Лоли согласно кивнул и вывернул свою ладошку из моей. Осторожно и почти неощутимо, но мне в эту секунду почудилось, словно заживо отрывают кусок моей плоти.

— Вот и отлично, вперёд! — огласил радостно Вуд.

Я онемел. Словно замороженный, наблюдал, как Лорен нахлобучивает чёрную кепку на свои пышные волосы, заталкивая видневшиеся пряди вовнутрь, чтобы не торчали. Затем он посмотрел на меня так… светло. И в глубине его темных зрачков дрожал зелененький огонёк, который словно давал надежду.

И я сдался. Наверное, мне просто очень хотелось верить в то, что у Лоли все получится… в то, что у нас все получится. Я просто хотел быть рядом с ним, и чтобы он больше не страдал от развлечений Джейсона. Если бы я мог, привязал бы Лоли к себе и спрятал бы под одеждой, чтобы тихими ночами впитывать в себя его солнце, забывая своё имя и помня только его.

Ло-ли…

Пока я жевал собственную губу, Саммерс, не колеблясь, покинул чердак, оставляя меня и парней беспомощно ожидать чертов синий конверт и уже полностью принадлежащего мне Лорена. Я снова опустился на пол, так как колени отчего-то вибрировали, и уставился отрешенным взглядом на странную троицу. Пальцы тряслись, как у эпилептика. Я не мог не думать о том, как где-то там мой малыш ворует деньги для Джейсона. Чтобы себя отвлечь, я неосознанно, скорее даже по инерции, стал рассматривать Вуда и близнецов. Между ними явно электризовалось пространство и даже пекло. Что-то происходило, не видное моему незаинтересованному взору. Скрытое и тайное.

Это проскальзывало в косых взглядах Роджера, наполненных тихой болью и осознанием ненужности. В робких прикосновениях Курта, которые мечтали стать полноценными сжатиями. И в самодовольной улыбке Джейсона. Он дразнил братьев. Уделял своё внимание то одному, улыбнувшись, то второму, будто невзначай погладив пальцами по ноге. Точно змея. Скользкая и двуличная.

Сколько прошло с того момента, как Саммерс ушёл, я не знал. Мне вообще казалось, что движение времени застыло, покрылось корочкой льда. И все, что находится за пределами этого стареющего чердака со скрипящими досками, не живет. Не существует.

Я сам ощущал себя словно мертвым и завернутым в плотный кокон. Чувствовал что-то аморфное внутри, неестественное, безжизненное. Пустое.

Я даже не сразу понял, что скрипнула входная дверь, и еле слышный шаг проник в духоту комнаты.

— Молодец, лисёночек, — тут же подскочил Джейсон, выхватывая из дрожащих пальцев Саммерса толстый конверт насыщенного синего цвета. Во мраке чердака он выглядел чёрным. Вуд запустил свои длиннющие пальцы с узкими фалангами вглубь конверта и вытянул оттуда приличную пачку, с пугающим блеском в страшно-серебристых глазах начиная её пересчитывать.

— Теперь я могу быть свободен? — почти с наслаждением выплюнул Лорен, стягивая с макушки кепку и с отвращением отбрасывая её куда-то в пыльный угол.

— Хм, — наигранно задумался Вуд. Я в это время успел осознать, что Лоли справился, и теперь какие-то жалких мгновения разделяю нас с ним от освобождения мешающего груза в виде беловолосой мерзости. — Думаю, ты уже достаточно меня развлёк. Знаешь, в последнее время ты стал как-то мне надоедать.

Вуд развернулся на пятках, подошёл к близнецам и сунул конверт в руки Роджера, который тут же спрятал его во внутреннем кармане верхней кофты.

— Проболтаетесь кому-то, пожалеете, — грозно сказал Роджер, а я жадно схватил руку Лоли двумя руками, как голодный и измученный жаждой. Он что-то фыркнул нецензурное Роджеру в ответ и потянул меня на выход.

— Ты в порядке? — прохрипел я, когда мы уже спускались вниз в свою комнату. Я ощущал через наши сцепленные руки, как он дрожит, но лицо его улыбалось.

— Да, — коротко ответил он, затем резко повернулся ко мне и со всей силы впечатался своими губами в мои губы. Меня ошпарило сначала колючим холодом, затем шандарахнуло кипятком до самых пяток.

Его пальцы судорожно сжимали ткань моей футболки на груди, когда он пытался сильнее меня к себе притянуть. Так наивно, по-детски. Так искренне, что я не мог сдержать в себе этот бескрайний поток щемящей внутренности нежной любви.

