Плисецкий зашёл в раздевалку и подошёл к своему шкафчику, открывая его и стаскивая с себя верхнюю часть тренировочного костюма.

— Привет, — совсем негромко прозвучал за спиной голос Алтына. В груди екнуло.

— Привет, — не оборачиваясь, ответил Юра. Он тут же подавил в себе панический приступ и остановил собственные руки, которые хотели снова натянуть на тело костюм, чтобы скрыть сердце.

— Уже закончил тренировку? — спокойно спросил Бека. Юра согласно угукнул, неловко косясь на Алтына через зеркало, висящее на дверце его шкафчика.

Отабек сидел на скамейке и переобувал ботинки на коньки.

— А ты не поздно? Каток скоро закроют, — отчего-то было жуть как неловко. И Юра вместо того, чтобы переодеваться, просто стоял и мял в руках верхнюю часть костюма, не решаясь шевельнуться.

— У меня тут знакомый сегодня дежурит. Он разрешает мне тренироваться всю ночь.

— Круто, — присвистнул Плисецкий.

— Что с грудью? — неожиданно спросил Отабек. И Юру словно кулаком под дых ударили, выбивая весь воздух. Он поднял голову и понял, что Алтын стоит прямо за его спиной в нескольких сантиметрах и в упор смотрит на бинт через отражение в зеркале.

— А-а я с котом играл, вот и поцарапал, — Юра машинально потёр место «царапины», встречаясь с темным-темным взглядом Беки. И по позвоночнику словно искры пустили.

— Покажешь? — чуть тише спросил тот, подходя ещё ближе, так что Плисецкий ощутил теплоту его кожи. Хотя это было физически невозможным, на Алтыне была чёрная кожанка, под которой явно ещё была футболка. И почувствовать что-то сквозь всё это было нереально, но Юра почувствовал. Кожу между лопатками защипало.

— Что? — пискнул Плисецкий.

— Покажи царапину, пожалуйста, — сдержанно повторил Алтын, и Юре показалось, что его зрачки стали ещё чернее, а крылья носа стали часто раздуваться.

— С чего это вдруг? — задиристо ответил Юра, двумя ладонями прикрывая грудь, защищая своё глупое розовое сердце.

Алтын едва уловимо дернул уголком губ.

— Юр, — совсем тихо начал Отабек. Плисецкий бы даже сказал — интимно тихо. — У тебя вот здесь, — Отабек дотронулся пальцами до его позвоночника между крыльями лопаток. — Светится.

Сознание помутилось. Как можно было так глупо проколоться? Это сумасшедшее сердце совсем разошлось, раз пробило своим светом кожу на спине, освещая тонкие кости.

Плисецкий затаил дыхание, пока пальцы Алтына осторожно проводили по его позвоночнику вверх-вниз, вызывая мурашки.

Бека склонился к его уху, потому что из-за коньков стал выше Юры на целую голову, и проговорил:

— Покажи царапину, Юра.

Плисецкий закусил губу и несмело повернулся лицом к Алтыну, прекращая неторопливые поглаживания на спине. Приятные, щекочущие.

Вот сейчас Отабек всё увидит. Увидит, что вечно самодостаточный, самоуверенный, гордый Плисецкий сгорает от любви к Отабеку.

Он потянулся к пластырю, собираясь его резко оторвать, но руки дрожали. То, что сейчас творилось вокруг него, вокруг Отабека, затрудняло дыхание и замыкало мозг.

— Я помогу, — заботливо сказал Алтын. Юра зажмурил глаза, стараясь сдержать разбушевавшиеся эмоции. Солнце внутри грозилось сжечь Юрины рёбра и легкие, но от этого становилось ненормально приятно.

Алтын выдохнул сквозь плотно сомкнутые зубы, касаясь розовой кожи рядом с бинтами и плавно очерчивая контур вокруг. Кончики пальцев зудели от желания долго-долго гладить и наслаждаться тонкостью бледно-розовой кожи. Но Юра под его прикосновениями вздрагивал каждый раз, стоило Отабеку надавить чуть сильнее, поэтому Бека осторожно отклеил каждый пластырь, освобождая мягкий свет.

— Как красиво, — восхищённо выдохнул Алтын, прижимая раскрытую ладонь к горячей пульсирующей светом груди замершего Юры. Прикосновение Отабека отдалось чувствительными импульсами по всему телу, затапливая жаром низ живота и конечности.

Как оргазм. Да, Юра сравнил бы это чувство именно с оргазмом.

