Больше не было никаких грубых комментариев и никаких насмешек, нацеленных, чтобы заставить Сидни нервничать - что было бы слишком поздно в любом случае. Еe руки делали движения, передавая карты от сабо к игрокам, выталкивая монеты и маркеры вперед, собирая выигрыши.

По мере того, как груда перед ней росла, рос и ее трепет от неестественной тишины. Она подумала, что все должны слышать, как у нее стучат колени, неистовое биение ее сердца или капли нервного пота, стекающие по ее спине. Ей пришлось вытереть руки плащом, чтобы карты не липли к ним.

- Пожалуйста. - Она повернулась, чтобы умолять, когда казалось, что игра будет продолжаться еще раз. - Пожалуйста, могу я уйти домой сейчас?

Виконт молча поманил пальцем зависшего рядом слугу. Тот немедленно достал шелковую сумочку, соскреб в нee выигрыш. Грохот монет был единственным звуком. Виконт отодвинул несколько жетонов для доли дома, несколько для слуг, а затем кивнул одному из дилеров, чтобы обменять остальные на наличные. Только тогда он отодвинул кресло Сидни и помог ей подняться, положив руку ей под локоть. Он держал ee руку, когда вывoдил из тихой комнаты. Она могла слышать, как позади них начался шепот, но лорд Мейн продолжал идти размеренным шагом, не спеша. И молчать. Он кивнул некоторым друзьям, срезал других, пытавшихся привлечь его внимание. Сидни не знала, что комнаты были длиной в пять миль!

Наконец они достигли входа; oн был пуст, за исключением дворецкого и нескольких лакеев. Слугам было довольно кивка Форрестa, чтобы передать трость, шляпу и перчатки, отправить его экипаж и принести ему выигрыш.

Этот мешок монет, казалось, развязал поток слов, которые виконт стремился сдержать, пока они не останутся одни. Сунув его в руки Сидни, слишком разъяренный, чтобы обращать внимания, кто услышит, он зарычал:

- Вот, мадам. Надеюсь, что золото стоило этой ночи. Вы проиграли свою репутацию, проиграли будущее своей сестры, чтобы погасить долг, которого никто не хотел получить.

- Но, моя честь…

- Ваша честь, проклятье. Не было никакого позора в принятии подарка, когда он нужен, только удар по вашей упрямой гордости. А что такое честь, кроме доброго имени? Вы сделали все, что было в ваших силах, чтобы увидеть, как семейные имена волочатся по грязи, черт бы вас побрал.

Сидни дрожала, его рука - единственное, что удерживало ее на ногах. Тем не менее, она должна была заставить его понять:

- Но семья рассчитывала на меня! Что еще я могу сделать, когда все они зависят от меня?

- Вы могли, черт, позволить мне позаботиться о вас! - заорал он - для просвещения слуг, игроков, толпящихся в дверях, наблюдая, дворецкого, который держал дверь, и трех экипажей, проходящих мимо.

С алым лицом, Сидни стряхнула его руку:

- Спасибо, мой лорд. Теперь мы можем быть уверены, что мое разрушение завершено.

Она ослабила тесемки кошелька и опрокинула его; монеты пролились у его ног и покатились по мраморному фойе, фунтовые банкноты развевались на сквозняке от все еще открытой двери. Один лакей продолжал притворяться невидимым; другой поспешно пополз вдоль пола, собирая купюры и монеты.

- А что касается выигрыша, мой лорд, я не хочу ничего ни от вас, ни от этого грязного места. Я не заработала это, я не буду зарабатывать это, и я не взяла бы это от них - или от вас - даже если бы голодала. Если бы мою сестру заставили искупаться в грязи, - крикнула она, пробежав через открытую дверь мимо застывшего с открытым ртом дворецкого. - Если бы дедушка должен был вступить в армию снова. Если бы Уолли пришлось бороться с медведями. Если бы Вилли должен был… - Голос угас, когда ее поглотила темная дождливая ночь.

- Я не это имел в виду, - пробормотал виконт, но его услышал только лакей, протягивающий ему заполненную сумочку. Лорд Мейн рассеянно вручил ему монету. Oн посмотрел на толпу, собравшуюся в коридоре, и повторил, чтобы они все могли услышать:

- Я не это имел в виду. - Епископ кивнул и прижал палец к носу. Прочие пялились и подмигивали.

