Что их обоих объединяло, так это напутствие отца д^’Артаньяна: «Не опасайтесь случайностей и ищите приключений. Вступайте в бой по любому поводу».

Валерий понимал, чтобы добиться успеха, а значит, быть приобщенным к власти, деньгам, влиянию на ход событий, надо было определить, с кем ты, в какой ты группе влияния. Ну и, конечно, все это было необходимо, чтобы попробовать вернуться из виртуальной жизни в ту, настоящую, с родной газетой и преступным холдингом. А для этого надо было в глубоком прошлом сохранить жизнь.

Собрав в голове все, что он помнил по учебникам истории, романам А. Дюма, он раскладывал политический пасьянс на грани перехода от эпохи Людовика XIII к эпохе Людовика XIV.

Пока он шагом, не понукая коня, приближался к Парижу, у него родилась концепция дальнейшего своего поведения. Если в двух словах, то он должен любыми способами встроиться в команду капитана мушкетеров короля господина де Тревиля. И вот почему.

Гасконец де Тревиль – это человек, завоевавший настоящую привязанность короля Людовика XIII. В основе этой привязанности лежали два человеческих качества – сила и верность. Именно эти слова присутствовали в гербе де Тревилей.

Людовик безмерно доверял де Тревилю, позволив возглавить самую боевую часть армии – королевских мушкетеров. И считал эту силу достаточным противовесом гвардейцам кардинала Армана дю Плесси Ришелье.

Достигнув Сент-Антуанских ворот Парижа, Валерий уже знал, с чем явится на прием к де Тревилю, чем заинтересует его, позволит стать доверенным лицом его команды.

Вспомнив, что традиционные «утренние приемы» проходят не только у короля, кардинала, но и у де Тревиля, других мелких звезд королевского двора, журналист направил своего мерина к приемной капитана мушкетеров.

Двор его особняка, расположенного на улице Старой Голубятни, походил на лагерь уже с шести утра. Пройдя через массивные ворота, обитые длинными гвоздями с квадратными шляпками, журналист оказался в толпе вооруженных людей. Они расхаживали по двору, перекликались, затевали то ссору, то игру. Чтобы пройти сквозь эти бушующие людские волны, надо было быть или офицером, или вельможей, или хорошенькой женщиной. Журналист, естественно, не мог рассчитывать на эти традиционные пути доступа к телу де Тревиля. Здесь нужно было придумать нечто иное. И такой план у него созрел.

Заметив, что в небольшой группе мушкетеров шло обсуждение очередного «грязного дела» Рошфора, Валерий прислушался и минут через пять уяснил, что источником обсуждаемых событий является Арамис. Значит, именно он и нужен журналисту.

– Месье, – обратился наш герой к мушкетеру, – разрешите отвлечь ваше внимание. У меня к вам очень серьезный и конфиденциальный разговор. Не могли бы мы отойти в сторонку?

И взяв заинтересовавшегося Арамиса под руку, он отвел его в сторону.

– Господин Арамис, я случайно услышал о вашей встрече в Брюсселе с этим подлым Рошфором. Я же встретил его вчера в Менге. Так получилось, что я стал свидетелем секретного разговора Рошфора и миледи. Узнал, что они участники аферы кардинала. Все это я должен срочно довести до сведения господина де Тревиля. Но попасть к нему я не имею возможности. А потому покорнейше прошу вас устроить мне эту аудиенцию. Убежден, что такой шаг поднимет ваш авторитет в глазах капитана.

– Как вас представить господину де Тревилю?

– Я здесь инкогнито. Представлюсь сам. Сообщите капитану, что имеющиеся у меня сведения напрямую затрагивают интересы короля.

Последнее сообщение сыграло свою роль. Мушкетер попросил подождать его пять минут и скрылся за дверями приемной. Через некоторое время дверь кабинета открылась, и распахнувший ее лакей объявил:

– Господин капитан ждет человека из Менга!

Оказавшийся здесь же Арамис взял Валерия под руку и повел в кабинет капитана мушкетеров.

Именно в этот момент во дворе особняка появился д^’Артаньян. Не стоит описывать, какое впечатление на провинциала оказала толпа собравшихся здесь важных лиц Франции. В их окружении он чувствовал себя щенком.

Г-н де Тревиль был в самом дурном расположении духа. Тем не менее, заинтригованный представлением Арамиса, он учтиво принял журналиста.