— Мэтт, — тихо прошептал он и влажно выдохнул около моих губ, раскрасневшихся и жаждавших его тепла. — Мне было так страшно, — я открыл глаза и увидел, как он болезненно жмурится, вероятно от последствий жестокого удара об мой рот. Я наконец-то обнял его и с трогательной усмешкой в душе заметил, что он очаровательно стоит на носочках, чтобы дотянуться до моего лица. До моих губ.

— У тебя кровь на губе, — сказал он, улыбаясь. — Наверное, запачкался об меня. Я, кажется, себе что-то поцарапал во рту, болит жутко.

— Дай посмотрю, — я завёл его в туалет, включил свет и приподнял его лицо за крохотный подбородок. Он приоткрыл губы, и я увидел, как мелькнули краснотой его воспалённые болью дёсны. — У тебя есть что-то кроме таблеток?

— Мазь. Она в тумбочке. Сейчас принесу и все сделаю, — он дёрнулся к двери, но я перехватил его, сжав пальцами хрупкий, как у куклы, локоть. Он мелко дрожал. Видимо, начал отходить от шокового состояния.

— Пойдём, я сам тебе полечу, — я вымыл руки под краном, чувствуя немного дикий взгляд Лоли на себе. Наверное, он ещё не до конца осознал произошедшее. Лорен обнял себя руками и остеклевшими глазами впивался в мою крупную фигуру.

Я был ему нужен. Именно сейчас особенно сильно. Я чувствовал это.

Мы прошли в комнату, здесь было тихо и тепло. Лоли сразу же полез в тумбочку, достал новый тюбик и протянул его мне. Затем сел на мою кровать, подвернув под себя ноги, так что остались торчать лишь голые колени, и солнечно улыбнулся, но я видел в его глазах пережитки тлеющего страха. Такого реального. И я боялся, что мне не удастся заглушить его до конца. Боялся, что просто моего присутствия будет не достаточно для Лоли. Тогда, как он был для меня всем.

Я открутил крышку, проткнул защитный кусочек фольги наконечником на колпачке и выдавил немного холодящей кожу мази на указательный и средний пальцы. Сел напротив Лорена, тоже сложив ноги, и поймал на себе его взгляд.

Было темно, но я все равно мог видеть, как блестят его зрачки. Словно застывшие звезды в бескрайнем космосе, который по краям отливал зеленью.

— Здесь особенно больно, — прошептал он, прикасаясь кончиком указательного пальца над правым уголком верхней губы. Я кивнул, и пальцы, державшие лекарство, отчего-то задрожали. Другая моя рука осторожно оттянула подушечкой большого его подбородок вниз, пока я двумя пальцами с кремом притронулся к оголившийся кроваво-красной десне.

Лоли зажмурился и еле слышно застонал. А я сдерживался изо всех сил, чтобы не прижаться к его болезненно распушим губам прямо сейчас и не потревожить измученные дёсны. Он был так красив.

— Тише… вот так, — успокаивающе прошептал я, проходясь по скользкой мягкости и втирая в бугорок от резца мазь с охлаждающим эффектом.

Его ладошки держались за мои бёдра, изредка сжимая их, если я надавливал сильнее, чем он мог вытерпеть. Я умирал, разрываемый теми чувствами, которым ещё не придумали названия. Это было что-то нереальное, выносящее сознание и скручивающее мои органы.

Я гладил пальцем под его верхней губой, первой фалангой задевая металлические звенья. Это было так интимно, чувственно, очаровательно обнаженно и тепло. А Лоли смотрел в мои глаза и даже не дышал, замерев, словно дикий зверёк, попавший в свет фар. Я чувствовал, как дрожит ночь между нами.

Когда уже от мази ничего не осталось и мои пальцы больше не лечили, а лишь скользили по его выступившей слюне, я осторожно вынул влажные подушечки и провёл ими по его высохшим губам.

— Болит? — спросил я, все ещё не отрывая руку от розового маленького рта. Между его трепетных губ было так тепло, я бы так хотел пить его дыхание, дышать им, жить им.

Лорен едва кивнул, встряхивая рыжей копной почти незаметно в сумерках, но я хотел его видеть, поэтому видел. Впечатывал в подкорку головного мозга и запечатлевал на внутренней стороне век то кратковременное состояние аффекта, в которое я впадал от его космически-летних глаз.