– На даче нашей, Дарья, живут гастарбайтеры. Баню ремонтируют, огород сажают. Сами же в этой бане моются и сами же витамины с огорода едят, воздухом дышат свежим, по грибы ходят, в речке купаются, на велосипедах в магазин катаются. Радуются жизни. А у нас на это нет времени! Дача мамина, так теперь моя мама там сама как приживалка. У Юли все распланировано по науке: там велотренажер, сям какой-то экзотический овощ насажен, ступить нельзя. По телефону руководит дачей дистанционно. Мать просит внука взять хоть на месяц пожить на воздухе, так Юля не дает. У Эдика детская йога и «развивашка», чего ему с бабкой сидеть. А сама приезжает три раза в год проконтролировать ход строительных работ и надавать советов. Даже в лесу не может остановиться, с телефоном бродит, разговаривает, однажды так вот «гуляла» с телефоном и на белый гриб наступила, я даже взвыл! Эдику няньку наняла «англоговорящую». А эта нянька коньячку у нас из бара накатит и «Джингл Беллс» поет, вот и все ее воспитание. Я жене внушаю, что ребенку природа нужна, трава, птички, бабушкины блины, а она – нет, мир теперь другой, блины вредны, ребенка развивать надо, а то не догоним! Кого догонять? – Коля поежился и залпом допил свой кофе. – Фу, холодный.

– Ты куртку сними, она же мокрая.

– Слушай, может и нам по коньяку врезать? Не все же няне нашей радоваться жизни…

Мы врезали. Он снял куртку и продолжил с еще большим жаром.

– Летом Юля нашего Эдика с этой няней даже в Турцию отпускала (мы тогда второй переезд осуществляли и ремонт), там аниматоры, детские дискотеки, бум-бум-бах – э то типа музыка. Так он потом ночами просыпался от кошмаров, и глаз у него дергался. Не детство, а черт знает что такое. Вот разведемся – он со мной хотя бы в выходные будет душой отдыхать…

– Ну уезжай сам с ребенком на дачу, отдыхай. Или в ту же Турцию.

– Когда? Я работаю день и ночь, чтобы оплатить кредиты, которые она набрала. Поверишь, только год назад за свадьбу расплатился, у нее ж платье было все в Сваровски, чтоб я так жил…

– Так зачем ты согласился на такое платье?

– Ослеплен был ее неземной красотой, блин. Я ж не знал тогда… А в выходные я обязан «побыть с семьей». Это значит рассматривать с Юлей каталог одежды и потом покупать только в этом торговом центре, только этого цвета, только этой фирмы курточку для Эдика. В другой он непременно простудится. А если, упаси боже, правда простужается – начинается ад. Этот врач плохой, пойдем к другому. Ой, тут посоветовали третьего, найди мне в интернете адрес клиники. Нет, лучше другой клиники, тут отзывы плохие. Ой, на форуме пишут, что это не просто простуда, это аллергия, нет, это коклюш, вот-вот начнет задыхаться. В конце концов она со скандалом увольняет няню, которую обвиняет в болезни Эдика, и нанимает другую – м едсестру (моей маме не доверяет с ним сидеть) и уезжает на очередную бизнес-сделку. И пока мы с ней зарабатываем на всех этих врачей, нянек и гастарбайтеров, наш больной ребенок с чужой дамой сидит перед телевизором или с планшетом в руках. Лечится и «развивается».

– У меня тоже бывает паника, когда малыш болеет, ничего в этом страшного. Ты все видишь в мрачных тонах. Ты попробуй смотреть на ее сильные стороны. Может, она готовит хорошо?

– Ой, не говори о еде, Дарья. Еда – это настолько отдельная история, что лучше и не начинать об этом… Кето-диета, безглютен, низкий гликемический индекс… Сил нет…

– Бог с ней, с едой. Но пока вы еще относительно молоды и вам хорошо вместе…

– Знаешь, я уже ни в чем не уверен… – К оля своей многотрудной жилистой рукой провел по волосам. Я заметила, что виски у него заметно поседели. Я терялась, но не сдавалась и выискивала, что бы еще ему посоветовать.

– Ну ты развивай ее, своди ее в оперу, раз так любишь оперу.

