Сунув цепочку с кулоном в саквояж, который мне вручил мэйн Рэйнер, я всем своим видом изобразила готовность отправляться в путь. Он только хмыкнул и галантно распахнул дверь.

Да уж, не думала, что буду так рваться обратно в Арве-мал-Тиге, но… туннель же. Туннель!

— Уже покидаете нас, госпожа Горст? — улыбнулся служащий за стойкой внизу, когда я протянула ему ключ.

Рэйнер глянул многозначительно, а я покраснела. Ну не называться же было настоящим именем, вот я и вспомнила героиню любимой книги. Книги своеобразной, хотя вряд ли ему известно ее содержание.

— Да, вот… — невнятно промямлила я и взмахнула рукой.

— Муж вернулся, — добавил мэйн Рэйнер с теплотой мраморного изваяния, очевидно, заботясь о моей репутации.

Мог бы и братом назваться.

— Ага, муж, — слабым голосом подтвердила я.

— Му-у-уж.. — Служащий окинул удивленным взглядом мой наряд.

Мы с мэйном ответили одновременно:

— Обманулась.

— Рано обрадовалась.

И не сговариваясь, устремились к выходу.

Второй раз арка вспыхнула в пустом переулке за зданием гостиницы и вызвала во мне не меньший восторг, а уж когда мы шагнули в туннель…

В императорском дворце есть невероятной красоты хрустальный зал (как жене придворного мага, мне даже разок удалось там побывать), стены которого таят в себе целые миры. Воспоминания путешественников, обрывки сказочных снов, песни и грезы — все это стараниями заклинателей нашло приют за прозрачными панелями и переливалось всеми оттенками волшебства. Если встать посреди зала и медленно повернуться вокруг своей оси, то можно почувствовать себя одним из творцов, обозревающим бескрайние владения.

В туннеле меня охватили похожие ощущения. Рэйнер уверенно шагал вперед сквозь разноцветное марево, а я безумно вертела головой туда-сюда, надеясь уловить как можно больше образов, мелькающих по ту сторону. Когда все эти города, леса и поля проплывали за окнами вагона, в них не было и тысячной доли нынешнего очарования. Искаженные же скоростью и магической преградой, унылые пейзажи родной империи наполнились красками и чувствами, и меня так и подмывало протянуть руку и…

— Не советую, — бросил через плечо мэйн Рэйнер, и я резко одернула пальцы, почти коснувшиеся переливчатой стенки туннеля.

Какой он все-таки… грубиян.

А через пару мгновения волшебная радуга потускнела и развеялась, и мы очутились на подъездной дорожке прекрасного внешне и ужасного внутри Арве- мал-Тиге, сокрытого под сенью святого Лиутского леса.

Рэйнер, не сбавляя шага, направился к крыльцу. Под мышкой у него бряцал содержимым мой сундучок, в другой руке скрипел так и норовящими расстегнуться замочками чемодан. Вещи словно радовались возвращению.

В отличие от меня.

Все-таки Тильда была права: любопытство меня когда-нибудь погубит. Пять минут удовольствия того не стоили.

Понурив голову, я тоже поплелась к ступенькам, и стоило мне приблизиться, как двери наверху с силой распахнулись — кто-то сказал бы «приветливо», а по мне, довольно зловеще. Створки грохнули о стену, в недрах дома что-то упало и разбилось, на чердаке задребезжали окна. Я вздохнула и подняла глаза на мэйна Рэйнера, хмуро застывшего на пороге.

— «Арве-мал-тиге» — это ведь что-то значит? — спросил он. — Похоже на древенрохаронский.

Значит, еще как значит. Я еще раз вздохнула и шагнула в двери.

— Он самый, — пробормотала, оглядывая полутемное фойе в поисках ловушек. Меня ведь наверняка ждали. — Арве-мал-тиге — дом ста голосов.

Из гостиной донесся жалостливый вой, а Рэйнер за моей спиной расхохотался.

Глава четвертая, в которой чай не отравлен, а слуги подозрительно любезны

— Не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома. — Мэйн Рэйнер широким насмешливым жестом обвел ни капли не изменившуюся за неделю гостиную, и восторг от его дара и невероятного путешествия окончательно развеялся.