— Прямо в моей руке. Оно бьется прямо в руке… Боже, — не мог справиться с ощущениями Алтын, бережно прижимая ладонь, сквозь пальцы которой просачивался тёплый свет, грея руку.

Юра не мог сказать ничего. В горле тоже пекло, и что-то сладкое першило на языке. Отабек взял его руку своей свободной и поцеловал в самый центр, где кожу рассекала тонкая линия. Плисецкий снова вздрогнул, а Отабек уже подтянул его руку к своей груди.

Юра наконец поборол себя и раскрыл глаза, замечая смущённую улыбку Алтына. Затем он сам потянулся к его замку на куртке, нетерпеливо и немного резко расстёгивая его, вызывая у Отабека немного истерический смешок. Он тоже жутко волновался, хоть умело это скрывал.

Когда с замком было покончено, Юра с нескрываемым восторгом заметил свет. Льющийся сквозь зеленую футболку.

— П-почему он такой тусклый? — заметно расстроился Плисецкий. Стало обидно, что его огонь горит куда ярче, чем у Отабека. Он разочарованно отвернулся, а в следующую секунду был ослеплён ярким лучом, как от маяка.

— Я научился контролировать это, — ответил Алтын, из груди которого бил настоящий прожектор, — Не знал, чувствуешь ли ты ко мне то же самое, поэтому осознано давил в себе любые проявления света.

— Разве это не жутко болезненно? — забеспокоился Юра, ощущая острую необходимость коснуться чужой яркой любви, подаренной ему, Юре. Не верилось.

— Было немного больно, но сейчас уже все в порядке, - ответил Отабек с вымученной улыбкой. Но счастливой.

— Дурак, — привычно пробурчал Плисецкий. Происходящее все ещё не укладывалось в его голове.

Отабек любит его.

Боже. Это нереально.

Плисецкий сильно зажмурил глаза, опасаясь, что если он их откроет, то всё исчезнет. Но Отабек все ещё был перед ним.

Улыбающийся тёплый родной самый любимый. Светящийся.

Он наклонялся к Юриному лицу, совсем недвусмысленно смотря на его тонкие тусклые шершавые губы. Но у самой кожи затрепетавших губ резко поменял траекторию, прижимаясь к шее Юры. Так неожиданно, ощутимо, чувственно, в самую бьющуюся жизнью тонкую венку, до мурашек. Словно вампир, желающий выпить сладкую кровь.

— Бека, у-у меня ноги подкашиваются, — прохрипел Юра, ощущая, как бешено кружится голова. Его пальцы намертво вцепились в куртку на спине, а глаза сами закатились от удовольствия, растёкшегося под кожей.

Губы Отабека на его шее. И он любит Плисецкого. Боже. И вправду любит. По-настоящему.

Алтын любовно сминал губами нежную кожу на горле, поднимаясь легкими поцелуями вверх по направлению к Юриным губам. И, прижавшись вплотную грудью к груди уже ничего не соображающего Плисецкого, впился в его расслабленные губы, выпивая их теплоту. Юра застонал ему в рот и растёкся от остроты ощущений. Грудь наконец пекло не от боли, а от приятной тяжести и сладости, вызванных близостью Алтына.

Что он там говорил про оргазм?

Вот ЭТО было покруче любого самого крышесносного оргазма.

Это была любовь.

========== Засыпай ==========

Комментарий к Засыпай

Арт - https://ibb.co/gj17MK

Отабек любил, когда Юра засыпал у него на руках.

В такие моменты он становился тёплым и мягким. Он обхватывал своими кукольными ручками и ножками его тело и становился совершенно расслабленным. Алтын знал, как Юра уставал, проводя целые дни сначала на учебе, а затем до поздней ночи тренируясь на катке. Юра выкладывался на все сто. Изматывал себя до ломоты в суставах. До изнеможения и боли. Злился, когда что-то не получалось, и увеличивал нагрузки, из-за чего валился с ног, еле переступая порог квартиры. И только Отабек мог видеть его таким: сонным, воздушным. Особенно, когда тот спал у него на плече, обнимая всеми конечностями.

Он любил так засыпать. Любил забираться на Отабека, который в это время пялился в телевизор, сидя на диване, или читал книгу; любил облеплять собой и еле ощутимо дышать около уха, губами иногда задевая мочку. Отабек вздрагивал, но понимал, что Юра делает это не специально, поэтому приходилось стискивать зубы и терпеть неосознанные провокационные действия со стороны спящего Плисецкого. А таких было предостаточно. Чего только стоило ощутимое давление мягеньких маленьких бёдер Юрочки на его самое чувствительное место. Особенно если они были обнажены, как например сегодня.