–У нас только от Барнаула до нашего села 600 километров, -говорит Наташа.– Куда уж тут Голландии. А места потрясающие – вершины гор от пятисот до четырёх с половиной тысяч метров. На равнинах лесостепи и степи, коровы пасутся даже зимой. А в горах хвойные и лиственные леса. Реки с водопадами, озёра – их больше двадцати тысяч. Горы, пещеры, ущелья, скалы. Нет, мы правильно решили остаться там после службы. Вот только представь – гора, вся от основания до верхушки зелёная, покрытая деревьями, а внизу со всех сторон синей лентой вьётся неширокая река, омывает гору и течёт дальше. И разноцветье от лечебных трав, и запах просто пьянит и вылечивает.

–Ну так это же наша картина: вот же и горы, с головы до пят покрытые лесом, и вода блестит под ними, и разнотравье. А пещер и у нас полно.

–А вот вы приезжайте к нам, мы вас повозим по таким волшебным местам и сравним, у кого красивее,– засмеялась Наташа. Потом посерьёзнела и тихо добавила,– да что говорить впустую – великолепная у нас в стране природа, богатая наша земля, щедрая. Только не всегда мы распоряжаемся её богатствами правильно и справедливо. Приезжайте, нечего дома сидеть.

–Далеко.

–А тебе куда спешить? Путешествуй, наслаждайся, знакомься с миром. Вот не умеют наши люди отдыхать. Европейские пенсионеры только и начинают жить после выхода на пенсию, а наши сидят на своих огородах и в душных городах и за порог выйти боятся.

–Эй, подруга, ты там среди гор своих совсем оторвалась от жизни – на какие шиши наши пенсионеры будут резвиться по лесам-горам, когда они еле концы с концами сводят? –горячо возразила Лиза. –Это у наших мужей пенсии приличные, можно и поездить, а у многих не выше десяти – пятнадцати тысяч. А есть и ещё меньше.

–Да дело даже не в деньгах. Просто мы не приучены жить для себя, думать о себе, позволять себе маленькие радости. Мы навешиваем на себя массу проблем, не можем хотя бы на время отстраниться от них, позволить себе развлечься. И почему-то считается, что выезжать надо только за границу, что только там мир и красота. Да у нас в сотни раз красивее места! Оглянись вокруг!

–Ну уж и в сотни, – с иронией протянула Лиза.

–Может, я и преувеличиваю, каждый уголок нашей планеты по-своему прекрасен. Но познай хотя бы свою страну, чтобы было с чем сравнивать.

–Да у нас, по-моему, туризм развивается, летом билет вообще невозможно купить без предварительного заказа. Другое дело, что мы пока ещё не умеем грамотно и красочно донести красоты своей страны. А ведь те, кто приезжает к нам, восторгаются всем. Вот сервис никого не устраивает.

Долго бы они ещё разговаривали, если бы не подошёл Лёша и не спросил, собираются ли они спать? Уже два часа ночи. Женщины рассмеялись и пошли к дому.

На следующий день ближе к вечеру лодка уносила их по зеркальной глади из сказки, оставляя позади величественно задумчивых «апостолов» высоко над водой. Наташа и Лиза неотрывно смотрели на них, на заросшие лесом горы, на синее небо с плывущими над пиками елей облаками и вдруг Лиза запела:

«Вижу чудное приволье,

Вижу нивы и поля,

Это русское раздолье,

Это русская земля».

Она раскинула руки и на глазах появились слёзы.

Таня не сводила улыбающихся глаз со свекрови, а Наташа обняла её и начала подпевать давно известную песню. И над рекой, далеко отражаясь от воды, понеслась она дальше. А потом присоединились и мужчины:

«Вижу горы – исполины.

Вижу реки и моря.

Это русские картины,

Это родина моя!

Слышу песни жаворонка,

Слышу трели соловья.

Это русская сторонка,

Это родина моя!» – песня закончилась и с берега, где отдыхали туристы, послышались аплодисменты и крики: «браво, молодцы». Люди махали руками, улыбались. Некоторые даже подпевали. Саша и Лёша тоже зааплодировали, а раскрасневшаяся Лиза громко рассмеялась:

–Господи, сто лет назад пели в школьном хоре, я уже и слова забыла все, а вот эта красота пробудила во мне такое счастье, и песня сама вырвалась. Говорила всегда и не устану повторять – ничего нет прекраснее нашей страны. Я так тосковала в Венгрии по России.

