У Джейсона давно поселилась затея в голове слинять из этой дыры и только сейчас, имея средства на дальнейшую беззаботную жизнь, он мог вырваться из удушающей его атмосферы. Тем более он успел договориться с одним знакомым, что тот подкинет им с братьями работку на ближайшие полтора года до совершеннолетия.
Двое близнецов тенью следовали за своим предводителем, возвышаясь над ним почти на пол головы.
— Где ключи? — шикнул Вуд, подбираясь к темному автомобилю садовника. Джейсон хотел сначала угнать крутую тачку Беллочки, но даже для него это было уже слишком.
— Вот, — Курт звенькнул связкой ключей. В его зрачках на секунду отразились уже по летнему яркие большие звёзды. Вуд улыбнулся.
— Заводи эту развалюху, и валим отсюда, — Джейсон хотел было уже схватиться за ручку, чтобы сесть на пассажирское сидение, как его бледнеющее в свете луны запястье перехватил второй близнец и с силой сжал так, что Вуд ощутил, как перекатываются тонкие сухожилия под его грубыми пальцами.
— Тебе пора принять решение, Джесси, — негромко сказал Роджер и позволил себе погладить кончиком ногтя указательного пальца по бескровному запястью возле самой кромки линии роста белоснежных тонких волосков.
— О чем ты, чёрт тебя дери, говоришь?! — ощетинился Джейсон, резко вырывая руку.
— Ты знаешь, — ответил Курт, сжав ключи в руке до тупой боли оттого, что металл впился в кожу. — Мы делали все для тебя. Защищали. Подчинялись. Любили тебя, а теперь помогаем сбежать.
— Только не говорите, что собрались сейчас развозить розовые сопли, — Вуд закатил глаза. — Нашли время, валим, придурки!
— Мы никуда не поедем, пока ты не сделаешь свой выбор, — Роджер чуть придвинулся вперёд, своей массивной тушей загораживая свет от луны.
— Какой ещё к чёрту выбор? — нахмурился Джейсон. Эти двое сейчас начинали выбешивать его как никогда раньше.
— Мы проедем лес на тачке, затем бросим ее где-нибудь, и разойдёмся в разные стороны. С кем из нас ты останешься? — Курт тоже подошёл ближе, и теперь два одинаковых брата почти вплотную притиснули его жилистое тельце к корпусу холодного автомобиля.
— Р-ребят, вы чего? — не понял Джейсон, почувствовав морозный металл машины, который прижался к его спине. В его лицо пристально смотрели четыре жутко-чёрных зрачка, проникавших в темноту его души. — Почему я должен выбирать?..
— Да потому что тех косточек, которые ты нам кидаешь, как собачкам, нам не достаточно, — рыкнул Роджер, громко опираясь ладонью по левую сторону плеча Вуда о машину. — Я хочу, чтобы ты принадлежал мне. Курт, наоборот, желает, чтобы ты остался с ним. И ты должен сам выбрать, кого ты любишь больше.
— И любишь ли вообще, — дополнил Курт, тоже опираясь рукой об автомобиль, только по левую сторону от Джейсона. — Может, тебе было просто удобно держать около себя двух недалеких твердолобых качков?
Джейсон ощутил что-то дикое. Неестественное и неиспытанное раннее. Что-то, что подкатывало к сухому горлу и безжалостно расширялось, увеличивалось, у-би-ва-ло.
— Мы любим тебя, Джесси, — очень интимно прошептал Роджер, осторожно дотрагиваясь до его плеча. Тело Вуда словно током пробило.
Он смотрел на такие родные лица близнецов, что уже под коркой отложились, впечатлить в сознания, и вдруг резко осознал, что эти двое — самые близкие ему люди на всей планете. Ближе них у него никого не было.
За какие-то бесконечные растянутые доли секунды перед Вудом пронесли все яркие моменты в его безродительской жизни. Как кадры, сменяющиеся друг друга в старых фильмах, мелькали картинки.
Первый кадр — улыбающийся дед, в новом костюме ведёт его в кафе-мороженое на его шестилетие. Второй — коричневый крепко заколоченный деревянный гроб, спускающийся в бездонную яму. Третий — добрые глаза Клары и пугающие крики незнакомых детей. Четвертый… Четвертый — то, как он плачет в свои разодранные вкровь коленки, когда свалился с велосипеда.
