– Я заметил, – чуть удивленно отозвался оккупант.

– Может и заметил, но явно не понял. Это – моя парта, и вас здесь не стояло! – язвительно пояснила я.

– Гостеприимно же у вас новеньких встречают. И это – староста!

– А почему ты… – я подняла голову и впервые увидела эту вечно чем-то не довольную физиономию.

– Значит угадал? Мне просто сказали, что она меня встретит… но я не думал что так, – задумчиво поделился парень своими соображениями.

– Я рада, что ты остался доволен. А теперь – до свидания!

– И не подумаю!

Несколько секунд мы сверлили дуг друга взглядами.

– Ладно, оставайся, – безразлично подвела итог я, возвращаясь к задаче. – Вот только, учебники будешь носить ты, должна же быть от тебя хоть какая-то польза!

Вот так мы и сидели до самого моего отъезда, конструктивно препираясь, в полном, так сказать, биогеоценозе: ему было у кого уточнить основное направление страданий того, или иного литературного персонажа, а мне – у кого списать физику.

Все-таки как приятно возвращаться туда, где тебе рады.

***

Жизнь в классе шла своим чередом. Биологица опаздывала, как и три года назад, Беркут с Блондинчиком яростно спорили по поводу очередной пакости. Один из одноклассничков, опоздавший на первый урок (многое остается неизменным), решительно обогнув парту Виктора и представился:

– Вася.

– Не верь ему, он – Паша! – немедленно встрял Беркут, прежде чем Вик успел пожать протянутую руку. Перед очередным новеньким разыгрывалась древняя как мир шутка.

Вик вежливо изобразил удивление, смутно чувствуя подвох. Класс, отличавшийся трогательным единодушием в такие моменты, дружно хихикал. Наслаждаясь произведенным эффектом, знакомящийся парень переглянулся с Беркутом.

– Паша Васильев, в сокращении просто Вася, – выдержав паузу, наконец пояснил он.

– Виктор, – рукопожатие все же состоялось.

Наладившие контакт парни интереса больше не представляли, и я, усевшись в пол оборота, принялась детально изучать одноклассников. Появившаяся в классе биологица, искренне порадовавшаяся моему возвращению, ничуть в этом деле не мешала.

Кто-то изменился, а с кем-то я рассталась словно вчера. Блондинчик так и не расстался с челочкой, а Маринка по-прежнему читала под партой какой-то романчик. Правильно, зачем напрягаться, когда ты и так олимпиадник?

– А где Император? – новеньких я решила отложить на потом, сперва, выясню, кого не хватает.

Леня писавший что-то сразу в двух блокнотах, недовольно пробурчал:

– Сейчас заявится, в джинсах с цепями. Мало того, что опаздывает, так еще и нашу Жабру до истерики своим внешним видом доводит.

– Уж кто бы говорил, – фыркнула я, выразительно окидывая взглядом «крутые штанишки».

– Медалистам скидка, – отмахнулся Леня, не отрываясь от блокнотов.

Я хихикнула. Жаброва Ольга Олеговна, учитель русского языка и по совместительству завуч школы была вполне демократична, но отдельным доставшим ее личностям она платила той же монетой.

– Они вообще распоясались! – продолжил, по ходу дела жаловаться Леня. – Я уже три дня на подписку деньги выколачиваю, про столовую вообще молчу! И как тебе это удавалось?

Я пожала плечами. Ежедневная каторга на посту старосты класса, не оставила после себя неизгладимых воспоминаний.

– Хочешь вспомнить молодость?

– НЕТ!

– А для прикола?

– Э-э-э… – я прищурилась, – ну ладно.

Биологица снова убежала, в классе стоял гул. Я привстала со стула как раз в тот момент, когда длинный оболтус с дрэдами, в байке и обвешанный цепями, как пушкинский дуб, без стука ввалился в класс.

– ЧТО ЗА ВИД? – прорычала я, позволив Императору повернуться к нам лицом и закрыть за собой дверь. – Ты куда приперся с опозданием на пятнадцать минут, как благородная девица, а? Деньги на подписку живо, и не буди во мне зверя! Еще раз цепи увижу, на них тебя и повешу, ясно?! – продолжила вопить я, с искренним весельем наблюдая за растерянностью парня.

