Закрыла дверь. Открыла. Шагнула в коридор и вновь очутилась в комнате Рэйнера.

Рядом опять хихикнули.

— Холли, Нелли, — зашипела я, вцепившись в дверную ручку, — если не перестанете, я с вами больше никогда играть не буду. Никогда!

Смех затих, но выйти мне все равно не дали — на сей раз дверь попросту не открылась.

Мэйн в купальне что-то весело напевал и, судя по звуку, готовился предстать передо мной во всей своей мужской красе. Я понятия не имела, в каком виде он привык завершать ванные процедуры, но вряд ли при полном параде и с идеально повязанным шейным платком.

Я глупо заметалась по комнате и от растерянности даже не подумала крикнуть и предупредить о своем присутствии. А когда дверь купальни с тихим скрипом начала отворяться, не нашла места лучше, чем небольшой закуток между кроватью и прикроватной тумбочкой.

Я втиснулась туда и, радуясь высоте перины, опустила голову, чтобы макушка не торчала, а для верности еще и лицо руками закрыла.

Идиотка.

Мэйн все еще пел. Мелодию я не узнавала, но вслушивалась в нее с все нарастающим священным ужасом — звук приближался. Обогнул кровать, чуть притих, когда Рэйнер, очевидно, вытирал лицо, и вдруг… оборвался.

Гадать о причинах не приходилось.

— Юта?

Мне на ладонь плюхнулась теплая капля, затем еще одна, и еще. Наконец мэйн догадался отступить и не заливать меня водой, а я рискнула приподнять голову и слегка растопырить пальцы.

Ноги передо мной были голые и волосатые, и этого хватило, чтобы вновь зажмуриться и прижать ладони еще сильнее.

— Прошу прощения, — спохватился мэйн и зашуршал одеждой

— Я не смотрю, — невнятно пробубнила я в ладони. — Откройте дверь, пожалуйста. У меня… не получается.

Мгновение тишины сменилось легкими шагами по ковру, щелчком и скрипом.

— Прошу.

Одной рукой цепляясь за тумбочку, второй продолжая прикрывать глаза, я поднялась и двинулась на голос. Через несколько шагов отважилась еще раз раздвинуть пальцы и приоткрыть один глаз и увидела смутные очертания дверного проема. Рэйнера в поле зрения не наблюдалось.

— Спасибо, — прошептала я и, спотыкаясь, вывалилась в коридор.

— Юта, — окликнул Рэйнер. — Все в порядке?

Кажется, я что-то промычала, прежде чем не оглядываясь рвануть в свою комнату. В ушах шумело, лицо горело так, что по моим подсчетам кожа уже должна была оплавиться и сползти, однако зеркало в спальне отразило лишь слегка порозовевшие щеки и сияющие безумием глаза.

Вот и поговорили.

— Какая ты… возбужденная.

Я обернулась к парящей над кроватью Тильде и поморщилась:

— Зачем вы это делаете?

— Мы? — удивилась она. — Нет-нет, я тут точно ни при чем. — Затем кивнула на кулон, так и оставленный мною на тумбочке: — Я лишь хозяйская побрякушка и права голоса в призрачном совете не имею, зато могу наслаждаться представлением со стороны.

— Рада, что тебе весело.

Я вновь повернулась к зеркалу, уперлась руками в туалетный столик и прикрыла глаза. Долго я так не протяну… демонов язык, отнимающийся в самый неподходящий момент! Неужели так сложно было сказать: «Прикажите, пожалуйста, всем призракам не применять ко мне дар». Меньше десятка слов решили бы все мои проблемы…

С другой стороны, неужто мэйн сам не догадался, что я к нему не по доброй воле весь день перемещаюсь? Ведь додумался же ограничить способности Лорэлеи, мог и остальным шепнуть пару ласковых. Но нет, проще смотреть, как я мучаюсь. Наверное, повеселился не меньше Тильды.

— Он же мысли читать не умеет. — Я открыла глаза и встретилась в отражении с насмешливым взглядом островитянки. — Может, подумал, что это ты так неумело заигрываешь.

— Я что, вслух болтала? — проворчала я.

— Нет. — Она пожала плечами. — Просто я тебя знаю. Если можно обвинить в своих бедах другого, ты это сделаешь. Повзрослей уже и научись пользоваться ртом по прямому назначению.

Я лишь фыркнула и, рухнув на кровать, уставилась в потолок.