–А как мы тосковали вдали от неё среди чужих песков, дикой жары, когда открываешь рот, чтобы вдохнуть, а раскалённый воздух обжигает лёгкие и совершенно нечем дышать. Это страшно, кажется, что сейчас так и упадёшь с раскрытым ртом, ловящим хоть какое-то движение воздуха. Днём сгораешь от пекла, а ночью дрожишь от холода, если вдруг окажешься на улице без тёплой одежды.

–Да уж, побросало вас по чужим странам. У Ножкина есть строчки « и носило меня, как осенний листок…».

–Носило, срывало с места и снова уносило,– вздохнула Наташа.

«Благословляю ту случайность…»

-Лиз, ты никогда не задумывалась над тем, что в жизни многое решает случай? – задумчиво протянула Наташа, бросая в миску очищенную картошку.– Я иногда думаю – не встретились бы мы случайно тогда в тех скалах в Чигинях на берегу Азовского моря, приехали бы отдыхать в другое время, никогда не узнали бы друг друга. Представляешь?

–Представляю. И не раз думала о случайностях. О закономерных случайностях. Даже песня есть о случайности,– напевает « представить страшно мне теперь,/ что я не ту открыл бы дверь/…» Так что не только нас свела случайность. А встреча с Сашей, встреча моих родителей? Иногда я ночью не могу долго уснуть и начинаю перебирать в памяти все встречи, начинаю гадать – а если бы…Представлять себе, как могло бы быть, не встреть я Сашу. И аж страшно становится.

Пока женщины возились на кухне, мужчины уютно расположились перед телевизором и смотрели по каналу «Звезда» новости. Сирия, руины, беженцы, раздача пайков. Грязные черноглазые кудрявые дети.

–Какие же у них дети красивые. Лиза всегда восхищается этими ребятишками с огромными глазами и плачет, глядя на экран, на весь этот ужас, – Саша устроился поудобнее, подложил под спину подушку и повернулся к Лёше, – А ты же там служил.

–Служил в 83-84 годах. Америка тогда разгромила воздушный щит Сирии, и руководство страны обратилось к СССР с просьбой о предоставлении двух полков ПВО, чтобы остановить агрессию. Мы развернули полки в кратчайшие сроки, в два раза быстрее, чем ожидали. Как только встали на боевое дежурство, самолёты противника уже боялись пересекать границу, пролетали вдоль неё. Дальность полёта наших ракет 250 километров, мы контролировали всё пространство Сирии. Противники поняли всю бесперспективность действий и оставили страну в покое.

–Да, помогаем, всюду защищаем, а потом вот получаем благодарность, как от Украины.

–Кстати, я сразу после окончания училища служил на Украине, в Мелитополе. Великолепные места, богатейшие сады, сколько мы там персиков поели, черешни. А ребята какие дружные и доброжелательные с нами служили, весёлые. Вечером после полётов как запоют свои украинские песни. Голоса – ну хоть в Большой поступай, прямо мурашки по коже. Песня летит над военным городком, небо высокое, звёзды огромные, пахнет цветами, в садах зреют фрукты, изредка падают на землю яблоки. С таким шелестом пройдутся по листве и с мягким стуком ударяются о землю. Я слушаю эти песни, а вижу Наташу. Я тогда не мог её найти, она исчезла внезапно из города, я несколько раз приходил к бабульке, у которой она жила…

…К небольшому домику, уютно спрятавшемуся в саду среди высоких яблонь и густого вишняка, Лёша подошёл с бьющимся сердцем. Неужели и на этот раз Домна Васильевна ничего не скажет о Наташе? Ну не могла она просто так исчезнуть из города, не сообщив своей доброй заботливой хозяйке даже адрес. Он замер на мгновение перед калиткой, потом решительно открыл её и пошёл по мягкой заросшей травой дорожке к дому. И тут же перед глазами прекрасным видением всплыла смеющаяся босая Наташа в синем платье с белым крупным горохом. Именно такой он впервые её увидел здесь, когда приходил сюда с Артуром. Увидел и понял, что подобной девушки никогда не встречал. Но пришлось сдавить, заглушить, глубоко спрятать своё чувство – она невеста друга. Видение исчезло, на крыльце стояла в длинной серой юбке с фартуком и неизменными спицами в руках Домна Васильевна.