– Да, Лона… Хорошо, Лона… Сейчас сдам. ЛОНА?!

Я расхохоталась.

– Привет. Давно не виделись.

Он подошел ко мне, явно желая чуть-чуть придушить в объятиях.

– Стоять! Сначала подписка, потом обниматься!

Петя (или Перт Первый, он же Император) сдав деньги, мстительно сжал меня в объятьях так, что ребра затрещали. Однокласснички веселились во всю, наблюдая за неожиданным шоу. Я развернулась к классу.

– Вам смешно? Кто завтра на подписку не принесет, будет висеть рядом с Императором! Вы меня знаете!

– Конечно знаем, Лоночка. Только не злись, это для цвета лица вредно, – заверил меня Беркут. Не смотря на основательную фамилию, Никита был все таким же мелким и языкастым, а его задорная улыбка и абсолютное неумение долго сидеть на одном месте всегда служила нашему классу громоотводом во время «праведного гнева» учителей. Злится на него было просто нереально – он это знал и беззастенчиво пользовался. Я фыркнула, садясь на место.

Они ведь люди, но мне так приятно сюда вернуться!

С последнего урока выпускников отпустили. Беркут предлагал отметить мое триумфальное возвращение, но мероприятие было решено отложить до выходных.

Вот интересно, как мне «поодиночке не ходить»?! Раздвоиться что ли!?

Ярко светило солнце. По небу еле-еле тащились огромные кучевые облака. Я стояла во дворе в плаще нараспашку и, прищурившись, изучала синее, как глаза Келли, небо. Одна.

Вик с Анькой где-то пропадали. Нет, я просто «офигеваю», как говорит Леня! Эта парочка едва ли не за ручку всюду держится! Ну ладно Анька: она привыкла менять ухажеров, как перчатки, но наш «скромняжка» Виктор… И куда делась его неуверенность?! Мой дорогой новоиспеченный оборотень шел к цели, как танк. И я могла только удивленно качать головой, наблюдая за всем этим безобразием!

– Лона, есть минутка? – рядом со мной неожиданно нарисовался Келли собственной персоной. Мысли читает?

Я удивленно кивнула.

– У вас, что, сегодня выходной?

– Физкультура, – буркнул он, отводя меня в сторону.

– А она не обязательна к посещению?

Моя заинтересованность осталась без ответа.

Рыжик буквально оттащил меня вслед за собой в заброшенный дворик.

Откуда он, интересно, знает это место? Мы с Анькой использовали его как свой в меру секретный угол, где можно спокойно поговорить без лишних ушей. Во время уроков здесь никого не бывает.

Я попыталась присесть на скамейку. За те годы, что меня не было, она окончательно одряхлела и напоминала теперь ежа-мутанта, из-за торчащих во все стороны ржавых гвоздей. Сидеть на этом великолепии было все еще возможно, но не очень удобно.

– Лона, почему вы вернулись? – вдруг спросил Келли.

– Ты не рад? – я попыталась отшутиться. Что-то странные у меня, в последнее время, разговоры с друзьями. Я не любила и не умела врать, так что нынешние обстоятельства, в которых нельзя было поговорить с близкими откровенно, порядком меня удручали.

От пристального взгляда пронзительных синих глаз, внимательно следящих за каждым изменением на моем лице, становилось не по себе.

– Знаешь в чем проблема? – неуверенно начал Келли, – моя семья уверена, что твой отец… является причиной «несчастного случая».

ЧТО?!!!!

Я вскочила со скамейки, мгновенно взвинтившись, но все же заставила себя вдохнуть глубже, заметив, что Келли сжался как пружина, словно ожидая моего бегства.

– Дьявол! Келли, ты действительно в это веришь? На нас самих была облава! Мы едва ноги унесли! У меня на руке шрам остался, от звездочки! Теперь платье открытое не наденешь!!! – досада, смешанная с бессильной яростью, выплескивалась с каждым новым словом.

Лицо Келли дрогнуло. Он чувствовал, что я говорю правду. Прошла всего неделя с тех пор, как он потерял одного из самых дорогих ему людей, но не позволил себе сломаться.

– Сегодня было заседание совета. Твой отец ничего не сказал. Почему? В таких обстоятельствах, он вправе попросить защиты у стаи!