- Дьявол! Очень хорошо, позвольте мне выразиться так: сегодня вечером ничего особенного не произошло. Любой, кто считает иначе, встретится со мной. Также любой, кто почувствyeт необходимость упоминания имени дамы, если вы его знаете, почувствyeт холодную сталь. Мечи, пистолеты, кулаки, это не имеет значения. А теперь спокойной ночи, господа.

* * * *

Форрест звал ее; Сидни пошла быстрее. Он догнал ее до того, как она добралась до угла Парк-лейн и не остановилась, чтобы спорить. Он подхватил ее и бросил вместе с шелковой сумочкой в свою коляску. Он приказал кучеру объехать вокруг паркa, прежде чем вернуть мисс Латтимор домой. Затем сел напротив нее, скрестив руки на груди.

Сидни стянула с себя плащ. Теперь, когда гнев не согревал ее кровь, oна была мокрой, замерзшей и дрожащей. Ясно, она не получит ни капли тепла или утешения от лорда Мейна, сидящего, как мраморная скульптура, красивого и холодного. В свете уличных фонарей было видно, как пульсируют мускулы его челюсти, так сильно они были сжаты.

- Я не возьму это, - тихо сказала Сидни, пододвигая сумочку к нему. - Это заставило бы меня чувствовать себя испачканной.

Он кивнул. Она продолжила:

- И я верну долг, потому что не хочу быть обязанной вам.

Он снова кивнул:

- Я так и предполагал. Но скажите мне, вы действительно намеревались финансировать оставшуюся часть Cезона вашей сестры, поддерживать домохозяйство и возмещать мне деньги, играя в азартные игры? Даже вы не могли быть так глупы, чтобы думать об этом. Разве вы не знаете, что дом всегда выигрывает? Вы бы в конечном итоге остались еще в больших долгах, потеряв то, с чем начинали.

Сидни собрала остатки достоинства - более смятoго, чем ее мокрый плащ - и вытащила из кармана небольшую тетрадь.

- Я никогда не была дурочкой, как вы считаете, мой лорд. Я ходила туда не играть, а наблюдать -хотела знать, как работает такое предприятие. Понимаете? Я приняла к сведению персонал, и комнаты, и столы. Я подумала, что если все станет отчаянно плохо, мы сможем превратить первый этаж нашего дома в игровой зал. Конечно, только для приглашенных гостей.

Губа виконта дернулась: - Конечно.

- Не надо относиться ко мне свысока, лорд Мейн. Я была убеждена, что туда приглашали только высший свет. Признаю, я была неправа, но подход-тo здравый. Как вы сказали, дом всегда побеждает. Я видела, что леди Амберкрофт зарабатывает целое состояние; возможно, я тоже могла бы. Она обеспечивает себя, и ее все еще везде принимают.

Форрест не собирался обсуждать все способы, которыми леди Рос зарабатывает свой хлеб.

- Леди Амберкрофт - вдова, а не юная дебютантка. Кроме того, ее принимают, не обязательно с радостью, больше из-за титула ее мужа и несмотря на ее нынешнюю деятельность И, наконец, одно из мест, где ее не принимают и никогда не будут - это брачный рынок. Джентльмены, такие как барон Сковилл, не потерпят, чтобы их предполагаемые невесты тасовали карты в дымных комнатах. Они также не любят, когда родственники невесты заняты в торговле, Проказница, а тем паче сестрy, которая управляет игровым домом.      - О, пфу, я вычеркнулa барона Сковилла из моего списка давным-давно. В любом случае, барон мне никогда не нравился, и Винни, похоже, настроена на вашего брата. Я думала, что мы могли бы использовать его в качестве дилера - он знаком с такими местами. Таким образом, мы могли бы сэкономить деньги на персонале и дать ему респектабельный доход, чтобы ему не пришлось делать карьеру в армии.

- Респектабельный… - он слишком сильно смеялся, чтобы продолжать. - Проказница, ваш разум, несомненно, работает таинственным образом. У Брена есть два небольших имения, и он получит средних размеров состояние от нашей матери. Единственная причина, по которой он не купил себе патент - и почему ни я, ни мой отец не позаботились об этом, - заключается в том, что мать угрожает умереть, если он запишется в армию. Однако она самолично купила бы ему патент, если бы увидела, что он стал рыцарем суконных столов. Но спасибо, малышка, за беспокойство о реформации моего брата. Как крупье!