Тогда-то он и встретил двух, как отражения друг друга, близнецов Нилс. Они были по-смешному одинаково одеты в голубые джинсовые бриджи с подтяжками и в футболках с Микки Маусом, который в два лица подмигивал Вуду. Роджер подошёл первым, помогая всхлипывающему Джейсону добраться до раковины с чистой водой, пока Курт бегал за аптечкой. В четыре руки они быстро перевязали его ноги, а уже через неделю не отходили друг от друга ни на шаг.
— Я не могу, — совсем тихо ответил Джейсон, опуская глаза. В груди сдавило, и в том месте, где ледяная глыба заменяла сердце, лёд треснул и жаром растёкся по конечностям. Стало необыкновенно тяжко и смущающе стыдно.
— И почему же? Не можешь отличить, кто из нас кто? — фыркнул Курт.
— Очень смешно! — не удержался от выпуска яда Вуд и тут же сдулся, наткнувшись на тяжелый взгляд близнеца. Они всегда такими были. Придурковато-веселый Курт и хмурый сдержанный Роджер.
— Выбирай. Либо останешься один.
— Я-я не могу!.. Не могу выбрать одного, потому что не хочу потерять второго, ясно?! — крикнул Джейсон. Глыба в груди окончательно растаяла и стекла в ноги, делая их тяжелыми, неподвижными, будто чужими и не принадлежащими ему.
— Ясно, — сказал Роджер и вдруг улыбнулся. Его пальцы, которые все это время еле ощутимо водили по плечу Вуда вдруг скользнули вверх, проскользили по оголенной коже ключицы и мягко помассировали загривок.
— Наконец-то, — выдохнул Курт. — Ты только посмотри, Джер, пока не прижали его, не сознавался, что жить без нас не может.
И до Джейсона только спустя секунду дошёл смысл сказанного. Эти придурки специально надавили на него и заставили выбирать. Стало стыдно.
— Так нечестно… — хотел начать возмущаться Вуд, но ощутил тёплую влагу на своей шее. Это случилось так неожиданно, что Джейсон чуть не подавился холодным воздухом. Язык Роджера любовно коснулся его тонкой, покрытой мягкой корочкой заживающей царапины на шее и поднялся вверх до мягкотелого покрасневшего уха, прерывисто выдыхая:
— Мы любим тебя, Джесси, — шёпот пробился судорогой и закоротил что-то в мозгу. И Джейсон чуть не вскрикнул, когда другую сторону шеи обжег поцелуй Курта, а его тёплые широкие ладони с шершавыми пальцами задрали футболку под кофтой, из-за чего холод машины напрямую соприкоснулся с его вдруг резко разогревшейся кожей поясницы.
— Парни, п-подождите… — глаза сами собой зажмурились, когда четыре, чёртовы четыре руки принялись сжимать и мять его белое тело под совсем ненадежной и не защищающей одеждой, принося с собой невероятное ощущение принадлежности, желанности. — Мы ведь сейчас попадёмся.
— Ты уже попался, мелкий, — хмыкнул Курт и резко прижался к полуприоткрытым совершенно бесстыже ни разу нецелованным губам. Джейсон удивленно распахнул глаза.
Это его первый поцелуй.
И вообще первый раз когда он отдаёт кому-то власть над своим телом. Над своими эмоциями. Над своим сердцем.
Язык толкнулся сначала в сомкнутые розовые губы, раздвигая их, а затем уперся в крепкую зубную эмаль.
— Эй, так не пойдёт, — шепнул Курт около самых его губ, — Хочу глубже и сильнее, — практически не отрываясь, и тут же снова приклеился к его рту. Джейсон дёрнулся и растёкся в родных руках.
— Я тоже хочу, — голос Роджера не отрезвлял, а пьянил ещё сильнее, как сладкое крепкое вино. Его губы тронули холодную от ночного воздуха щеку. — Подвинься, братец.
Курт выполнил просьбу, но не отстранился до конца, почти целомудренно продолжая целовать левый уголок дрожащих губ. Роджер лизнул эти губы, и через мгновение они целовались уже втроём. Вуд не знал, где чей язык и чьи губы. Он почувствовал, как чёрное небо над их головами не имеет края. Почувствовал эти золотые звёзды в себе все и сразу до невероятных мурашек. Почувствовал… их. Тех, кто всегда был с ним рядом несмотря ни на что. Тех, кто все эти годы любил его. Тех, кто любит его до сих пор.
***
— Теперь ногу ставь на педаль, — скомандовал я, придерживая одной рукой тощую талию Лоли, а второй держась за ручку руля.