– Попробовал как-то… Она поначалу даже обрадовалась – п овод нарядиться в вечернее платье. А в зале отказалась мобильник отключить – сделка сорвется, как же! И все шептала там что-то в трубку, согнувшись в три погибели. Я не знал, куда деваться от стыда. Пихал ее локтем. А она меня пихала в ответ. За ней не заржавеет. А потом вроде сдалась, отключила телефон. И тут же давай сумкой щелкать! Откроет, закроет, откроет, закроет. Наконец уже старичок какой-то повернулся и говорит: «Милочка, вы не могли бы тише себя вести!» А глазки у самого такие злые-злые, словно готов мою милочку по голове программкой треснуть. В этот момент я окончательно решил разводиться.

Коля затряс ногой и злобно осмотрелся, словно готовясь уже бежать в суд.

– Погоди, остынь. Ты можешь вспомнить хоть что-нибудь хорошее? Ну, там, как у вас сын родился? Это же счастье… Помнишь, ты мне звонил, такой радостный голос…

– Это было в каком-то тумане. Я работал как вол тогда. Как раз заканчивался ремонт в новой квартире, а Юлька дома не сидела, ей все казалось, что она в декрете время теряет впустую. Заставляла меня ходить с ней на курсы молодых родителей.

Мне (и таким же, как я, несчастным) там какая-то тетка с выпученными глазами пристегнула надувные животы и груди и заставила их гладить и улыбаться (позитивный настрой это называется). Потом нас (мужиков!) заставили сесть на надувные мячи с рожками и прыгать. Дожил! Прыгал как дурак с пристегнутым животом на мяче под команды пучеглазой тетки и заплатил за это все чей-то прожиточный минимум… А еще мы надевали памперс на куклу. Потом начали обсуждать вопрос лактации, словно не жена, а я должен грудью младенца кормить. Что за новая мода превращать мужиков в баб? Я на все это пошел, только чтобы не злить ее, беременная все-таки, мало ли что. Ну окей, родила она. И не успели обрадоваться, как опять началось.

– Что началось?

– Списки покупок. Послеродовая депрессия… Адреса всех лучших педиатров, массажистов, гомеопатов, остеопатов Москвы. Каталоги развивающих игрушек из экологичных материалов. Подогреватель для бутылочки, который не пригодился, блендеры, ершики (по всему дому валяются), соковыжималки, прыгунки, в которых никто, замечу, не прыгал, хлебопечка (но хлеб вдруг оказался в принципе вреден, потому что Юля от него толстеет, отдали ее гастарбайтерам, они успешно пользуются), а о разнообразии смесей, которые наш младенец все перепробовал, я уж не говорю. Не понимаю, зачем меня обучали лактации, если Юля заявила, что через два месяца выходит на работу и бросает кормить. Я просил ее вообще бросить работу, и был назван мужским шовинистом, который хочет сделать ее безропотной домохозяйкой. Ах да, моющий пылесос, новый кондиционер с плазмой, курсы Монтессори – р аннее развитие младенцев. Потом, разумеется, невропатолог для Эдика. Дети не выдерживают такой всеобъемлющей заботы о себе. Потом психолог для нее. Гастроэнтеролог для меня. Потом, как панацея от всех бед… Угадай?

– Переезд на новую квартиру!

– Да! Как ты знаешь, я обожаю переезды… Нет, Даш, я разведусь. Больше не могу так.

Я не знала, что ему посоветовать. Подбадривать банальностями о том, что у него все впереди, что он еще молод, найдем ему кого-нибудь не хуже Юли – н е хотелось. Выходило, что я как бы поддерживаю развод, а ведь блаженны миротворцы, а не разлучники… Уговаривать его сохранить семью после такого потока признаний тоже было бы нелепо. Так что я просто проводила его до дома и постаралась отвлечь разговорами о музыке и литературе. Раньше, до его женитьбы, мы только об этом и говорили. Подходя к подъезду, он как-то вдруг сгорбился, вжал голову в плечи и замедлил шаг. И тогда я поняла, что, похоже, он все-таки не преувеличивает… Похоже, он действительно влип.

По дороге домой, я решила вот что: в «Мегу» мы завтра с мужем не поедем, лучше на рынок схожу одна. Или закажу продукты по интернету. Малышу ходунки не буду покупать – все равно они ненадолго его займут, лучше за ручку водить его буду – и общение опять же… Манеж, наверное, тоже не будем заказывать – он займет полкомнаты, и вряд ли сын будет сидеть в нем долго, а заставленная квартира всегда раздражает… Так, что еще… Да, самое главное. Надо бы выбраться с мужем в оперу, что ли… Это первым делом. Позвоню маме, чтобы посидела с малышом, и в оперу. Срочно. Да, срочно, срочно в оперу.