– Тсс. Условие такое: чтобы все это время, мы были вместе, не уходили друг от друга. Хочу быть ближе к тебе.

– Конечно, никак не по-другому, апчхи, – говоря, повторно чихаю я, что же такое.

– Мила, я наблюдаю, как твои глаза слезятся. Возможно, ты простудилась, когда мы вчера стояли на пирсе, ты испытывала холод. Тебе срочно нужен горячий чай.

– Джексон, успокойся. Я в порядке, давай готовить пиццу!

– Я же вижу, что нет, ты заболела. Только этого не хватало, ведь через несколько дней, наши дни рождения.

– Джексон, я не заболела, слегка простыла.

– Может заказать пиццу, чтобы не…

– Джексон, включай музыку!

Джексон включил наши любимые с ним песни, а я решила не терять времени и подготовила тесто для пиццы, затем принялась мыть овощи и нарезать их.

– Джексон, иди-ка, помогай мне, хватит танцевать.

Джексон подходит ко мне, обнимает со спины, а затем берет мои руки и начинает ими руководить, приводя мое тело в движение. Мы начинаем петь, делая вид, что у нас в руках микрофоны в виде столовых ложек.

– Джексон, – кричу я с кухни, – быстрей иди сюда.

Джексон несет ноутбук на кухню, изображая себя в роли диджея.

– Я к вашим услугам, малышка.

– Смотри, что у тебя на носу, – говорю я, одновременно рукой, испачканной в муке, дергаю за нос Джексона. Мука посыпалась ему на майку, и у Джексона сделалось лицо, которое было рассерженным.

– Ах, значит так, ты решила затеять войну? – смеясь, при этом делая серьезный вид, сообщил Джексон.

Он берет руку, засовывает ее в пачку муки и дует мне в лицо. Я, не ожидая такой быстроты действий с его стороны, делаю аналогичное действие. В итоге мы тянемся к куриным яйцам, лежащим рядом с холодильником, и решаем, на кого из нас оно разобьется первым.

– Ну, Джексон, пожалуйста, я только что помыла голову, – умоляюще говорю я о просьбе не разбивать яйцо мне на голову.

– Я все утро искал майку, которую к тебе надену, а теперь она в муке!

Я отбираю яйцо и начинаю бегать по дому.

– Не отдам, не отдам, – громко смеюсь я, убегая от Джексона.

– Малышка, я тебя поймаю, вот увидишь!

– А вот и нет!

Джексон набирает скорость, подхватывает меня и яйцо разбивается у нас в руках. Запыхавшись, Джексон резко притягивает меня к себе, и мы впиваемся друг другу в губы, также быстро, как и разбилось несчастное куриное яйцо. Наше дыхание учащается, поцелуй отличает страсть. Джексон нежно проводит языком по моим губам, словно дразнит. Я обхватываю ладонью его шею и чувственно его целую. Такое ощущение, что мы не можем насытиться друг другом. Мы впиваемся с такой силой в губы каждого, как будто смысл нашей жизни заключается в поцелуе. Наш горячий поцелуй прерывает звонок телефона, находящийся в кармане у Джексона.

– О, нет, только не Питер, – отпуская меня, говорит Джексон.

– Может не стоит ему отвечать?

– Я не сообщил ему, почему я ушел. Понимаешь, если бы я сообщил, что пойду к тебе на все выходные, то он пошел бы вместе со мной. Может быть, сообщить ему, что я у Софии, чтобы он отвязался от меня?

– Джексон, а мама знает, что ты у меня?

– Да, и я попросил не говорить об этом Питеру.

– Думаешь, мама не расскажет ему твое местоположение?

– Уверен!

Джексон берет трубку и отвечает Питеру.

– Да, чего тебе?

– Ты вернешься сегодня? Мама интересуется.

– Хватит врать, с какой целью ты звонишь?

– Узнать, где ты и с кем ты.

– Я у Софии, – лжет Джексон.

– У Софии? Ты уверен в этом? Вы же расстались с ней.

– Какая тебе разница?

– Ты у Миланы?

Джексон бросил трубку.

– Джексон, а если он сейчас ворвется сюда?

– Как придет сюда, так и уйдет отсюда, – злостно ответил Джексон. – Так на чем мы остановились?

– На пицце, – смеюсь я, добавляя, – на пицце с поцелуем.

