— Прости, давай я пришью её обратно? — она протянула руку и забрала амулет. — Красивый.

— Это Клэри подарила. Она… очень милая. Я не сказал тебе вчера, но я рад за вас, — он искренне улыбнулся.

— Я должна была сразу…

— Нет, — остановил её Алек, поднимаясь с кровати. — Если ты не говорила, значит на то были причины. Мне жаль, что из-за моего поведения ты приняла решение скрывать. Прости, что боялась моей реакции. Ты не виновата.

Изабель пару секунд всматривалась в лицо брата, а затем просто обняла его, утыкаясь покрасневшим носом ему в плечо.

— Спасибо.

***

Ехать в школу не весело, но ехать на собственном байке было чудесно. Ветер развивает кожанку, солнце светит на нос, не прикрытый каской, руки сжимают кожаные вставки руля. Это определённо был лучший подарок за всю его жизнь.

До занятий он успел забежать в библиотеку и набрать книг про связь родственных душ, тратя любую свободную минуту на уроках на чтение.

— Перед тем, как закончить, я хочу объявить одну важную новость, — услышал Алек голос своего учителя, отвлекаясь от книги. — Наша школа участвует в социальном проекте волонтёров. Каждому классу выделили по одному учреждению, которому нужна помощь. Нашему досталась центральная больница. Сегодня в пять собираемся, чтобы распределить подопечных.

Алек не был в восторге этой новости, но и против ничего не имел. Он никогда бы не отказался помогать в больницах. С самого детства он с радостью заботился о сестре или брате, когда они болели. Ему нравилось быть нужным для людей, которых он любил. Нравилось видеть, как им становится лучше благодаря его стараниям и они снова становятся здоровыми.

Поэтому, услышав эту новость, Алек даже приободрился.

После школы сил не было вообще. Даже на то, чтобы просто поесть. Лайтвуд кинул свою сумку куда-то около кровати, затем завёл будильник на четыре вечера, чтобы успеть собраться в больницу, и упал лицом в подушку, надеясь немного вздремнуть. Ну и разобраться с Себастьяном, который поселился в его библиотеке.

Но когда сознание провалилось в сон, Алек вдруг ощутил жуткий озноб по всему телу, который проник под кожу. Вокруг снова была тьма, как год назад, когда ему ещё не исполнилось восемнадцать.

Ужас охватил Алека. Ладони вспотели и в горле застрял воздух. Он барахтал руками, загребая густую черноту, отталкивался ногами от пустоты и беззвучно звал на помощь. Было страшно. Как если бы ему показали что-то по-настоящему прекрасное и резко отняли без возможности вернуть это обратно.

Алек не знал, сколько так бился в безрезультатных судорогах, но резко очнулся в холодном поту от звука будильника. Сердце стучало в висках. Руки и ноги неприятно ныли от усердной работы. Казалось, что эта чернота просочилась из сна в реальный мир и всё ещё окутывает Алека. Незримая, но удушающая и болезненная.

Болело нутро. Болело сердце.

Он не встретил Себастьяна.

Он никого не встретил.

========== Часть 2 ==========

— Хей, ты как? — спросил одноклассник Алека, когда они с классом ожидали прихода мистера Греймарка в холле здания больницы.

Алек едва заметно пожал плечами и опустил голову. Внутри всё ещё тлел страх. Лайтвуд не мог поверить, что это произошло. А вдруг теперь он больше никогда не сможет вернуться в свою библиотеку, до конца жизни задыхаясь в пустоте?

Один.

Алек поежился, хотя солнце пропитывало его своим теплом. Но ничто не могло согреть ту нервозность, которая густым комком образовалась под сердцем и давила, причиняя боль.

— Я схожу, куплю себе воды в автомате, — сказал Алек и, не дожидаясь ответа, пошёл дальше по коридору приёмной.

Если утром его заботил лишь Себастьян, который непонятным образом оказался в его сне, то теперь все вопросы и недоумения превратились в страх.

Охватывающий и мозг, и тело. Впитывающийся в создание глубоко внутрь. И поселяющийся в душе, крепко цепляясь, как клещ.

И вопросов только прибавилось, но Алек не был уверен, что действительно хотел бы получить на них ответы.