– Так кто вы, месье? И что вы намереваетесь сообщить мне?

– Думаю, господин капитан, начать с сообщения оперативного характера, что позволит повысить уровень доверия ко мне. И, если не возражаете, ответы на остальные вопросы – позже.

– Не возражаю.

Здесь Валерий дал волю своей фантазии, одевая случайно подслушанный разговор Рошфора с миледи в одежды риска, храбрости, смекалки, высокого профессионализма.

– В результате удалось выяснить, что Рошфор передал миледи приказ кардинала выехать в Англию и срочно сообщить ему, если герцог Бекингэм покинет свой остров.

– Кстати, господин капитан, одновременно мне удалось тайком изъять у Рошфора рекомендательное письмо в ваш адрес, украденное у господина д^’Артаньяна. Направляясь в ваш кабинет, я заметил его в приемной.

В конце этого монолога он положил на стол перед де Тревилем то несчастное письмо, украденное у гасконца. Стыда за воровство не ощутил, поскольку письмо легло на стол адресата, а кроме того, помогло приобрести дополнительное доверие у де Тревиля.

– В таком случае, – предложил капитан мушкетеров, – продолжим нашу беседу чуть позже. А сейчас завершим доброе дело – пристроим сына моего гасконского друга в Париже. А заодно познакомим его с моими верными слугами.

– Господин де Тревиль ждет господ Атоса, Арамиса, Портоса и д^’Артаньяна! – объявил лакей, распахнув двери кабинета.

Пред очи де Тревиля предстали все, кроме Атоса.

– Я не вижу Атоса. Где он? – задал вопрос хозяин кабинета.

– Сударь, – с грустью произнес Арамис, – он болен, очень болен.

– Очень болен, говорите вы?

– Опасаюсь, что у него оспа, сударь.

– Оспа? Болеть ею в его возрасте – нет, нет. Он или ранен, или убит… Ах, сам бы мог знать… Тысяча чертей! Господа мушкетеры, я не хочу, чтобы мои люди шатались где попало и позволяли арестовать себя. Не верю в это, они бы умерли на месте, но не бежали бы, не удрали с поля боя…

Портос и Арамис дрожали от ярости.

– Но кардинал сообщает мне, – продолжал капитан, – что гвардейцы арестовали мушкетеров короля.

Следующие пятнадцать минут ушли на то, чтобы Портос и Арамис посвятили де Тревиля в ход вчерашнего боя, который они проиграли в результате превосходящей численности гвардейцев. Но некоторые из них были ранены или убиты. Серьезно ранен и Атос. Когда он упал, гвардейцы приняли его за убитого и не арестовали.

– Я не знал этого, – произнес господин де Тревиль, несколько смягчившись. – Господин кардинал, как я вижу, кое-что преувеличил.

В эту минуту край портьеры приподнялся и на пороге показался мушкетер с благородным и красивым, но смертельно бледным лицом.

– Атос! – вскрикнули оба мушкетера.

– Атос! – повторил за ними де Тревиль.

– Вы звали меня, господин капитан, – сказал Атос. Голос его звучал слабо, но совершенно спокойно. – Вы звали меня, как сообщили мне товарищи, и я поспешил явиться. Жду ваших приказаний, сударь.

– Ждете приказаний? – уточнил де Тревиль. – Извольте. Присутствующий здесь приезжий господин (он пальцем указал на меня) посвятит вас в козни кардинала, Рошфора и миледи. Прошу вас выяснить, к чему бы подобные телодвижения.

Атос, собрав все силы, чтобы преодолеть боль, и все же сраженный ею, рухнул на пол, как мертвый.

– Лекаря! – закричал господин де Тревиль. – Моего или королевского, самого лучшего. Лекаря или, тысяча чертей, мой храбрый Атос умрет.

Врач оказал мушкетеру необходимую помощь и заверил друзей, что его положение не должно вызывать опасений. Атоса унесли. Вместе с ним кабинет покинули Портос и Арамис.

– Простите, любезный земляк – произнес де Тревиль с улыбкой. – Совершенно забыл о вас. Что вы хотите! Капитан – это тот же отец семейства, только отвечать он должен за большее, чем обыкновенный отец. Солдаты – взрослые дети, но так, как я требую, чтобы распоряжения короля и особенно господина кардинала выполнялись…