–Не высовывайтесь из окон, пейзаж за окном точно такой же, как если бы смотреть на него из салона!
Доводы водителя были убедительными, так что на какую-то часть пути несознательные пассажиры подавляли в себе желание выглянуть из окна, но проходил небольшой промежуток времени, и высокая температура в салоне активизировала у отдельных граждан потребность вновь подставить хотя бы голову под более прохладный наружный воздух, выглядывая из окна и… цикл их увещевания начинался сначала.
Приближалась необходимая Анастасии Григорьевне остановка и она, протискиваясь меж потных тел в своем новом «ансамбле», остановилась на верхней ступеньке выходной двери троллейбуса. Следом за ней, как мощный ледокол среди мелких льдинок, двигался высокий мужчина, неся впереди себя невероятных размеров живот. Поскольку мужчина имел большую массу, а равно инерцию, то, подойдя к владелице шикарного ситцевого «ансамбля», не смог резко остановиться и слегка толкнул её животом, что оказалось достаточным для принудительного перемещения Анастасии Григорьевны на следующую, более низкую ступеньку. Однако пола её шикарной юбки осталась на том месте, где она стояла до «телепортации», и мужчина тут же поставил на неё свою ступню, которая из-за своих размеров могла бы стать предметом зависти любого «снежного человека». Этот великан не только по росту, но и по животу, давно страдал «зеркальной болезнью», суть которой заключалась в том, что всю «оперативную обстановку» вокруг ступней ног он мог видеть только с помощью зеркал (так, как мешал живот), а при их отсутствии – только по «рассказам» окружающих его людей. Но ущемление полы юбки, этого печального факта, никто не заметил, включая и саму хозяйку великолепного летнего «ансамбля», так что эта информация осталась «секретной». Троллейбус остановился, дверь открылась, и молодой, подающий большие надежды технолог смело, энергично шагнула из салона на остановку, в результате чего была задействована на полную мощь гравитация и здравый смысл. Траектория движения молодого, трепетного тела Анастасии Григорьевны была свободной, пока выбирался материал юбки широкого покроя, но как только он закончился, возникло кратковременное противостояние юбки и её хозяйки. Первыми этого не выдержали перламутровые пуговицы и с пугающим дробным стуком автоматной очередью освободились от юбки. Теперь уже хозяйке ничего не мешало и она, наконец-то, сошла на остановку, правда, её «ансамбль», под гнетом обстоятельств непреодолимой силы, разительно изменился – вместо юбки на ней были плавки, которые могли бы напоминать пляжные, если бы не легкомысленные цветочки, рассыпанные по всему изделию легкой промышленности. В последний момент из закрывающейся двери троллейбуса высунулась заботливая рука доброхота и подала юной Анастасии Григорьевне её юбку, но она уже была, увы, без придающих незабываемый шарм перламутровых пуговиц.
Это, казалось бы, рядовое, но не имеющее прецедента, событие внесло в мировоззрение успешного молодого технолога определенные коррективы: теперь она точно знала, что любые незапланированные или случайные события могут иметь далеко идущие, непредсказуемые последствия, и, тут же, этот вывод стала использовать в своей работе, поскольку для каждой технологии любое отступление от санкционированных операций, даже пусть с благими целями, совершенно недопустимо. Применяя в том числе и это вновь открытое правило при исполнении своих должностных обязанностей, она вскоре добилась больших показателей в соблюдении технологий изготовления изделий, а её портрет в красноватом ситцевом «ансамбле», как следствие, начал красоваться на доске почета. Стремительно набирал вес её авторитет, а заодно росли почет и уважение на родном предприятии, но… грянули незабвенной памяти девяностые годы. Количество выпускаемой на предприятии продукции уменьшалось и съёживалось, такой же процесс происходил и с зарплатой работников, но за счет небывалой инфляции количество нулей в ведомостях на начисление заработка росло, пока все трудящиеся предприятия не стали миллионерами. Но ворох денежных нулей в своих карманах совершенно не радовал рабочий люд, к тому же начались задержки в выплате этих нулей. Такое положение дел огорчало (если не сказать больше) энергичную Анастасию Григорьевну, у которой к тому времени уже была семья с маленькими детьми. Надежда на мужа в решении вопроса об устойчивости семейного бюджета