Лучше б оставался каменным солдафоном, ерничанье по поводу и без ему не к лицу.

Я чопорно кивнула, сделав вид, будто не заметила издевки, и гордо прошествовала к креслу.

Ну хорошо, относительно гордо, потому что все так же ждала подвоха, а совмещать настороженные взгляды по сторонам и опасливые движения с горделивой осанкой довольно проблематично. На каждый мой шаг дом отзывался едва слышными судорожными вздохами по углам, словно я ступала по чьей-то груди, но больше ничего не происходило. Наконец я опустилась на мягкую подушку, и в тот же миг перед лицом материализовалась затянутая в белую перчатку рука с подносом.

— Чаю? — как всегда невозмутимо поинтересовался Аццо.

Появляться полностью он не спешил, но если мне зависшая в воздухе рука дворецкого была привычна — да и готовилась я к чему-то подобному, потому даже не вздрогнула, — то мэйн Рэйнер взирал на нее в крайнем ошеломлении, словно за прошедшую неделю ему ни разу…

Да быть не может!

— Благодарю. — Я осторожно поднесла к губам одну из двух дымящихся чашек да так и замерла, наблюдая, как поднос подплывает к Рэйнеру.

Признаю, держался он прекрасно. В считанные секунды взял себя в руки, нацепил на лицо привычную маску и на приближение частично невидимого дворецкого смотрел уже не потрясенно, а скорее изучающе. С легким любопытством и нелегкой насмешкой. От воспоминаний, как я сама при первой встрече с визгами носилась по дому и швырялась в преследующую меня перчатку чем ни попадя, стало вдруг мучительно стыдно и завидно.

Но это же любимая их «шутка», почему же за неделю жизни в доме мэйн Рэйнер так с ней и не познакомился? А он точно не познакомился, такую первую реакцию не подделаешь.

— Мэйн? — Аццо наконец добрался до хозяина, застывшего в проеме, и протянул ему вторую чашку.

— Я так понимаю, вы дворецкий? — с усмешкой поинтересовался Рэйнер, но подношение принял.

Я думала, хрупкий фарфор в солдафонских лапищах будет смотреться детской игрушкой, но пальцы у него оказались на удивление длинными и изящными — музыкальными, как сказала бы матушка — и за тонкие изгибы ручки и блюдце держались со всем возможным пиететом.

— Так точно, мэйн.

— Не соизволите ли появиться полностью?

— Нам велено обратное, мэйн, — не меняя почтительного тона, отозвался Аццо.

О да, свои обязанности обитатели Арве-мал-Тиге знали от и до и всякую лазейку использовали с размахом. К примеру, велено им было вовсе не шнырять по дому в виде разрозненных рук и ног, а «как можно реже показываться на глаза», но старый Гантрам сам виноват, надо было четче формулировать.

Рэйнер явно собирался сказать еще что-то, но едва открыл рот — рука вместе с подносом исчезла. Пуф — и мы в гостиной снова вдвоем. На первый взгляд. А на второй… лучше даже не думать, сколько их сейчас наблюдает за глупыми смертными и строит коварные планы.

На лбу уже выступила испарина, и я наверняка раскраснелась от обдававшего лицо пара, так что чуть опустила чашку. Делать глоток без одобрения Тильды было боязно, но кулон я так и не надела, а сама она не спешила воспользоваться возможностью передвигаться по дому призраком, как все прочие. Нет, отравить нас никто бы не смог, по крайней мере, насмерть — уж это старик предусмотрел. А вот залечить до какой-нибудь пищеварительной оказии — запросто.

— Вы не пьете, — заметил Рэйнер, и я вскинула голову.

— Не уверена, что это безопасно, — призналась честно.

— Так и думал, — хмыкнул он и… одним махом осушил чашку.

Как только язык не ошпарил и внутренности себе не сжег.

— Что вы… — ахнула я, но тут же спохватилась.

Какое мне, собственно, дело? Хочет человек всю ночь на горшке просидеть, кто я такая, чтобы лишать его удовольствия? Может, у них там, в императорском полку, развлечения такие.

Сама я для виду вновь поднесла чашку к губам, умасливая возможных наблюдателей, и тут же поставила на стол. Обмануть кого-либо вряд ли удалось, но хоть что-то…