А дальше я отпустил себя. Наконец-то развязал грубые руки, полностью выпуская своих личных демонов. Думал, что если позволю им выбраться раньше, то они разорвут маленького Лоли на части, но то, чего я боялся, не произошло. Больше всего они хотели любить его, ласково перекатывать в своей прозрачной нежности, осторожно касаться его кожи словно тонких скрипичных струн.

Они тоже боялись спугнуть эту долгожданную тишину.

Я гладил его голые широко разведённые бёдра с коричневыми крапинками, как на мороженом с шоколадной крошкой, и целовал влажные рыжие волосы, которые разметались по моей подушке, пропитывая её своим запахом и теплотой.

Я знал, что с ним будет замечательно, но не подозревал, что настолько.

Его хрупкое тело льнуло ко мне, тонкие на вид ножки вжимали меня в него с невероятной силой на каждом толчке, красные истерзанные ласками губы горели огнём на его лице, и едва слышные стоны наполняли мои легкие, когда я целовал его.

Он был моим. Бесконечно моим. От макушки до пяточек. Если бы я мог, то исцеловал бы каждую частичку его тела. Выпил бы всё его влажное дыхание и изнежил сердце.

Я думал, что происходящее может свести меня с ума. Особенно, когда его вспотевшее липкое тело сладко завибрировало, и я ощутил, как между нашими животами стало очень горячо. Больше я не мог терпеть, почувствовав, как сладостная дрожь Лорена перетекает сквозь перегоревшую кожу в меня. Я сжал его в своих смуглых интимных объятиях и наполнил своим желанием и любовью до краёв.

Он лежал под моим сильным горячим успокоившимся телом, не шевелясь, и впитывал приятные переливы и перекаты утихающей в сознании неги.

Я гладил его волосы и считал веснушки на щеках.

— Ло-ли, — прошептал я, пощекотав кончиком пальца его нос. Он поморщился и что-то пробормотал, переворачиваясь набок и закидывая на меня ножку.

Заснул.

***

— Здесь твои документы и билет на автобус, — сказала мисс Доусон, протягивая мне через стол худую чёрную папку.

Всего пол часа назад я поднялся с кровати. Осторожно, чтобы не потревожить сон Лорена, поцеловал его в тёплые губы и тихо вытащил из-под кровати приготовленную сумку с собранными вещами. Не хотел с ним прощаться. Точнее не выдержал бы его мучительно-тёплого взгляда.

Я сморгнул мое рыжее наваждение и протянул руки к папке, случайно задев рукавом куртки стопку каких-то документов, которые тут же рассыпались по полу.

— Извините, я сейчас подниму, — кивнул я Изабелле и опустился на колени, собирая разбросанные листы. Под мою руку попала маленькая фотография из чьих-то документов. Я вернул папки на место, рассматривая смешную прическу мальчишки лет шести-семи.

— Можешь оставить себе, — улыбнулась Белла. Я сначала не понял зачем мне фотка мальчика, но заметил знакомые черты, запавшие глубоко в темные уголки моего сердца.

Лоли.

Он не улыбался, как обычно, поэтому я не сразу догадался, что за этой хмурой моськой скрыты щёчные ямочки и маленькая щербинка. Волосы у него здесь были просто дикие. Невероятно пышные, как заросли лесного кустарника, за которым никогда не ухаживали. И эта пушистая шапка из рыжих кудрей делала моего Лоли похожим на одуванчик.

— Он рассказал мне всё, — вырвала меня из мыслей мисс Доусон. Я непонимающе взглянул на неё, любовно запихивая фотку в карман.

— Что рассказал? — сердце сжала ледяная ладонь с длинными крючковатыми пальцами, которые впились в плоть.

— Что Джейсон заставил его украсть деньги, и что ты не виноват, — она понимающе улыбнулась, словно догадывалась обо всём. О моей любви к Лорену.

— Вы накажите Вуда?

— Некого уже наказывать, — невесело усмехнулась она. — Джейсон и близнецы сбежали пару дней назад.

— Как?! — удивился я. Теперь понятно, для чего им нужны были деньги.

— Судя по угнанному автомобилю садовника, который мы обнаружили на заправке ближайшего города, они предусмотрительно бросили машину, чтобы их не нашли.

Я не знал, как реагировать на такую новость. С одной стороны, они те ещё подонки, которые избежали заслуженного наказания, а с другой, теперь они точно не будут трогать моего Ло-ло.

