– Будешь наказан, – решительно подытожил он, возвращаясь к телевизору, – выходные все дома просидишь, впредь внимательнее будешь. И смотри мне! Телефон чтобы назад вернул. – Он снова перевел взгляд на меня.

Я не мог поверить, что все так просто. Ни криков, ни «я выбью из тебя эту твою дурь», ни тяжелых кулаков. Кстати, теперь меня интересовало, какую именно дурь он имел в виду?

– Пап… – осторожно произнес я, решаясь рискнуть. – Но я пригласил завтра Нину в кино, – ляпнув первое пришедшее на ум женское имя, я выжидательно застыл.

– Кого? – недовольно протянул отец, снова коротко глянув на меня.

– Нину. Девушку из команды по плаванию, – врал я с каждой новой фразой все увереннее, чрезвычайно гордясь собой, что именно эту деталь придумал абсолютно самостоятельно.

– Завтра ступай, – после нескольких раздумий ответил отец, – потому что мужчина должен держать свое слово. Но все воскресенье и следующую субботу проведешь дома.

– Спасибо, пап! – Я был счастлив, даже притворяться не пришлось. Тем не менее, уходить я не рискнул, пока он не заметил, что я все еще стою перед ним, и не махнул повелительно рукой.

Это было действительно странно. Да, я был довольно несобранной личностью, потому что меня часто занимали различные посторонние мысли. Но выходит так, что Сашка нашел подход к моему отцу, а я не смог. По пути на кухню я размышлял, что, возможно, рассеянность не самая большая моя проблема. Возможно, я слишком очевиден и предсказуем. Может быть, и отец, и Сашка знают меня лучше, чем я сам. Как это вообще возможно? Боже, с каких пор все стало настолько сложным, я серьезно.

Мама сидела за столом, опустив голову в ладони, локти упирались в стол с какой-то особенной силой.

– Привет, ма, – беспечно поприветствовал ее я, упав на стул напротив.

Она в страхе вскинула лицо, но, увидев мой довольный вид, удивленно выглянула в коридор.

– Он тебя отпустил? – недоверчиво спросила она. – Я не думала, что вы так быстро… уладите все.

Ты имела в виду, что не думала, что он так быстро отделает меня и успокоится, мам?

– У меня была уважительная причина, чтобы задержаться, – заверил ее я.

– Уважительная причина? – она все еще недоверчиво смотрела на меня опухшими красными глазами.

– Да, девушка, – хитро кивнул я.

– Девушка – это уважительная причина? – взволнованно прошептала мама.

Она не спрашивала меня, где я был, почему задержался и что за девушка. Не знаю, хотелось ли мне, чтобы все было по-другому. Чтобы она вступилась за меня или же выступила против него единым фронтом со мной, а не просто сидела здесь и пыталась отрешиться от криков и звуков ударов, которые должны были доноситься из гостиной.

Новый же сценарий выбил ее из колеи. Она не знала, как себя вести, и только беспомощно хлопала глазами, заламывая руки и не решаясь спросить дальше. Тогда я не понимал, почему она терпит это. Почему позволяет ему поступать так с собой и со мной. Мне казалось, что у нас совершенно обычная семья. Не очень хорошая, не слишком плохая. У отца тяжелый характер, трудная работа, а мы с ма часто его подводим. Потому что мы рассеянные и несобранные. Это все на что хватало моих пятнадцатилетних мозгов. В пятнадцать слова «жертва» и «тиран» ничего для меня не значили, но подспудно, где-то в глубине души именно в этот вечер я начал понимать, что мне так жить не очень нравится.

– Мам, почему отец ненавидит Сашку? – задал я вопрос, который сегодня стал для меня открытием.

Я вдруг осознал, что он никогда не бил меня за плохие отметки. Да, бывал сильно недоволен, когда я проваливал тесты по физподготовке или был рассеянным, не оправдывал его надежд и ожиданий. Он ругался, кричал и оскорблял меня. Но бил только когда в деле был замешан Сашка. Отматывая назад все последние случаи, которые вспомнились, я убедился, что так оно и было.

