Айенг отбежал подальше от Сеймора, отпрыгнув и спрятавшись за ржавые автомобили, уже давно застывшие на одном и том же месте. Глаза наполнились слезами. Жертва искупила его согрешившую душу, он воссоединился со Светом и исполнил свой Долг. Но от осознания этого было совсем не легче.

  'Так, Айенг, соберись. Надо помочь парням'.

  А парни в это время уже воевали, и борьба была ожесточенной.

  Когда до ушей Женьки и Рима донесся ор Виторга, те незамедлительно начали перестрелку. К этому моменту все сгустки материализовались в людей, и были готовы выплевывать эссенцию в своих противников. Но не суждено было.

  Женька вдохнул всей своей грудью, и вскинул дуло стрельца в сторону воина Бездны, расположившегося на крыше. Расположил приклад к плечу и прицелился. Кольцо блеснуло, и при этом время как будто бы остановилось или начало идти медленнее. Зрение тут же усилилось, и Женька заприметил вот что. Внутри человека (он словно видел сквозь него), или его подобии, что-то шевелилось и билось, словно это было сердце или мозг существа. 'Вот оно, нечто, что позволяет им держаться и существовать здесь в необходимом им обличии'.

  Он выдохнул, и нажал на курок. Женька удивился тому, как, в отличие от выжигателя, от которого после выстрела много шума и дыма, стрелец лишь слегка дернулся, а сам заряд оказался узкой точкой, практически невидимой глазу. Выстрел достиг цели, и, коснувшись шевелящегося предмета внутри воина Бездны, разорвался. Дитя даже не успело привлечь к себе должного внимания, а просто рассыпалось на тысячи кусочков, в пыль, которую тут же сдуло мощным ветром.

  Женька сильно воодушевился от того, как метко он произвел выстрел. Он резко развернулся и всадил еще один заряд в противника, бежавшего в его сторону от ворот ангара. Его настроение тут же померкло, как только он увидел, что один из Детей начал махать руками и орать, указывая в сторону Женьки. А затем произошел громкий хлопок, после которого он утих и рассыпался в прах. Было поздно что-либо придумывать, и сейчас должен произойти сильный замес, в котором цена ошибки будет стоить жизни.

  Рим направил выжигатель в сторону того, что пытался спрятаться за стеной. Он промахнулся, и самый первый его выстрел из оружия ушел вправо, но он мешкать не стал, и, как только прикоснувшийся обернулся в его сторону, уже готовый пустить из рук эссенцию, выстрелил точно в цель. Он, удивленный, отпрянул, но мертвым не рухнул, как Виторг. Рим выстрелил еще раз, но это снова не возымело должного эффекта. Он успел уловить, как руки противника сложились в запястья, и между ними возникла дыра, из которой вылетел сгусток, подобный пучку света, только весь черный. Рим увернулся от выстрела, и заметил, куда он попал.

  От шума все животные, расселившиеся по углам и уютным местечкам, пригнездившиеся и обжившиеся, бросились врассыпную, кто куда. Из-за ворот ангара выбежала целая свора худых псов. Вот в одного из них по несчастливой случайности и попал заряд черной субстанции. Пес сбился с ходу, а затем мощно завыл, нарезая круги вокруг той раны, что постепенно въедалась в кожу. Он рухнул на бок, поднялся, а затем неестественно зарычал, как обезумевший волк, и изогнул шею так, что она громко хрустнула. Пес упал еще раз, парализованный от такого действия, но успел вцепиться зубами в инородную рану, вырвать кусок мяса вместе с кишками и костями, и выбросить ее подальше от себя. В итоге он стремительно опустил голову и настолько же стремительно скончался. Темная субстанция, добравшаяся и распространившаяся до костей, поглощала ткани и меховую шкурку дворняги, которая сменила свой цвет от светло-коричневого до черного, как деготь. А затем тушка начала медленно впитываться в асфальт, пока вовсе не исчезла.

  Рим отвернулся от жуткого зрелища. 'Она просто растворила его, не оставив ни следа. Охренеть'. Он начал думать, по какой причине заряд, прошедший насквозь не поразил цель. А затем краем глаза увидел, как от ударов подобия сердца одежда слегка содрогается. Этого хватало, чтобы пойти ва-банк. Он успел увернуться еще раз, и в этот раз выстрел настиг нечто неорганическое, отличное от худого пса. Оно впилось в железную дверь автомобиля, но не прожгло его насквозь моментом, а, скорее, медленно, с неохотой, его рассасывало. Похоже, что это нечто, или сама Бездна, предпочитала в своем рационе что-то живое и двигающееся, нежели холодный металл. Рим не сомневался, что у такого существа просто не может быть эффекта восстановления или перезарядки, и оно могло выпускать эссенцию сколь ему угодно.

  Рим облизнулся, и почувствовал соленый привкус крови, текущей из носа. 'Не могу поверить, что снова рассчитываю на удачу'. Однако удачей в этот момент он пренебрег. Противник обнаружил, что его приятель, стоявший на крыше амбара, неизвестным образом исчез. И начал неистово орать, привлекая внимание к Женьке, которого успел засечь, потеряв из виду Рима.

  - Поешь дерьма, козлина! - вскрикнул Рим, и, выскочив из-за угла, выстрелил прямо в бьющееся 'сердце'. Крики прекратились мгновенно, а Дитя заткнулось, превращаясь в пыль.

  Рим немедля метнулся от здания, чтобы засечь прикоснувшегося, материализовавшегося за спиной Айенга и Сеймора, но обнаружил, что Айенг пропал, а Сеймор лежал, раскинув руки. 'Вот дерьмо, только не это'. К Риму спиной стояло Дитя, медленно поворачиваясь в сторону криков. 'Простая цель. Отдыхай', завершил мысль Рим, и произвел выстрел, от которого нечто испарилось, а его остатки вымелись быстрыми воздушными потоками.

  Внезапно Айенг закричал издалека: 'Сверху!'. А затем послышались выстрелы, затмевающие воинственный рев. Женька уже пребывал в курсе, что на подъемном кране Дети могли находиться не в одиночку, а втроем, а может, и все остальные толпились на узкой его платформе. Оттуда Рим, Айенг и Женька были, как на ладони, а потому могли казаться легкой мишенью.

  Женька решил метнуться подальше от железных ног, дабы лучше обозреть ситуацию, творившуюся на платформе. Сейчас ему нужна была поддержка, как никогда.

  - Рим! - рявкнул Женька, и начал жестикулировать в сторону ангара, ворота которого от сильного ветра с большим грохотом захлопывались. 'Черт, у него снова может случиться приступ. Хватайся, Рим, за соломинку, иначе мы все упадем. Дотерпи хотя бы до конца боя'.

  Рим сделал кивок, и побежал в сторону ангара. Голова неистово пульсировала и разрывалась, но на фоне битвы, под воздействием запаха гари и ярких вспышек эта пульсация немногим приглушалась и затуплялась. Он сделал крутой разворот, едва не потеряв равновесие, и начал всматриваться через прицел выжигателя вверх, не сбавляя ходу. И действительно: на платформе, на высоте метров пятидесяти стояли пятеро чужеземцев.

  К Риму по диагонали подбежал Женька, также целясь в сторону платформы.