— Не могу к нему вернуться. Не сейчас. — И тут же приподнялась на локтях и отыскала взглядом Тильду, теперь зависшую над стулом. — Попроси их больше не трогать меня сегодня.

— Попросить? — вскинула она бровь.

— Да. Одна спокойная ночь. А я больше не буду избегать Рэйнера, обещаю. Помогу ему с бумагами, буду милой и общительной — вам ведь это надо? Хоть я и не представляю, зачем. Я даже не стану говорить, чтобы он ограничивал их дар. Только дайте выспаться, пожалуйста.

Тильда расплылась в довольной улыбке:

— Я попрошу… при одном условии.

— Каком?

— Завтра материализуешь меня минимум на полдня.

— Зачем? — насторожилось я.

Она хмыкнула:

— Затем. Пожить хочу. Тебе жалко?

— Нет, но… — Я умолкла, подумала и сдалась. — Хорошо.

— Даже если остальные не согласятся, — быстро добавила Тильда. — Я ведь иду к ним с наглым предложением. Роль гонца опасна, знаешь ли…

— Ладно-ладно, — отмахнулась я. — За роль гонца — полдня в теле. А если договоришься — хоть весь день.

— Идет! — выпалила Тильда и, преисполненная энтузиазма, испарилась.

А вернулась подозрительно быстро и не менее подозрительно счастливая. Я только и успела умыться и переодеться.

— Спи спокойно, золотце, — пропела служанка. — Сегодня в твоем распоряжении мягкая теплая постель, никаких искажений времени и даже никакого «Учгунжского заклинателя».

— Честно?

Верилось с трудом, потому что добиться от меня необходимых действий призраки могли и без всяких сделок, и даже лишившись возможности воздействовать на меня дарами. В их неосязаемых рукавах таилось множество секретов и приемов — мне бы жизни не хватило изучить все. Так с чего им так легко соглашаться?

— Честно, — кивнула Тильда. — Это будет самая сладкая ночь в твоей жизни. А я постерегу твой покой.

С этими словами она улеглась рядом, едва касаясь одеяла призрачным телом, скрестила руки на груди и закрыла глаза.

— Ты будто в гроб легла, — пробормотала я.

Подозрения все крепли, но сил докапываться до истины не осталось. Главное, что мне пообещали крепкий сон, и он меня уже затягивал, а с остальным… с остальным я разберусь утром. Если уж на то пошло, я действительно могу попросить защиты у Рэйнера, коли обитатели Арве-мал-Тиге нарушат слово.

Кажется, я все же успела сказать об этом Тильде, прежде чем отключилась. И утром, когда лучи солнца нежно скользили по закрытым векам, с улыбкой думала о своей глупой недоверчивости — ровно до тех пор, пока не попыталась подмять под себя подушку, а вместо нее нащупала… человеческое тело.

Большое, теплое и обнаженное.

Глава шестнадцатая, в которой мэйн притворяется, Юта как будто счастлива, а столичные заклинатели кое-что да умеют

Широкая мужская грудь под моей дрожащей ладонью вздымалась и опускалась размеренно, без перебоев, и как это ни глупо, первым делом я испытала возмущение, ибо поняла, что Рэйнер спит. Спит! Я тут, видите ли, на грани сердечного приступа, уже чувствую запах сырой земли и слышу голоса праотцов, а он даже не заметил, что не один в постели.

Благо продлилось сие помутнение недолго, и уже через пару судорожных вдохов меня захлестнула волна облегчения. Он спит. Спит! Значит, можно тихонько сползти с кровати — что она чужая, я поняла сразу — и вернуться к себе, избежав позорных оправданий. Если, конечно, дверь вновь не окажется заперта. Впрочем, уж лучше пусть застукает меня у двери — сделаю вид, что туда меня и перенесли, а не под теплый бок, покидать который было отчего-то до обидного грустно.

Я на миг зажмурилась, тряхнула головой и приступила к исполнению простейшего плана, вот только внезапно он начал обрастать дополнительными сложностями.

Перво-наперво мне даже из тряпичного кокона выбраться не удалось — что-то крепко удерживало мою ногу, и дергаться я не рискнула. Аккуратно приподнялась на локтях, откинула уголок одеяла и сглотнула, узрев свои конечности, придавленные голой ногой мэйна. Обнаженная грудь… ноги до колена… укрытыми оставались только его бедра, и мне очень хотелось верить, что на них есть какие- нибудь подштанники. По крайний мере, выскочив в коридор после эпизода с кашей, он голым задом не светил, а значит, не имел привычки спать совсем… без ничего.