– Раз тебя учил медленному танцу известный мастер мистер Фьючер, нам любопытно будет увидеть прогресс вашего обучения.

Джексон взял мою руку, и мы двинулись в центр ресторана, в котором танцевали присутствующие. Включились разнообразные огоньки на крыше, от чего мои локоны на волосах стали переливаться блестками. Бархатный цвет платья идеально сочетался под атмосферу, в которой мы находились. Джексон положил мне руки на талию, так как я его учила. На нас смотрели все окружающие, мы великолепно сочетались с ним, как настоящие кинозвезды.

– Я не могу оторвать глаз от самой красивой девушки во всей Вселенной, – нежным голосом произнес Джексон.

Он ласкательно коснулся рукой моей щеки и притянул мое лицо ближе к себе. Мы в миллиметре друг от друга. Отмечаю, как бьется мое сердце, что не хватает кислорода, из-за чего дыхание становится прерывистым. Он резко прижимает меня к себе, и наши губы сливаются в единое целое. Мы не можем остановиться от поцелуя, словно все 17 лет наши губы ждали этого момента. Мы полностью отдались нашим чувствам и желаниям. Его губы казались такими нежными, пухлыми, сладкими. С каждой секундой он прижимал мое тело к себе еще сильнее, будто с каждым мгновением наши чувства друг к другу росли в геометрической прогрессии. Его горячий язык слегка дотрагивался моих губ, образуя, будто, мелкие ожоги на губах. Мы целовались так, словно в огромном мире находимся только мы одни, и ничто не существует кроме нас. Остановившись от поцелуя, вдохнув свежего воздуха, мы продолжали медленно танцевать. Джексон, беря мою руку, начал вращать меня вокруг, делая оборот, как башня, на которой мы находимся, только чуть быстрее.

– Я люблю тебя, Милана Фьючерс, – сказал уверено Джексон, добавляя, – больше чем свою подругу.

Джексон нежно касается губами моей шеи, ключицы, на что мое сознание, реагируя на это, полностью отключается. Я становлюсь опьяненной любовью.

– Ты соблазнительная, Милана.

Не отвечая на его слова, я повторно, но уже страстно начинаю целовать его губы, на что он отвечает тем же. Его руки касаются моей талии, медленно опускаясь на бедра.

– Счастье в мгновении? – прекратив сближение наших губ, спрашивает Джексон.

– Счастье в мгновении.

Удивительно, но наше сближение было самым романтичным.       Мы кружились в танце, говорили нежности друг другу, совершали действия, доказывающие наши чувства, мне казалось, что мы одни, среди нас нет никого, только он и я.

– Это самое лучшее мгновение в моей жизни, – маняще сообщает Джексон и крепко обнимает меня, касаясь рукой моей обнаженной спины, от чего по моему телу бегут мурашки.

После ресторана, мы гуляли по набережной. Набережная была насыщена холодным воздухом, мы стояли на пирсе и смотрели вдаль, туда, где водное пространство казалось бесконечным, глубинным, созерцающим. Он обнимал меня сзади, согревая мое тело, однако, я дрожала от оголенных плеч в этом бархатном платье. Джексон снял пиджак и одел его на мое платье, продолжая заключать меня в объятия.

В этот момент, для меня мир казался идеальным. Нам не нужны были слова. Мы понимали друг друга глазами, поцелуем, объятиями, прикосновениями. Мы стояли в таком положении, смотрели на легкие волны необъятного океана, были безмерно счастливы и влюблены друг в друга.

Завтракая тостами со смородиновым вареньем, я ощущаю в себе сонное состояние. Большую часть ночи прокручивала моменты с Джексоном, переписывалась с Ритчелл, которая прислала мне на почту фотографии с мероприятия, и мы смеялись, радовались, разглядывая их. Я не стала сообщать ей о наших чувствах с Джексоном, думаю, что сначала мы сами во всем окончательно разберемся и потом откроем всем тайну.

Лежащий на столе смартфон завибрировал, свидетельствуя о пришедшем уведомлении. Это сообщение от Джексона с текстом «Доброе утро, родная» с фотографией, где мы находимся на колесе обозрения, делая гримасы и держа в руках сладкую вату, такие счастливые. Я печатаю «Доброе утро, родной». Не успев отправить, Джексон звонит мне:

– Как спалось, миледи?

