Отабек глубоко вдохнул, медленно и неслышно выдыхая, чтобы не потревожить тёплое спящее тельце у него на руках. Юра сегодня вымотался особенно сильно, нарезая круги на катке до самого закрытия «Ледового». Охранник его чуть ли не метлой уже выгонял, а Юрочка все никак не хотел заканчивать тренировку. И только пришедший за ним Отабек смог утянуть за собой маленькую настырную и измученную фею. Затем приволок его домой, накормил, вымыл и, напялив свою рубашку, утянул на диван, чтобы усыпить. По-другому тот уже не засыпал.
Спина Алтына постепенно начинала затекать от нескольких часов сидения на одном месте, да ещё и с грузом на коленях. Но как только он хотел переложить Юру с рук на диван, тот резко просыпался, цеплялся за плечи Отабека и жалобно скулил. Специально, конечно. Вредничал и не хотел отпускать Отабека. И Алтын об этом знал, но поделать с собой ничего не мог, лишь улыбался уголками губ, обнимал крепче Юрочку и шептал ему на ухо успокаивающий бред. Затем, не сдержавшись, позволял своим рукам скользнуть чуть выше, пробираясь под рубашку и касаясь тамошней кожи. Гладкой и нежной. Он обводил пальцами выпирающие косточки позвоночника, трогал треугольные лопатки, задирая хлопковую рубашку ещё выше, и гладил слишком фигуристые для парня бока до того момента, пока Плисецкий не начинал тоненько скулить ему куда-то в плечо и тыкаться туда же сухими колючими губами. Колючими, потому что кожа на них вечно была искусанная и неаккуратная. Но Отабек все равно любил их.
— Бека… — выдохнул Юра совсем тихо и вжался в торс Алтына, выгибаясь в спине.
Разбудил. Но как тут устоять, когда такое желанное, любимое тело жмётся, будоражит, возбуждает, тревожит и буквально молит о том, чтобы его касались и гладили.
— У тебя щетина так… колется. У меня мурашки из-за этого, — Юра повернул голову к Алтыну и поцеловал в шею под скулой, где проходила линия роста волос щетины.
— А так? — спросил Отабек и потерся колючей щекой о нежнейшую кожу оголенного плеча около ключиц.
Юра задрожал и прикусил губу. Стало очень приятно, и это чувство нагрело живот.
— Или, может, вот так? — Отабек расстегнул пару верхних пуговиц рубашки и нежно прижался щекой к груди Плисецкого, руками при этом все ещё трогая худую спину между лопатками. Затем спустился до поясницы, а затем и ещё ниже, проводя линию над резинкой трусов.
— Б-бека, так… так очень приятно, — Юра дрожал. Дышал неровно и пальцами царапал спину Отабека. Пока тот терся своей щетиной о его шею, плечи, изредка зацепляя колючим подбородком покрасневшие соски, заставляя этим Плисецкого неожиданно вздрагивать всем телом и тихо вздыхать.
Алтын жадно гладил упругие полукружия сквозь ткань белья, несдержанно сжимал их и просовывал фаланги за резинку, раздразнивая совсем разомлевшего Юру.
А потом вдруг резко выдохнул через нос и зажмурился, когда ощутил, как тонкая гибкая ладошка Плисецкого проползает между их телами и сжимается на его появившемся между ног бугре.
— Че-ерт, — пришло время и Отабеку выдыхать вместе со стоном. Юрочка ловко пропихнул свою руку ещё дальше, ещё глубже и ещё наглее, начиная умело доставлять Отабеку наслаждение, даже глаз при этом не размыкая.
Алтын стиснул зубы, чтобы не застонать в голос, когда ладонь Плисецкого начала двигаться именно в том темпе, который нужен, и сжимать именно так, что у Отабека оргазм подкатывал к грудной клетке и долбился в горло.
Длинные, сильные, тёплые пальцы Юрочки нежно ласкали его, а тонкие губы подбирались все ближе к его пульсирующим от желания губам. И когда наконец добрались, Отабек выдохнул в них и с каким-то благоговейным трепетом завладел розовыми полулепестками. Почти прозрачными и такими сладкими. В какой-то момент они завибрировали, потому что бесстыжие пальцы Алтына наконец преодолели тканевую преграду белья, заставляя Юрочку отчаянно проскулить и зашкребсти свободной рукой по его спине, насаживаясь на длинные смуглые пальцы ещё глубже.
