Он снова стал клевать носом, но видение милицейского наряда, окружающего автобус сразу по прибытии в Новороссийск, уже стояло перед Максом мрачной стеной.

   "Да, эти 10 дней были такими яркими, что... Оля права: может, мы и могли бы пожениться, жить обычной семьей, родить детей, работать там, ругаться... А так я запомню все это как один непрекращающийся праздник. И когда я стану старым и дряхлым, сидя у камина со стаканом вина, я буду каждый раз поминать Олю за то, что она мне его подарила. Вкус вина будет напоминать о ней, а запад ее волос, ее улыбку и тонкие руки мне не забыть ни за что... Как хорошо, вообще-то,было бы встретить старость здесь, на Юге, в Анапе...Была Калуга, потом Москва, потом Люберцы, так может конец этого маршрута здесь? Куплю себе домик, сделаю камин..."

   Макса разбудили городские гудки - автобус въехал в Новороссийск и стал проталкиваться по многочисленным перекресткам к автовокзалу. Все вокруг оживали, стараясь поскорее высунуться в узкий проход.

   Наконец, подъехали к автовокзалу. Никто автобус не окружал, Макс вышел на улицу и, осмотревшись, увидел через дорогу жилые кварталы. Пару раз оглянувшись, он пошел искать удобное место, чтобы избавиться от своего необычного груза.

   Начал моросить дождь. Пройдя минут 5, Макс остановился среди какого-то квадратного двора старых пятиэтажек. Ему повезло: рядом с одним из подъездов стоял мусорный контейнер. Видимо, делали ремонт, и пару раз рабочие вынесли мешки с мусором, оторванные плинтусы, несколько рулонов грязного линолеума. Когда дождь усилился, из подъезда перестали выходить - видно, прятались от дождя. Макс быстро подошел к контейнеру, достал черный пакет и удачно заткнул его между мешками и рулонами. Скоро его закидают хламом и вывезут на полигон, да и у Макса с собой больше нет ничего компрометирующего.

   Он пошел в сторону улицы Советов. Вдруг накатила какая-то слабость, опустошение, голова стала совсем пустой. Видимо, сказывались коньяк, бессонная ночь, испортившаяся погода, вал эмоций последних суток.

   Дойдя до первой же лавочки на бульваре у автомобильного круга-развязки, он бессильно опустился на нее. Перед ним стояло 2 задачи: посмотреть на билет и убедиться, во сколько у него поезд, и посмотреть записку Оли.

   Поезд был в 21.45 - почти через 12 часов, и Макс решил поделить время в Новороссисйке пополам: 6 часов походить по городу, посмотреть вид на горы, открывшийся еще из автобуса, поесть и выпить пива, как советовала Оля, а вторые 6 часов провести на вокзале - в мирном созерцании поездов и тех же гор.

   Теперь записка. Макс вынул ее из кармана джинсов неживой рукой. Трудно было представить, что худенькая девушка, больная какой-то болезнью крови, написала ее сегодня часа в 4, как только рассвело, потом сидела у окна со стаканом вина, потом пошла в ореховую рощу, помахала рукой запиской Максу, потом...

   Макс развернул вчетверо сложенную бумажку и так и застыл, прочитав ее.

   Мелкими, неровными буквами на половине клетчатого листочка (видимо, из какой-то учебной тетрадки) черной шариковой ручкой было написано:

   "Я ничем не больна. Не сомневайся - ты все сделал правильно. Спасибо тебе за все. Твоя О.".

   Прохожие, наверное, обратили внимание на тридцатилетнего мужчину с рюкзаком, который, сидя на лавочке, неподвижно уставился на клочок бумажки. Потом словно какое-то отрезвление нашло на него - он встал и выбросил клочок в мусорку. "Не нужно мне при себе иметь образец ее почерка, - подумал он. - Главное здесь - "спасибо тебе", остальное неважно. Неважно...".

   Он шагал по бульвару, слева оставалась гряда гор. Вдруг, когда он перешел дорогу, и слева остался торговый центр, на котором большими буквами было написано "Колизей", он увидел впереди, метрах в ста, Олю. Она шла быстро, своей легкой походкой. Русые волосы, тот же рост и комплекция, джинсовая юбка и даже светлая рубашка - как в первый день знакомства, так что ошибки быть не могло. Или могло? Слабость, рюкзак и... страх помешали Максу припустить за девушкой, но он медленно ее нагонял - немецкий склад требовал выяснить, в чем тут дело.

   Вдруг бульвар неожиданно кончился, и девушка повернула налево и перешла дорогу, скрывшись за поворотом. Максу перейти дорогу за ней помешал светофор, но он увидел, что на ногах девушки были босоножки - Оля ходила в балетках, а на шее у полупризрака был наверчен легкий шарфик, который Макс сразу не заметил, а Оля такое не носила.

   "Ну, вот и воображение разыгралось" - подумал Макс, переходя наконец дорогу, но след девушки простыл. Он увидел кафе "Венеция", которое привлекло его не только названием, но голубыми стеклами, как в аквариуме. Захотелось спрятаться за ними, дать отдых ногам, мыслям и глазам.

   Остальное время до вокзала Макс провел в кафе, где отлично поел, выпил пару алкогольных коктейлей и в целом, немного пришел в себя.

<p>

2</p>

   Шести часов в городе Макс не провел - на все ушло часа четыре. Ходить по городу в таком состоянии оказалось невозможно, да и смысла не было. Краем глаза Макс отметил, что город очень интересный: центральная улица, потрясающий вид на горы, много разных деталей - глухие дворики, уютные кафе, масштабный порт...

   На вокзале Макс оказался, чуть только перевалило за полдень. Он проехал от "Венеции" через весь город на разваливающемся троллейбусе и, выйдя перед старым как мир огромным дореволюционным элеватором, перешел дорогу и оказался на маленьком вокзале Новороссийска.

   До поезда было почти 10 часов. Испытывая огромное желание выпить еще пива, и понимая необходимость купить что-то в дорогу, Макс снова уселся на лавочке с видом на пути, не в силах на что-то решиться, куда-то пойти, что-то сделать, с кем-то говорить...

   Трудно сказать, сколько так прошло времени - 2 минуты или 20. Солнце светило, как и положено летом в субтропиках, дождь больше не моросил, воздух прогрелся и стал густым влажным маревом. Максу нравилась жара, и он с наслаждением подставлял макушку южному солнцу, чувствуя, как кости черепа и кожа на шее становятся все горячее, и им овладевает сонливое безразличие...

   "Пассивный транс, это как медитация, - в полудреме думал Макс, - время ушло, жизнь продолжается... Оля тогда на ночном пикнике, кажется, говорила, что интересно на собственном опыте узнать, есть ли загробная жизнь - сегодня утром узнала, я помог ей, она ушла спокойно, почти безболезненно, расслабленной - так что тут плохого?..."