– Всю ночь думала о вас, не могла сомкнуть глаз, – сказала я, осознав, что получилась рифма.

– Милана, стала писать стихи о любви?

– Получилось внезапно, – говорю я, – апхчи.

– Милан, как ты себя чувствуешь? Не простыла ли?

– На седьмом небе от счастья, – отвечаю я.

– Я о твоем физиологическом состоянии.

– Джексон, не будь занудой, все хорошо.

– Я забочусь о тебе!

– Я знаю, и у меня к тебе имеется предложение. Мои папа и мама уехали до вечера воскресенья к дедушке с бабушкой, так как бабушка заболела. Не желаешь составить мне компанию, проводя время вместе со мной?

– Так значит, у нас будет совместное времяпровождение?

– Да, – с радостью отвечаю я.

– Я через пару часов буду у тебя, возьму кое-какие вещи с собой. Милан, может приобрести какие-нибудь продукты для совместного приготовления блюд?

– Отличная идея! Приобрети ингредиенты для пиццы.

– Договорились, малышка, не скучай!

Когда он говорит мне «малышка» мое сердце замирает, и мои нервные окончания в мгновение становятся возбужденными. Как я рада, что мы эти дни проведем вместе. Времяпровождение с Джексоном всегда веселое, насыщенное. Нужно прибраться до его прихода. Я убрала вещи после дефиле, подаренные Ритчелл, гоняя в мыслях незабываемые мгновения вчерашнего дня. «Как я ходила по подиуму в великолепных образах, позировала, как мы с Джексоном танцевали, испытали мощный выброс гормона удовольствия дофамина при поцелуе, взирали красоты заката при панорамном виде на крыше башни…». Достаю дневник с ящика и записываю:

«Вчера, являясь одной из моделей на дефиле, я поняла важную вещь. Жизнь коротка, чтобы тратить ее на сомнения. Лучше сделать и понять суть ошибки, чем не сделать и жалеть об этом. Сомнение ограничивает нашу жизнь, оно делает нас несчастными, задумчивыми, заставляя не совершать тех или иных действий, порой важных, несущих в себе благоприятные последствия, безграничную радость. Каждый раз, когда жизнь преподносит нам шанс необходимо им воспользоваться, иначе какой смысл всему. Жалеть о не содеянном? Благодаря участию на вчерашнем мероприятии, которое, возможно, являлось некой начальной моей ступенью в карьере, я осознала ту профессиональную цель в своей жизни, к которой буду стремиться независимо от мнений окружающих. Ведь вчера я победила свой страх».

Написав мысли в дневнике, я решила принять душ, чтобы привести свои волосы в прежний вид. Так как запутанные волосы от лака для волос, они выглядят весьма непривлекательными. Ища вещи в гардеробе, заметно ощущаю ухудшение своего состояния здоровья, чувствуется озноб и легкая головная боль. Возможно, причиной этому является недолжное количество часов для сна. Принимаю горячий, согревающий тело душ, надеваю джинсы, топ серебристого цвета и вязаную белую кофту. Укладываю как обычно волосы, наношу на кончики кокосовое масло для противодействия их сухости и ломкости. Мой уход за волосами прерывает стук в дверь.

– Извините, мадмуазель, не подскажите, в этом доме живет Милана Фьючерс? Я хотел бы взять автограф! – говорит Джексон, делая при этом серьезный вид, но смеющийся голос его подводит.

– Да, вы на верном пути. Где поставить вам автограф? – подыгрываю я Джексону.

– Пожалуй, на запястье.

Я взяла маркер, находящийся под рукой в гостиной и написала: «Твоя Мила». Мы обнялись, Джексон успел чмокнуть меню в мою ямочку на щеке, и мы направились на кухню.

–Джексон, чувствуй себя как дома!

– Ты так говоришь, словно я впервые здесь. Иногда я задумываюсь: в каком доме я бываю чаще, в своем или твоем? Или может у меня два родных дома?

– Да, – смеюсь я, – так и есть. – Джексон, мы можем приготовить пиццу, устроиться на диване, включить фильмы, болтать обо всем на свете, как тебе?

– У меня есть одно условие.

– Ну, Джексон…Я думала, что тебе понравится мое предложе…, – говорю я, но Джексон притрагивается пальцем к моим губам, тем самым останавливая мою речь.