– Caro, считай, что ты у себя в доме! Здесь все свои. Не волнуйся, тебе сейчас это воспрещается, – радостно объясняла толстушка.
– Где-то я уже это слышал…
Юноша начал припоминать картины боя и поражения, но они уже не такими сильными молоточками и болью стучали в его голове. Рикардо очень хотел спросить, не проживает ли в этом доме девушка, лет шестнадцати? Также молодой человек хотел услышать положительный ответ от этой толстушки-хохотушки, и в то же время боялся, вдруг это был сон? Нет, не осмелился. Тогда объявил:
– Я очень благодарен вам за моё спасение, уже здоров и должен возвращаться к своим обязанностям и друзьям. Я обязательно отблагодарю вас, как появится возможность навестить вас.
– Вы что, pazzo?! Да как вы смеете такое говорить! Какие ещё подарки-благодарности? Ах, вы такой-рассякой, это мы должны вас благодарить – защитников Италии, это мы должны вам ноги целовать! – пустилась в рассуждения Мария. – Да вы знаете, чей это дом, какие высокие люди здесь живут! Вот и молитесь за них Непорочной Деве нашей, и за своё спасение также. Кстати, никуда вы сегодня, милок, не пойдёте, доктор сказал, минимум три дня надо лежать. И вечер уже на дворе, и врач скоро придёт вас осматривать.
Терпеливо выслушав женщину, Рикардо решился тогда задать свой вопрос, решив для себя, если девушка живёт в этом доме, то он останется ещё на денёк. Хотя личную жизнь юноша не ставил выше революции.
– Скажите, пожалуйста, синьора, не проживает ли в вашем доме девушка с глазами Тиренского моря?
– Констанция что ли? Конечно, проживает. Это дочка хозяев. И моя молочная дочка, – похвасталась довольная Мария.
Наконец, Рикардо с облегчением вздохнул и улыбнулся:
– Я как будто видел её во сне.
– Так приходила она, молилась за тебя, уж какой ты был одержимый во сне-то! В беспамятстве, не в себе, сколько лет живу, а такого не видела…
Юноша уже не слышал её, эта радость, что Констанция – живой человек, а не сонный образ, придала ему ещё больше сил.
– Хорошо, Мария, – перебил он её, – я дождусь вашего доктора, побуду ещё в вашем подчинении.
– Вот так-то лучше будет! Доктор – это хорошо, вы были в таком состоянии, что нам хотелось уж священника вызвать.
Молодой человек и толстушка Мария рассмеялись от души.
– Тогда я хотел попросить вас об одном одолжении. Не могла бы на минутку навестить меня Констанция, очень хочется выразить ей свои слова благодарности. Вы ведь говорили, что она молилась за меня.
Мария посмотрела заговорщицки на юношу, потом подмигнула, ясно дело молодое, но тотчас приняла серьёзный вид дуэньи:
– Родители у нашей принцессы очень строгие. Вряд ли они отпустят её. – потом опять преобразилась в хохотушку с ямочками. – Поговорю с ней, может, что-нибудь и придумаем.
Мария побежала сообщать сеньорам, что Рикардо проснулся, выглядит, как огурчик, и что вообще всё хорошо! Графская семья обрадовалась, особенно, синьора, это и понятно, женское сердце более чувствительно к страданиям. Они решили дождаться доктора, который должен был вскоре придти, и вместе спуститься к раненому. Мария же поспешила дальше к Кони, чтобы сообщить ей радостную весть о выздоровлении молодого человека. Констанция также обрадовалась, а кормилица за две минуты выложила весь их разговор. Но, когда она услышала о просьбе юноши увидеться с ней, щёчки её заалели. Женщина незамедлительно подметила и начала, как всегда, подшучивать:
– Жених и невеста! А что, из вас неплохая бы пара получилась! А уж как я-то жду внучат от моей любимой доченьки. Обожаю малышей!
– Няня, прекрати. Твой язык тебя когда-нибудь погубит. – Кони начала уже сердиться.
– Молчу, молчу, bella ragazza. Но, – она подняла вверх указательный палец, – была бы моложе, точно в него влюбилась. – Кормилица направилась к двери, шурша своими накрахмаленными юбками, и по-женски кокетливо, покачивая бёдрами.