— Я… не смогу сдерживаться, — всхлипнул Плисецкий, ощущая внутри себя сладко-хрустальные поглаживания. Хотя Отабек даже не старался найти то самое место, потому что это было и не обязательно. Когда внутри Юры были пальцы Отабека, все места становились именно теми, какими нужно. Любые его прикосновения «там» разбрызгивали импульсы под кожей всего тела Юры и искрили.
Искрило и у Отабека в животе. Даже пекло и пылало. Они одновременно вместе друг с другом сгорали в этом огне. Вспыхивали новыми искрами, разгорались, накалялись до красноты и жара, чтобы со всей силой и страстью взорваться и взорвать друг друга. А потом так же вместе тлея, но ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах, никогда не затухая до конца.
========== Новогодняя ==========
— Ни за что, Милка. Я не буду в этом участвовать! — Юра яростно сдул с лица локон блондинистых волос и отвернулся от Бабичевой, которая поймала его в раздевалке после тренировки. Юра быстро запихивал свою форму в спортивную сумку.
— Ну, Юрочка, — Мила оббежала парня, снова вставая напротив него. — Один раз, пожалуйста.
— Нет, — Юра опять отвернулся от неё и закинул сумку себе на плечо. — Вообще не понимаю, зачем ты сама на это согласилась. Ходить в дурацком костюме и кривляться перед кучкой мерзких детей, — Плисецкий направился к выходу из раздевалки.
— Ничего не в дурацком, а в костюме Снегурочки! — Бабичева перехватила его запястье, останавливая. — Юра, мне больше некого попросить, я не могу потерять эту подработку.
Плисецкий вздохнул.
— Ну, а у тебя что за дела?
— Мама на праздники прилетает, надо её встретить. Всего на одно мероприятие не успеваю. Школьное. Юрочка, прошу тебя, очень надо. У тебя слов-то почти нет, Отабек за тебя всё скажет, — Мила смотрела так умоляюще, что Плисецкий на секунду допустил мысль согласиться.
— Отабек? — напрягся он. — Ты туда и его втянула?
— Вообще-то, это он наоборот предложил поучаствовать. Алтын давно уже на новый байк себе копит, вот и хватается за любую возможность заработать. Если ты мне не хочешь помогать, то хоть его не подставляй, — Милка хитро заулыбалась.
— А-а причём тут он? В смысле, почему это я должен захотеть помогать Отабеку? Не понимаю, о чём ты, — Юра опустил голову и сильно покраснел.
Господи. Стыд-то какой! Неужели так заметно, что его просто колотит, когда рядом Отабек?
— Ну-у, он же твой хороший друг, — девушка сделала вид, что не знает, как Юра каждый раз вздрагивает при упоминании имени казаха. — Так ты поможешь?
***
— Какой кошмар! — воскликнул Плисецкий, когда увидел своё отражение в зеркале. — Эта тряпка висит на мне, как мешок.
— Хм, — Мила нахмурилась, недовольно рассматривая Плисецкого в своём костюме. Он был ему ужасно велик. — Что ж ты мелкий-то такой? Рукава висят, плечи широкие, полы по полу тащатся.
В дверь Милкиной квартиры позвонили.
— Отабек пришёл уже, ёлка же через час, — Бабичева быстро пошла открывать дверь.
— А мне что делать? В таком виде никуда я не пойду! — крикнул Юра ей вдогонку. Затем снова взглянул на своё отражение и обессилено застонал.
— Сейчас, Бека, погоди, я достану твой костюм, — Мила забежала в комнату, достала пакет с красной шубой Деда Мороза и протянула её зашедшему в дверь Отабеку.
У Юры сердце ухнуло.
Алтын замер, не ожидая увидеть здесь Плисецкого.
— Привет, — кивнул он. — Значит, сегодня моей Снегурочкой будешь ты? — и улыбнулся.
— Похоже, что нет. У Милы фигура, как у Шварценеггера, — буркнул Юра, за что тут же получил ощутимый тычок в ребро от Бабичевой.
— Вобщем, есть у меня одна идейка. Бека, иди пока сам переодевайся, а я тут Юрочку подготовлю, так что от настоящей Снегурочки не отличишь.
Алтын, не переставая улыбаться, забрал пакет с костюмом и вышел из комнаты.
— Мне пора уже бояться? — опасливо протянул Плисецкий, пока Милка подставляла стул к шкафу, залезала на него и пыталась до чего-то дотянуться наверху. Затем всё-таки дотянулась до плоской большой коробки и спрыгнула на пол, улыбаясь во весь рот.
