Долохов улыбнулся тоже. Какая же она была хорошенькая! И хитрая. Очень хитрая, он был прав, да и мама была права, когда сказала, что он выбрал идеальную претендентку для женитьбы. Никого бы лучше княжны Юшковой он нигде бы и никогда не нашёл.

Где ещё взять такую? Да нигде.

— Обещаю.

Это было последнее, что Долохов когда-нибудь и кому-нибудь обещал в своей жизни. В конце концов, кому как не ей было получить последнюю клятву, которую только он мог дать?

С княжной невозможно было замёрзнуть, в сон не клонило и хотелось не просто существовать, хотелось жить, полноценно, ярко и так сильно, что он задыхался от ужаса и счастья одновременно. Антон думал, что давно потерял возможность вернуться в себя прежнего, заговорить нормально снова, но он ошибался.

Он вообще часто ошибался, но только не в этот раз.

Самые лучшие клятвы — это те, которые дают добровольно и от всей души, по дружбе и по любви, по нежности и по ласке. Те, которые дают от всего сердца и те, которые не собираются нарушать. Добровольно уж точно.

Антонин Долохов четырнадцать лет жизни бездарно провёл в Азкабане, воевал и умирал за тех людей, которым он в чем-либо клялся, но впервые за свою жизнь чувствовал, что поступает действительно правильно. Как надо. Как должно. Как он чувствует. Как он хочет.

Настоящий мужчина всегда сдерживают свои клятвы, а он именно им был.

Это было справедливо. Кого он ещё мог любить — замёрзший и отогретый, забывший и вспомнивший, молчащий и говорящий?

Кого он мог любить, если не её? Не сейчас, но потом… Потом мог. Не всё сразу, надо подождать, а это делать княжна умела гораздо лучше, чем все, кого он только знал в своей жизни.

Антонин потянулся, чтобы поцеловать Евгению, и она мягко обняла его руками за шею, прижавшись плотнее. На вкус она напоминала жаркое сумасшедшее счастье, а пахло от неё конфетной сладостью духов и свежим терпким кофе.

— Раз уж мы всё решили, — шепнула она хрипло, когда он оторвался от нее, взбудораженный и улыбающийся, — то лучше помоги мне выбрать цвет платья на приём у Поляковых. Смотри, — она поудобнее устроилась на его коленях и сунула под нос тот самый журнал, что разглядывала парой минут ранее, — зелёное или чёрное?

— Зелёное.

Княжна недовольно зацокала языком.

— У тебя совершенно нет вкуса! Возьму чёрное.

Долохов сжал её сильнее и опустил чернокудрую растрепанную голову ей на плечо, игриво боднув лбом в щеку. Она ударила его мыском туфли по голени и пихнула локтем, не особо ощутимо, но Антон картинно застонал, будто умирал от боли. Евгения обиженно поджала губы и нахмурила светлые брови.

— Нет, возьми зелёное, — пробормотал Долохов, нахально сдёрнул жесткий воротник камзола и жадно поцеловал её в шею. Она поежилась и захихикала, будто ей было щекотно.

— Щекотно! И… Я сказала чёрное! — Евгения ещё разочек ударила его ладонью по предплечью и гневно сощурилась, отпихивая от себя, — а если я сказала, что чёрное, это значит, что будет чёрное!

Шея у неё была белая, гладкая и тонкая. Он мягко погладил костяшками пальцев по затылку и осторожно сосчитал шейные позвонки. Антон вполне мог бы свернуть ей шею прямо сейчас. Но не стал бы.

— Могла бы и не спрашивать.

Она сверкнула сияющими тёмными глазами и потёрлась щекой о его руку, будто ласковая домашняя кошка.

— Могла бы.

— Хамка.

И тогда Долохов не удержался и поцеловал её снова.

До чего же она была хорошенькой!

Комментарий к Сейчас или никогда

краткая справка:

Спортивный комплекс «Ратмир-01» — находится в Велгороде, просто знаменитое заведение.

Аглая — дочь Айне, сестра Фёдора и Михаила.

Роман — брат Антона.

Григорий — брат Антона.

Татьяна Юшкова — мать княжны Евгении.

Алексей Юшков — отец княжны Евгении.