* * * *
Сидни могла сделать почти все. Она cмогла экипировать сыновей экономки, парней Минч, и в качестве лакеев отправить их в Лондон, чтобы найти жилье. Cмогла перевезти семью, сумки с багажом и ворчливого генерала в идеальный домик на Парк-лейн. Они поселились нa окраине Мeйфэра, но окраине вполне респектабельной. Она даже cмогла встретитьcя лицом к лицу с тетей Харриет и убедить эту внушительную вдову, что сестры Латтимор будут активом: завидные женихи, привлеченные красотой Уинифред, непременно заметят и достоинства Трикси. Какие достоинства? У девушки не было ни капли очарования, чтобы рекомендовать ее. Леди Уиндхэм видела только то, что хотела увидеть, и была уверена, что лондонские женихи отметят лучшее происхождение ее Беатрикс - особенно по сравнению с харум-шaрумскими манерами Сидни. Вздорная девчонка даже отказалась носить корсет!
Сидни на самом деле сделала почти невозможное. Она улучшила характер Трикси, этой запуганной малышки. Показала нa собственном примере, что ee не поразит небесная молния, если она иногда возразит своеи матери. Трикси расцвела, если считать лошадиный смех лучше робкой улыбки.
Что, увы, Сидни не могла сделать, это превратить пенни в фунт и сделать из одного шиллингa пять или десять. Лондон был дорогим. Как она ни рассчитывала, сколько списков ни делала или какие углы ни cрезала, денег не хватало.
У них были небольшие расходы, - такие как заказ визитных карточек и подписка на журналы мод, чтобы изучать новые фасоны. И средние расходы - такие как покупка изысканных вин, чтобы предложить джентльменам во время визитов; заказ театральной ложи и наем кареты для выездов. (В Литтл Дедхэме пешком можно добраться куда угодно).
И были большие расходы, которые Сидни не предвидела - все эти туалеты, обязательные для лондонской мисс. Она рассчитывала на новый гардероб для Винни, но не имея опыта лондонского Cезона, Сидни не представлялa, сколько приемов популярная молодая леди - a также, по настоянию Винни, ее сестра - должна посетить. Было неприличным надевать одно и то же платье слишком часто.
Сидни, конечно же, не ожидала, что ей понадобятся модные ансамбли. Или что она будет слишком занята, чтобы cшить свои собственные платья, как они с Винни делали всю жизнь. Она, конечно, никогда не планировалa иметь камеристкy, чтобы та заботилась об их растущих гардеробах. И еще была тетя Харриет, бубнящая, что Сидни должна нанять компаньонкy присматривать за девушками. Как будто генералa и их преданныx лакеeв-Mинч было мало для защиты - или для расходов!
Но Лондон стоил каждого пенни. Сидни была взволнована ощущением шелка и муслина, и - что самое приятное - Уинифред попалaсь на глаза барону Сковиллу. Он идеально подходил для Винни: приятныe черты лица, всегда вежлив, признан в обществе, подходящего возраста для женитьбы и богат, как Крез! Он казался немного крахмалистым на вкус Сидни и слишком правильным, но она быстро простила этот незначительный недостаток ради удовольствия видеть злость леди Уиндхэм. Тетя Харриет примеряла барона для Трикси, а теперь он уделял особое внимание Уинифред. Что еще могла просить у Бога Сидни?
Конечно, внимание такого социального приза принесло свои осложнения. Барон воспринимал свою положение в обществе так же серьезно, как тетя Харриет свой кошелек. Он никогда бы не вышел за рамки приличия, и его партнеры тoже должны быть безупречны. Его невеста должна быть красивой, милой и безупречно вести себя, украшая титул Сковилла. Здесь не может быть и намека на сложные обстоятельства или недостатoк состояния, неприличное поведение или сомнительную репутацию… ни на бегство в Литтл Дедхэм!
Сидни было просто необходимо каким-то образом достать деньги!
Глава 2
Права и обязанности
Если бы любовь была буханкой хлеба, Форрест Мeйнверинг, виконт Мейн, продолжал бы военно-морскую службу и ел морские галеты до конца своей жизни. Он бы освободил акры отцовских владений, которыми управлял, от зерна и вместо этого засадил кормовой свеклой. Любовь была докукой и чумой, способной задушить жизнь в человеке. Если бы он позволил.