была нулевой, и она сама возложила на себя эту задачу. Для начала купила на последние деньги в оптовом магазине несколько коробок замороженных куриных «деталей» и, на удивление, очень выгодно продала их в розницу, получив приличный «навар». Правда, в этом процессе ей досадливо мешала её «рабочая совесть технолога», но она к концу первой коробки научилась её подавлять, представляя в своем сознании своих ребятишек. Вскоре она повторила, и опять удачно, подобную торговую операцию, а баламутившая её сознание «рабочая совесть» была окончательно отторгнута и расценивалась Анастасией Григорьевной как пережиток прошлого, совершенно не приемлемый в новых условиях. С этого момента аллюр её судьбы перешел в галоп. Удачная торговля надоумила действующего технолога уволиться со своего предприятия и всецело отдаться новой страсти. Постепенно рос её торговый оборот и, пропорционально, благосостояние её семьи, которое выросло за короткое время примерно в два раза – если раньше они с мужем заваривали один пакетик чая на двоих, то теперь каждый заваривал себе индивидуальный. Деньги, разузнав путь в её кошелек, с тех пор там не переводились. Вскоре она имела свою пару палаток на рынке и определенный авторитет среди торгового люда. Так постепенно произошла, как сейчас говорят, интеграция бывшего технолога в торговую среду.
Как и на промышленном предприятии, Анастасия Григорьевна была энергичным руководителем. Она постоянно была в движении и общении с людьми: давала указания своим наемным продавцам, спорила с поставщиками, экспедиторами, выясняла отношения с дирекцией рынка, даже договора заключала на бегу, а подписывала их на своем полноватом колене. Однако эта спешка не влияла на качество её торговых мероприятий, всё шло, как она выражалась, по науке и с весомой прибылью. У неё никогда не было издержек ни при торговле продуктовыми товарами, тем более такими скоропортящимися, как мясопродукты, рыба, ни промышленными, такими как куртки, джинсы, над которыми постоянно висит «дамоклов меч» в виде несовпадения с сезоном и модой. Анастасия Григорьевна разработала целый набор приемов и ухищрений для придания товару свойств, необходимых ему, чтобы изменить его нулевой спрос до максимально возможного. Для этой цели у неё был «заплечных дел мастер» в лице её мужа–подкаблучника.
Муж Анастасии Григорьевны имел высшее гуманитарное образование и загадочно-гордое имя Эдуард, хотя в быту, в обиходе, никто не ценил загадочную составляющую его имени, а потому все называли его просто Эдик. Он был младше своей жены на два года – на этом его положительные качества, по мнению супруги, заканчивались. В далекой юности, когда ему стукнуло восемнадцать лет, он пошел в армию, но не дошел буквально два квартала, а зашел в местный университет и сдал вступительные экзамены на исторический факультет. Окончив университет, он получил направление в один из архивов области, где плодотворно трудился архивариусом. На этом поприще он достиг заметных успехов – готовил материалы для кандидатской диссертации. Научный руководитель умело направлял его пытливый ум на раскрытие аспектов, не замеченных ранее учеными–историками в рабочем движении с конца девятнадцатого века и по сегодняшний день. Всё было прекрасно в плане профессиональной деятельности, да и в личной жизни всё складывалось весьма удачно. Тогда же он женился на Анастасии Григорьевне, а потом безумно влюбился в неё. Когда начались отчаянные девяностые годы и пошли задержки выплаты заработной платы, которые месяц от месяца всё нарастали, он потерял своё терпение в этом вопросе, а затем и постоянную работу. С того момента ему не давала покоя мысль о том, что долг мужчины обязывает его кормить свою семью и домочадцев в лице своей престарелой тёщи. В данном случае он самостоятельно принял решение и начал «таксовать» на своей старенькой «копейке», то есть старых «Жигулях» марки ВАЗ 2101. Однако пассажиры были в основном такие же, как и он, неимущие, так что часто возникала неприличная пауза, обусловленная нерешительностью клиента в вопросах оплаты проезда, тогда действительность подсказывала водителю необходимость восстановления справедливости с помощью личного обаяния и монтировки. Жизнь учит всему и всех, но только не его. Как оказалось, он не был готов на столь решительные действия. Вскоре с помощью жены он понял: с его характером в этом бизнесе больших успехов не достичь.