– Другое дело,

Джексон сажает меня на кухонный стол, нежно касаясь ладонью моих щек. Я трогаю его руку и чувствую отличающую ее нежность. Затем мы прижимались носами друг другу, словно изображая эскимосский поцелуй. Случайно, Джексон коснулся губами моего лба и резко, останавливаясь, громким голосом закричал:

– Да, ты вся горишь, милая. Твои щеки бордового цвета, а руки отличает холод. У тебя наверняка имеется температура. Срочно, нужен термометр, чтобы ее измерить.

– Джексон, милый, зачем такая бурная реакция, я хорошо себя чувствую, – вру я, понимая, что в этот момент головная боль усилилась, и я испытываю холод и жар одновременно.

– Скажи, в каком месте находится градусник? – уверенно спрашивает Джексон.

– Если я не скажу, ты не отстанешь?

– Ни в коем случае!

– Он лежит в левом ящике, который расположен рядом с тобой. Там имеется аптечка с лекарствами и расположен в коробочке градусник.

Джексон мигом начал искать электронный градусник.

– Так, измеряй, – говорит Джексон.

– Ты такой милый, когда заботишься.

– Милая Мила, нужно соблюсти тишину, чтобы термометр верно просчитал температуру.

– Да он и так верно просчитает.

Я достаю градусник через 5 минут, обманывая Джексона, чтобы он не волновался, сообщаю:

– Ну вот, а ты переживал 36,3. Жива, здорова!

–Дай мне посмотреть!

– Зачем? Джексон, я только что сказала тебе.

Джексон, не слушая меня, силой выхватил термометр и удивленными, слегка злостными глазами сказал:

– 38,3! Зачем ты солгала?

– Чтобы ты не волновался за меня.

– Родная, я всегда буду переживать, и волноваться за тебя. Тебе сейчас же нужен сон, горячий чай и лекарства.

– Мне сейчас нужен ты, – отвечаю я нежным голосом и, вижу, как меняется выражение лица у Джексона, когда я касаюсь его мускулистого тела.

– Милая, я заварю тебе чай и принесу в твою комнату. Сейчас поставлю пиццу в духовку, ты отдохнешь немного, а потом мы будем кушать.

– Джексон, не будь моей мамой.

– Бегом в комнату, я все сделаю, жди меня.

– Джексон…

– Никаких больше разговоров!

– Хорошо, мам, – смеюсь я.

Я слушаюсь Джексона, направляюсь в комнату, так как мое состояние только ухудшается, и я чувствую слабость в теле. Переодеваясь в домашнюю одежду, я отмечаю, что время очень раннее еще нет 8 вечера. Но усталость сама принимает решение за меня. Я ложусь в кровать, понимаю, не могу отогреться и беру еще одной теплое пушистое одеяло. Джексон заходит в комнату, занося горячий чай с лимоном, медом и клюквой.

– Люблю тебя, – говорю я Джексону.

– И я тебя люблю, милая. Пей чай, пицца скоро будет готова. Я приберусь на кухне, так как там, измазанный в муке стол, и приду к тебе. Можешь подобрать фильмы пока.

– Буду ждать тебя!

Удивительно, как любимые нами люди способны не только поднять настроение в пасмурный или грустный для нас день, но и в период болезни, заставляют нас выйти из этого состояния и скорее выздороветь, благодаря их заботе. Их забота в отношении нас образует счастье и здоровье. Любимые люди – бесценны.

Я пью чай и вдруг слышу звонок в дверь. Догадываюсь, кто пришел, кто бы сомневался. Но мне так трудно встать с кровати, что я не буду выходить, кто бы, там, ни был. Слышу я с комнаты:

– Питер, зачем ты пришел сюда?

– Значит, вот так ты у Софии проводишь время?

– Питер, убирайся отсюда, как можно дальше и не мешай нам.

– Я хочу поговорить с Миланой.

– Во-первых, она спит, во-вторых, она заболела, в-третьих, она моя девушка, поэтому ты не будешь с ней разговаривать.

– Твоя девушка? Я смотрю, врать – твое хобби.

– Да, моя девушка, и мы встречаемся и любим друг друга. Поздно ты спохватился.

– Мы еще посмотрим, чья она девушка.

– До свидания, Питер!

Джексон захлопнул дверь. Я понимаю, что Питер не остановится и будет продолжать делать все, чтобы поссорить нас с Джексоном. Слышу, как Джексон поднимается по ступенькам лестницы, возможно, проверить сплю я или нет. Я закрыла глаза, делая вид, что уснула. Он заходит, смотрит пристально на меня, приближаясь ближе. Я говорю: