«Домой, да?»

Да, даже то место он не может назвать домом, и кроме женщины, которую он называет теткой, никого и нет. Фрост запрещает себе думать об этом и ещё сильнее кутается в куртку, ненавидя холод.

А пару дней назад бахвалился, какой он устойчивый к морозу и вообще прелесть снежная.

Паренек усмехается и уже думает задремать, как диодка наконец тушится и в салоне воцаряется на удивление уютный мрак, лишь свет из окон от фонарей и проезжающих по оживленной трассе машин всё портит. А ещё эти постоянные яркие вывески работающих кафешек, боулинг-центров и цветочных. Они его раздражают всей легкостью и миганием.

И когда же он возненавидел всё праздничное и намекающее явно на пару?

Когда-когда? Сегодня!

Фрост фыркает себе под нос, но приказывает себе более расслабленно выдохнуть, предвещая мирную поездку одному, ибо до сих пор к нему никто так и не…

От движения рядом мальчишка чуть ли не подпрыгивает, скидывая наушники и вскидывая голову на тень, что темнее мрака нависает над ним.

«Блядь, а так всё начиналось хорошо!»

Парень усилием воли заставляет себя не морщиться, и с каким-то легким страхом наблюдает за высоким мужчиной, что закидывает небольшую сумку в верхний отдел для ручной клади и бесцеремонно по-королевски садится рядом.

Фрост в тайне надеясь избежать такой подставы, лишь быстро отворачивается, жмется ближе к окну и ещё ниже натягивает капюшон, нервно ища в этом долбаном мраке второй наушник.

— Неужели других мест не было? Черт! Отъехали пять минут назад, а до места дойти было сложно или наугад? — под нос себе бубнит паренек.

— Неужели, чтобы сформулировать эту гадость, потребовалось целых две минуты? — надменно парирует мужчина, даже не посмотрев на мальчишку, но притом едва язвительно улыбаясь.

Но Джеку хватает даже этого едкого тона, чтобы встрепенуться и теперь уже полностью обернуться насколько позволяет сидение, с возмущением смотря на своего соседа. Только первоначальное — чуть ли не сорвавшееся с губ — «пошел нахер!», так и застревает в глотке, стоит незнакомцу спокойно повернуться и опалить властным взглядом желтых, почти горящих в этом сумраке глаз.

— Из…вините, — невольно запинаясь, бурчит Джек, и вся спесь смывается, словно потоком сжигающей лавы, стоит только заглянуть в эти глаза.

Фрост резко трясет головой и отворачивается, ещё сильнее желая придвинуться к окну, от той неловкости и стыда, что опаляет внутренности, только вот сильнее уже не получается.

— Паршивый денек? — более снисходительно спрашивает темноволосый мужчина, изящно поправляя выбившийся манжет черной рубашки из рукава черного дорогого пальто.

— Худший, чтоб его… — приглушенно бурчит Джек, хотя подсознательно не понимает, какого вообще делится с этим незнакомцем тем, какой у него день.

И вроде не скажешь что ему неловко… Хотя, может это только потому что из-за паршивого настроения нагрубил человеку, который просто нашел свое место…

— Потому последний рейс?

— Потому… — Джек вновь резко злится, оборачивается, столь же импульсивно, хочет сказать, зачем этот черт, с глазами проклятого золота, вообще спрашивает, но, как только вновь смотрит на этого взрослого мужчину, вновь обрывает себя и с шумным выходом изменяет свой ответ… — Потому что на этот только и успел!

Фрост не выдерживает пристального взгляда, словно рентгеном его сканирующего и отворачивается, тупо пытаясь вспомнить, что хотел послушать или зачем ответил. У него каша в голове, всё настроение, как паршивое, так и обнадеживающее, стерлось и смешалось, стоило этому ворваться в его маленькую реальность, размером два на два в диапазоне одного конкретного автобусного места.

Джек прерывисто выдыхает, надеется, что это подействует и неловко пытается вести себя более расслабленно. Не получается, в конце концов — минут пять под общее молчание — фыркает, тихо ругается себе под нос и откидывается на сидение, нервно скидывая с головы местами влажный из-за вспотевшей головы капюшон.

