перемещение, — язвительный тон Короля, и он за плечо вновь притягивает мальчишку ближе к себе, дабы продолжить чертов небольшой скандал, — Мы не договорили! Так скажи, какого дьявола была эта фраза? Не нужен? Ты вообще думаешь, прежде чем ляпнуть что-то?! Фрост, ты часом ли не ох…
— Угомонись, — настолько просто и спокойно обрывает Джек, отпуская себя и свою обеспокоенность, он сам делает шаг к Кромешнику ближе, и впервые дотрагивается холодными пальцами до его лица, осторожно поглаживая скулу с левой стороны.
— Тебя слегка задело… — Джек тепло усмехается уголками губ, магией холода стирая черточки золота, словно царапины оставшиеся на серой коже Короля.
Утробный не сдерживаемый рык разносится по замершему подземелью гулким эхом, и через секунду двух Духов уже нет на белом пласту скального пола.
***
— Не слишком темно? — он ведет носом по нежной холодной шее Джека, вплотную прижимая его к теневой стене на пару тройку «этажей» ниже, в самых темных ответвлениях подземелья, даже теперь не скрывая желания прикасаться к этому Снежному недоразумению. Джек глупый, ведь не стоило ему так прикасаться, такое вытворять, а ещё и беспокоиться. Глупый мальчишка, но только его.
— Нет… — шепотом вторит Джек, закусывая губу от такой дикой для него, но обыкновенной ласки, — Мне по душе такая темнота.
— Лишь темнота? — хриплый шепот, и мимолетное прикосновение горячих губ на щеке, от которого Джека ведет и он всхлипывает, откидывая голову назад, вжимая в стену, отдавая свою шею на растерзание Королю Кошмаров.
Мерзлая нерешительность и страх неизвестности — то что не давало ему жить весь этот год, сейчас раскалывается воодушевленным звоном в душе, и Джек чувствует не то свободу, не то самый желанный плен, в который с головой, с душой, лишь бы не быть вновь одним, не чувствовать той боли и смятения умирающих чувств.
— Так что? — отвлекает всё тот же коварно манящий шепот, и Джек вздрагивает от теплоты окружающей его столь плотно, и нескольких непонятных светящихся камней, которые, преображая, освещают темную пещеру.
Он ведь наоборот, хочет до конца погрузиться во Тьму.
— Сделай это, — нетерпеливо требует Снежный Дух, чувствуя, как его толстовка в этот же момент расщепляется полностью с помощью осторожных теней.
Джек, с шумом выдохнув последний из легких воздух, судорожно цепляется ледяными пальцами за плечи Короля и под собственный вскрик не выдерживает, проговариваясь: — Не медли же! Не сейчас, Питч. Только не сейчас…