Пока он шёл по светлому, слабо пахнущему хлоркой и медикаментами коридору, то краем глаза заметил, что дверь в одну из палат была открыта настежь. Алек поддался своему любопытству и осторожно заглянул в комнату.

Сердце отчего-то кольнуло, но не больно, как иголкой, а наоборот. Очень приятно.

На больничной койке спал молодой парень, укрытый белым покрывалом. В его руку был вколот катетер капельницы, и мерно пищал пульс на экране около кровати.

Алек беззвучно подошёл ближе, чтобы рассмотреть парня. Розовые губы ярким пятном выделялись на бледном лице, высокие скулы натягивали кожу, и сам он был весь слишком белый.

Болезненный. Лайтвуд догадался, что тот находится в коме, а не просто спит. Стало тоскливо.

Грудь парня мерно поднималась и опускалась в такт пищащим звукам. Алек физически ощутил тянущее чувство сострадания. Рука сама потянулась к светло каштановым, почти рыжим волосам, но тут же замерла, стоило Алеку увидеть точно такой же ловец снов, как тот, что подарила ему Клэри. Он висел на спинке кровати, прячась за подушкой, поэтому Лайтвуд не сразу его заметил.

Желудок отчего-то скрутило, и стало тревожно. Алек коснулся амулета, и по коже от места соприкосновения пошли мурашки до самого сердца. Лайтвуд не понимал, что с ним происходит.

— Оу, привет, Алек, вот ты где, — вырвал его из мыслей вошедший в палату учитель. — За тобой закреплён другой пациент.

Алек уставился на мистера Греймарка непонимающим взглядом, всё ещё пребывая в непонятном состоянии. Ни говорить, ни дышать не хотелось.

— Эм… ну если хочешь, можем тебя закрепить за… — мужчина заглянул в свой список распределений. — За Джонатаном Моргенштерном.

Алек вздрогнул и перевёл взгляд на парня. У него фамилия, как у Клэри. Очевидно, что это её родственник. Навряд ли это просто совпадение, и у кого-то другого будут точно такие рыжие волосы, фамилия и такая же ловушка снов.

— Да, я хочу поменять, — уверенно ответил Алек. Учитель согласно кивнул и оставил Лайтвуда одного, направляясь распределять остальных своих учеников.

Алек снова наклонился над парнем и осторожно взял амулет, внимательно его рассматривая. Сходство со своим было потрясающим. Того же цвета нити, те же бусинки и перья. Алек как заколдованный смотрел на амулет. И чем дольше он держал в руках ловец, тем сильнее разрасталось тепло в груди, вытесняя страх после сна. Но отличие все же было. В самой середине был белый круглый камушек, обмотанный, как в сетку паутинки, тонкими чёрными ниточками, которые были больше похожи на леску. На амулете Алека эти нитки были тёмно-оранжевые.

И тут до Лайтвуда дошло. Сердце сделало кульбит и камнем упало в желудок.

Это были не нитки. Волоски.

И сердце сделало ещё один ощутимый кувырок. Алек вспомнил, как зацепился за серьгу Клэри, и у него вырвалась прядь волос.

Это волосы Лайтвуда на ловушке снов Джонатана, а в его ловец очевидно вплетены волосы Джонатана.

Алек читал, что если Соулмейты надолго разлучаются, то непременно берут с собой вещь, принадлежащую его родственной душе, чтобы связь не разрывалась. Чтобы часть его пары всегда находилась рядом. И прядь волос вполне могла бы служить такой связью.

Алек осторожно вернул ловца на место. Руки подрагивали от волнения. Значит ли это, что Клэри специально подарила ему амулет с волосками брата? И то, что вплела волосы Алека в чужой амулет? А являлось ли отсутствие ловушки прекращением этой связи, когда Иззи сегодня забрала её из комнаты Алека?

Вопросов было много.

Голова кружилась, как от перенасыщения кислородом, и в лёгких было так пусто. Взгляд Алека упал на бледные пальцы Джонатана, которые расслабленно лежали на белой простыне, почти сливаясь с рукой. Непреодолимое желание коснуться чужой кожи овладело Алеком. Он не мог объяснить это влечение, только был искренне уверен, что если прямо сейчас не ощутит на пальцах мягкость кожи, то просто умрёт.