– Ненавидит? – непонимающе переспросила мама. – С чего ты так решил? Наши семьи всегда близко дружили, ну… до случая с Ларисой. Отец и Сергей были лучшими друзьями. Как отец может ненавидеть сына лучшего друга, это глупости! – Она смотрела на меня удивленно.

М-да, не могу поверить, что был так же слеп до сегодняшнего дня. В такие моменты мне казалось, что отец полностью прав, и я тупой идиот, который не может сделать нормально абсолютно ничего и не видит дальше собственного носа.

– Сашенька всегда желанный гость в нашем доме, – продолжила мама, поднимаясь и стряхивая с себя уныние, словно это сделать так же легко, как отряхнуть руки от муки.

Она обладала идеальной способностью забывать на следующий же день, а иногда и через несколько часов, все оскорбления и крики, не замечать синяков. Часто бывала ненатурально веселой, чтобы угодить и не нагнетать обстановку. Идеальная система ускользания. Вернувшись в прошлое, я бы хотел спросить ее, почему ты терпишь это, мам? Для чего? А сейчас я спросил только:

– Как ты думаешь, если я пойду к Сашке поиграть в приставку, он рассердится?

– Он наказал тебя? – деланно бодрым тоном спросила меня мама, будто спрашивала о погоде или планах на завтра.

– Да, это воскресенье и следующую субботу домашний арест, – ответил я.

– Не думаю, что следует куда-то идти сегодня, – заметила мама, гремя кастрюлями и мягко улыбаясь, но где-то в глубине ее глаз я видел это. Мольбу и испуг. – Ты кушать хочешь? – продолжила она, отвернувшись и спрятав от меня этот затравленный взгляд.

– Нет, мам, – я тяжело вздохнул, глядя в ее худую спину. – Я спать уже пойду, ладно?

Она пожелала мне спокойной ночи и продолжила заниматься домашними делами. Про девушку мама так и не спросила. Думаю, что была слишком уж рада необычному сценарию этого вечера.

Попрощавшись с отцом, я быстро ретировался в свою комнату. И у меня даже не было мобильного телефона, чтобы сообщить Сашке, что я смогу прийти только завтра. После того как меня отпустил страх за свою шкуру, мысли все чаще и чаще возвращались к нему и девушке. Я очень надеялся, что все в порядке, что ничего страшного не произошло, а завтра будет все гораздо лучше и более ясно. Возможно, завтра нам удастся поговорить с ней. Я был абсолютно уверен, что Сашка не отпустит ее никуда в ночь, его склонность опекать слабых просто не позволит этого. Беспокойно ворочаясь с боку на бок и прокручивая различные варианты того, что может происходить тремя этажами ниже, я пролежал без сна глубоко за полночь.

САША

Я прослушал три длинных гудка, прежде чем в трубке прозвучал голос моего брата.

– Привет, что-то случилось? – Его голос был взволнованным, я редко звонил так поздно. В принципе, я вообще редко звонил.

– У меня тут проблема… – перейти к сути показалось мне лучшим решением, – точнее не у меня, а у подруги. Она пострадала в… Я не знаю… у нее идет кровь, много крови, и я не знаю, как быть… – Я скатился к тупому блеянию, будто трехлетка.

Мысли путались, а взрывы смеха и веселая болтовня на том конце провода, заглушающая голос брата, вносила еще больше непоняток в мой и без того пострадавший мозг.

– Так… подожди… – Послышались приглушенные шаги, и звуки веселья смолкли, стало тихо, поэтому следующие слова Олег прозвучали до странного громко. – Я не понял, у кого идет кровь?

– У девушки, – тупо повторил я, перед глазами все еще стояла красная лужа на ярко-белом фоне, брррр!

– Сань, я ничего не понимаю, объясни толком, в чем проблема? – терпеливый голос брата вырвал меня из переживаний этой жуткой картины снова и снова. – Вы занимались сексом и у нее пошла кровь? – уточнил он и добавил совершенно ненужную информацию. – Для первого раза это вполне естественно.

– Олег! – психанул я, но не слишком громко, чтобы не потревожить девчонку, которая лежала в данный момент на моей кровати, зажимая между ног полотенце. – Тут не в этом дело, – продолжил я тише, выходя из комнаты и почти прошептав следующие слова, – я думаю, что ее изнасиловали и избили, и сейчас идет очень много крови…