Парень складывает руки на груди и уже думает пересесть, как рядом под дальний галдеж пассажиров проходит ещё одна личность. Фросту думается, что это тот самый индивидуум-имбецил, который наконец решил завалиться на свое последнее место, но нет.

— Оп! А вот и место моё… Да и ещё с приятной компанией! Да малюют? — с явно заплетающимся языком начинает посторонний, на вид в возрасте рядовой рабочий, что решил поехать к семье под праздники, но перед этим сразу же с дороги решивший отметить праздник.

Правда, вся радость сходит с грубого лица и масляный взгляд направленный на парнишку становится осознанным, когда поддатый работник понимает, что место рядом уже занято и его никто так просто отдавать не собирается.

— А ничего, что это мое место? — нахально-грубо почти рявкает дядька, встав в более по его мнению грозную позу.

— А ничего, что это место уже выкуплено? — даже не шевельнувшись и не меняясь в лице, спокойно вопрошает Питч, но как только слышит глухой тон матами, резко обрубает ледяным тоном, — Свали вперед, дабы тебя по правилам не вышвырнули где-нибудь посреди пути. Уверен, водитель пожертвует одним ублюдком как ты, нежели потеряет свое место.

Пыхтящему разозленному мужчине ничего не остается, как оставить свои попытки и тяжело топая, уйти вперед, матеря при этом нахального пассажира по правде занявшего его место.

— Спасибо… — как только грузная тень подвыпившего сливается с мраком и затихают шаги, тихо проговаривает Джек.

По правде, лучше он будет терпеть надменного циничного «интеллигента», с замашками доминанта, нежели придирки к себе всю ночь от выпившего такого скота.

— Не за что, — безэмоционально отвечает мужчина, и всё же через неполную минуту дополняет, — Неудачное ты время для поездки выбрал, малец.

— Я не выбирал, — обижено шипит Джек.

— Выбрали тебя?

— Что-то вроде этого… — хмыкает парень, бесполезно ковыряя защитное стекло на смартфоне, пытаясь отчего-то увеличить и без того большую трещинку, — А вас что подвигло в предпраздничное веселье сесть на последний рейс? Неужели водитель не захотел вести или билеты на чартеры раскупили?

Джек честно не хочет обидеть, но и проигнорировать статус и внешний вид не может, потому и отчасти подстебывает, да и любопытствует, впрочем, не надеясь на откровенность.

Однако же мужчина только усмехается, не зло, по-доброму, пока мальчишка этого не замечает, в уме ставя ещё одну галочку, о сообразительности и дерзости этого чертенка, и отвечает предельно честно:

— Мажорство, бронировать билеты в город, до которого сорок пять минут лету, а что до водителя, должен же хоть у кого-то быть выходной по поводу праздника.

— Воу…

— Что, не ожидал, что попал в точку? — понятливо и почти хитро усмехается незнакомец, довольный смущением в этом восклицательном тоне парнишки.

— Ну… как бы, да, — тушуется Джек, хотя, по сути, чувствует себя отвратно.

— Мальчишка…

— У меня как бы имя есть!.. — возмущается Фрост.

— Ты его не называл.

— Джек, — злобно бросает парень, — Джек Фрост.

— Питч, — в ответ представляется мужчина, едва веселый от того, что смог таки вывести этого белоснежного на разговор и знакомство, пусть даже через злость.

— А фамилия?

— Разве это важно в столь недолгосрочной поездке?

— Нам ехать всю ночь, даже часть утра, и вообще я свою назвал! — праведно возмущается Джек, не понимая, почему его задело так то, что этот, чтоб ему, не хочет полностью называться.

— Блэк… — во всю уже веселится мужчина, но маску невозмутимого спокойствия удерживает.

— Вот и замечательно… — Джек кивает, не понимаю кому конкретно — себе или названному соседу, и уже хочет развернуться, прерывая на странность колкое знакомство, как телефон вибрирует, присылая сразу три СМС.

Фрост чертыхается, видя знакомые номера, морщится, как от кислого фрукта, и не хочет открывать, но последние крохи наивного любопытства пересиливают и он открывает сообщения. Напрочь забыв о мужчине, что сидит рядом.