Констанции очень хотелось побыть одной, вспомнить каждое слово, произнесённое Марией, особенно, о просьбе юноши увидеть её. Конечно, женщина и прибавила от себя, она может, тем не менее, Кони было приятно, что он остался из-за неё. «Да, да, так и сказал, что тут же покинет их дом, что жив и здоров. Но, если удастся увидеть и поблагодарить Констанцию, то останется. Нет, ты представляешь, какой бравый и отважный малый!» – Девушка вспоминала слова няни. Но отчего так начала волноваться Кони? Вчерашняя ночь и утро – понятно, чтобы молодой человек был жив, выздоровел. А сейчас её волнение было другим, источника которого она ранее не знала. Её пробирала дрожь до озноба. Она ни о чём не могла больше думать. Девушка смутно догадывалась, откуда шли эти волнения. Это её посетила сама Любовь и поселилась в сердце. «Лучше бы сразу, после слов Марии, побежать к нему, выслушать, что он хотел сказать, и всё, – думала юная влюблённая. – А то мало того, что пойду к нему тайно под покровом ночи, что уже приведёт в трепет кого угодно, да ещё в теперешнем состоянии». Она пыталась взять себя в руки и принялась расставлять аппликатуру на революционном этюде до минор Бетховена. Впервые ей это удавалось с трудом.
Граф с графиней дождались доктора и направились к своему подопечному. То, что они увидели, превзошло все их ожидания, после услышанного от Марии. Предварительно постучав, вошли в помещение и увидели юношу, который делал приседания.
– Вuona serata, синьоры! – он сразу же обратился с улыбкой к ним, – вот, если не раненое плечо, то делал бы отжимания. Рикардо. – представился он, поясняя, чем занимается.
Все довольно рассмеялись.
– Не ожидали, право, увидеть вас в таком добром здравии, – начал хозяин дома.
– Чудеса, да и только, – подхватил доктор.
– Это говорит о том, что вы – настоящий солдат, истинный боец революции! – продолжал граф.
Рикардо засмущался и спросил:
– Синьоры, лучше расскажите мне, кто остался в живых, кто ранен, если вы знаете, исход боя мне понятен, но каковы дальнейшие действия противника?
Мужчины тут же начали вполголоса вести разговоры на политические темы, а графиня корректно, не вмешиваясь, перебирала на столе лекарства. Поговорив о тактике боя, причинах поражения и дальнейших прогнозах, граф, Рикардо и доктор остались довольны друг другом. Их мнения во многом совпадали, но самое главное, что они все были патриотами Италии.
– И всё же, amico mio, я рекомендую вам хотя бы на одну ночь остаться здесь. Сейчас я ещё раз, как хирург, будет больно, обработаю вашу рану, ну а завтра, если покинете нас, вам самому придётся делать перевязки.
– Согласен. Я так вам благодарен! Viva l'Italia! – патриотизма и самоотверженности у юноши было не занимать.
Тут взяла слово синьора:
– Мы очень рады, что смогли вам помочь чем-то. Сейчас Мария принесёт ужин и красного вина. Это поможет восстановить силы.
– Благодарю вас, ваша светлость! Я очень обязан вам, – Рикардо галантно поцеловал руку синьоре. – Как будто побывал в родном доме.
– Считайте, что вы и были в родном доме. Для истинных друзей Италии у нас всегда открыты двери.
Супруги не могли пригласить Рикардо к ужину, хотя вся прислуга считалась своей и проверенной временем. Тем не менее, правила безопасности и глубокой тайны, привитой им с рождения предками, тщательно выполнялись. Даже дочку они редко посвящали в свои благородные деяния. И в этот раз Констанция не была осведомлена с их стороны об удивительном и скором спасении vero cavaliere , как они считали. Ужин затянулся, супруги находились в прекрасном настроении духа. Однако, Кони сидела задумчивая и молчаливая, мечтая о том, чтобы скорее закончилась трапеза, и она спустилась к раненому. Отец с матерью заметили её меланхоличное настроение, дочь отвечала невпопад, почти не ела, а делала вид, ковыряясь столовыми приборами в подносимых тарелках. Наконец, мучение для неё закончилось, на улицах давно горели фонари, семья готовилась отойти ко сну. Констанция пожелала всем спокойной ночи и, едва закрыв дверь столовой, побежала со всех ног к себе в комнату. Там её ждала Мария.