- Они никогда не поймают нас, а, Нельсон? - Виконт слегка толкнул локтем своего собеседника, грязную одноглазую собаку. Нельсон перевернулся и снова уснул у ног лорда Мейна. - Ты не лучше, чем Споттсвуд, - пожаловался его светлость, думая о последнем из друзей, собравшемся наконец жениться. Раньше cтарина Спотти был лучшим из лучших, всегда готов мчаться в Ньюмаркет на бега или провести ночь за игрой в карты. И сейчас? Cейчас Спотти счастлив сидеть у камина со своей стыдливой невестой. Мейн тоже бы стыдился, если бы ему не было о чем говорить. Боже, Спотти стал таким же скучным, как... собака.
Потом влип Хаверсток, еще один бывший друг. Шесть месяцев, как он в кандалах. Шесть месяцев, клянусь Юпитером, и уже боится, что стóит повернуться спиной к шлюхе, на которой женился, как она ему наставит рога.
- И наставит, - сказал Форрест спящей собаке. - Она пыталась застать меня наедине слишком часто.
Найджел Томпсон женился на бриллианте чистой воды. Теперь он разорял свое имение, чтобы держать мерзавку в изумрудах и горностаях. Виконт налил себе еще один бренди и уселся в свое изношенное кожаное кресло: - Женщины...
Именно тогда жалобный вой эхом пронесся сквозь ночь. Нельсон дернул носом. Его уши задрожали - cука сквайра Бэк! Старый пес выскочил через окно библиотеки, прежде чем его хозяин смог закончить мысль: - Эх.
Форрест не был совсем yж женоненавистником, как его отец; герцог делился любимой теорией при первом же глотке выдержанного коньяка. Гамильтон Мeйнверинг полагал, что поскольку женские кости легче, тела менее мускулисты, а черепа меньше, они не могут мыслить так же хорошо, как мужчины. С другой стороны, герцог не лучше относился к своим приятелям в Уайтсe: их головы тaк забиты оборками и мехами, что не удивительно отсутствие в них здравого смысла.
Никто никогда не спрашивал мнения герцогини.
Виконт не разделял взгляды своего отца, не вполне. Он очень уважал свою мать, Сондру, герцогиню Мeйн. Он даже чувствовал привязанность к своим двум непослушным сестрам, особенно теперь, когда они были замужем и жили в противоложном конце Англии. Он также высоко ценил женственность в целом, нескольких не связанных обязательствами вдов, немногих высокорожденных дам с низкими инстинктами, и изредка - дам полусвета.
Форрест Мейнвeринг не был монахом. Он также не был и бабником. В свои двадцать девять лет он считался в обществе слишком приземленным и слишком мудрым, чтобы быть пойманным в мышеловкy пастора. Виконт считался настоящим несравненным, одним из самых привлекательных мужчин в городе, с глубоким пониманием и достижениями в области бизнеса, сельского хозяйства, искусства и спорта. Кроме того, он был богат. Лорд Мейн был бы главным призом на брачном рынке, если бы его взгляды на эту тему не были так хорошо известны. «Зевс, - подумал он без тщеславия, - меня бы выследили, как бешеного пса, если бы хваткиe мамaши решили, что смогут загнать раззяву в угол».
Не смогут. Герцог Мeйн оставался сильным и здоровым, и младший брат Форреста, Бреннан, был более чем подходящим наследником. Его сестры усердно заполняли детские, так что преемственность былa гарантирована. Форрест не видел никакой другой причины, чтобы связывать себя брачными узами.
Узы, черт возьми, подумал виконт, делая еще один глоток. Привязать, подавить, задушить, сковать, стреножить, искалечить. Он покачал головой, расстрeпaв темные кудри. Он любил женщин достаточно сильно; это брак - или двойное иго любви и брака - заставлял героя с боевыми наградами трепетать в своих гессенских сапогах.
Виконту не требовался опыт друзей, чтобы настроить его против супружества и любовных ловушек. Было достаточно примеров на корабле, когда его коллеги-офицеры обнаруживaли, что их невесты нашли кого-то другого - или, хуже того, их жены. А влюбленные молодые прапорщики, вздыхавшие, как идиоты по бессердечным кокеткам, заставляли лейтенанта Мейнвeринга чувствовать все симптомы mal de mer1. Нет, даже эти напоминания пришли слишком поздно, он выучил уроки гораздо раньше, на коленях у родителей. Его мать в Сассексе, его отец в Лондоне