— Автобус отъедет через пятнадцать минут. Тебе пора, — она поднялась из-за стола, намереваясь меня проводить. — Со всеми попрощался?

— Да, — ответил я. Вместо сердца в груди был сплошной ожог. Сердце словно долго и мучительно выжигали раскалённой кочергой.

Когда мы вышли из корпуса, за оградой на заднем дворе уже ждал желтый автобус. Желудок неприятно прилип к спине, и кишки словно выкручивало.

Большерукий водитель помог мне запихать сумку в багажное отделение.

— Я понимаю, что несправедливо, чтобы ты отдавал деньги, — начала вдруг мисс Доусон. — Ты поступил очень благородно, и я не вправе трясти с тебя не твой долг.

— Я хочу, — прервал её я, поправляя сползшую лямку рюкзака за спиной. — Я правда хочу помочь. Это и моя вина тоже, я не смог остановить кражу. Я не сделал ничего тогда, когда мог, поэтому позвольте мне сейчас исправить свою ошибку, — почти скороговоркой выдал я, серьёзно глядя в лицо Белле.

Она улыбнулась мне по-доброму и вдруг обняла, что я даже вдохнуть забыл.

— Ты хороший парень, Мэттью. Я рада, что Лорен нашёл друга в твоём лице.

«И тут же потерял», — подумал я, но промолчал, глотая острое стекло из собственных разбитых вдребезги чувств.

— До свидания, мисс Доусон, — выдавил я.

— До свидания, Мэтт.

Я залез в автобус, добираясь до задних сидений, и плюхнулся, словно ноги отказали. Ещё оставалось пару минут, и я стал рассматривать здание детского дома с этого ракурса. Небольшая веранда, на которой мы сидели вчера, сейчас выглядела особенно тоскливо. Её почти полностью скрывали растущие перед высоким забором деревья с пышными кронами. Я посмотрел вверх, пробегая взглядом по распахнутым окнам спальных комнат, но знал, что ни одно из них не принадлежит той комнате, в которой я сегодня ночью так отчаянно любил моего Лорена.

Стало нестерпимо душно, и я открыл окно, чтобы в ту же секунду, сквозь рёв заведённого двигателя автобуса услышать надрывный крик.

— Мэ-этт! — почти тихо и неуловимо. Автобус тронулся, меня слегка пошатнуло.

Раздавленное, разбитое сердце скулило и умаляло больше его не мучить. Я не хотел оборачиваться, но всё-таки не сдержался.

Лоли. Растрёпанный, заспанный, в перекошенной майке и шортах, в одних носках выбежал за ограждающие ворота и рванул следом за автобусом.

Я видел его через грязное стекло и чувствовал, как умираю.

Зачем он продолжал бежать?

Боже, я не мог это вытерпеть. Не мог смотреть, как он спотыкается, как вытирает на бегу красные щеки рукой, как смотрит прямо на меня.

Только мысль о том, что так будет лучше, о том, что я вернусь за ним, не дала мне выскочить из автобуса на полном ходу и не сжать его в своих сильных руках.

Лоли быстро отстал и остановился, продолжая смотреть стеклянными глазами. А я давил в себе взрывную волну удушающей вины и беззвучно рыдал. Я не хотел такого прощания, поэтому не стал будить Лорена. Я вообще не хотел прощаться.

Прощание означало больше никогда не увидеть его. Но Лоли, видимо, считал иначе. И теперь его опрометчивая выходка будет разъедать душу и мне, и ему. И самое страшное, что я не смогу быть рядом с ним в этот момент, как бы сильно я этого ни хотел.

Приехав в город, я первым делом решил зайти в свою старую квартиру, надеясь, что новые жильцы не выкинули все вещи бывших владельцев.

На самом деле, меня не интересовали какие-либо ценности, я лишь хотел посмотреть, что осталось от Эрики, чтобы вернуть её вещи моему Лорену. Чтобы у него было что-то большее, чем старая затертая фотография.

Разумеется, у меня не было никаких идей, как вытащить его из детского дома. Опекунство мне бы точно никто не одобрил, даже если бы помогала Изабелла. И выкрасть Лоли было бы уж совсем безумной затеей. А просто иногда навещать его… мне бы было мало. Я же хотел, чтобы он всегда-всегда был в моих руках.