- Не побеспокою?

  Я сразу распознал в нем смотрителя, по совместительству владельца 'Ариадны', Владимира. Он был стар разве что цифрой: со своими восьмьюдесятью семью годами он выглядел так же, как и я. Чудеса! Возможно, сказывается климат этого места. Или атмосфера. Скорее всего, и то, и другое.

  - Нет, что вы. Присоединяйтесь. Это место все равно принадлежит не мне, а вам, я не вправе запрещать что-либо.

  - Так дело не пойдет. - Смотритель покачал головой. - Это место никому не принадлежит. Просто приглядываю за этим краем, не больше и не меньше.

  - Ну, раз вы так считаете... - Я пожал плечами, снова перевел взгляд на озеро. Туман рассеялся, теперь солнце было хорошо видно. Свечение, исходящее от него, однако, не раздражало глаза. Я даже удивился этому. Будто бы ты смотришь не вживую, но на рисованную картину. Вдалеке можно было увидеть тонкие, как казалось отсюда, струйки дыма, исходящие из зеленых гор.

  Владимир потянулся, откинув назад руки. Послышался многочисленный хруст крепких костей. Он облокотился на деревянный поручень. Какое-то время мы стояли, молча наблюдая за тем, как шарик медленно перекатывается вверх по небу.

  - Да, за такой вид я бы отдал душу Свету.

  - Простите, кому? - переспросил я.

  - Ну, Свету. Тому, что вдохнул в царство Бездны жизнь и смысл существования. - Владимир усмехнулся и вдумчиво поднял глаза к небу, словно пытаясь вспомнить очень важную деталь.

  - Простите еще раз. - Я вскинул вопросительно бровь. - Быть может, я не совсем понимаю, о чем вы говорите.

  - Вы разве не знакомы с историей мироздания, которые проповедуют 'хранители', как они себя именуют? Рассказывают истории, в которых есть смысл, как по мне. Конечно, народец он уж очень странный: боится, будто бы кто-то возьмет да и утянет их в собственную же тень. Потому и селится на самых верхушках. - Владимир указал на пару вершин, откуда столбом шел дым. - Вон там пара поселений. Они даже жгут костры днем, представляете? Думают, что отпугивают посланников Бездны.

  Подумать только, пугаются собственной же тени! Но прежде всего в голове возникла лишь одна мысль: меня пытаются где-то надурить. Я попробовал понять, в чем именно. Конечно, я прежде слышал истории о том, как возникает мир из рук могучих божеств. Слышал, что Земля не круглая, а плоский блин, который держится на слонах и черепахах. Я предпочитаю идти в ногу с наукой, именно так. И как она скажет, так оно и есть, или будет.

  Смотритель повернулся ко мне и поймал на себе оценивающий взгляд. Я даже не заметил, как мое лицо являло собой выражение недоверия. Так что он сразу уловил, о чем я тогда подумал.

  - Вы считаете, что я говорю неправду? Как бы не так! - Усмешка пробежала по лицу смотрителя. - Может, я и стар, но я прекрасно знаю, о чем говорю. Если будет на то время, прогуляемся к ближайшему из холмов. Спросим одного из кочевников, как у них дела. Может, они и пугливые, зато дружелюбные.

  - С радостью бы согласился, да только нога меня беспокоит уже какой год. Боюсь, высоких холмов я не вытерплю. - Я постучал себя по правой лодыжке. Проклятые лошади! Возможно, не будь бы я такой растяпой, быстро бы сообразил, что к чему. Но теперь ничего не поделаешь.

  Тогда же я предложил:

  - Если можете, расскажете мне? Я прежде такого не слышал.

  Владимир снова поднял глаза к небу. Потом, спустя минуту, взгляд спустился на озеро. И тут началась необычная история, которую один старик рассказывал, а другой внимательно слушал. Быть может, она несколько отличается от той, что знают хранители. Потом, заканчивая, он сам признался:

  - Легенда - это вода в прозрачном стакане. Рассказ - та же вода, смешанная с цветными красками. И все же, какого цвета она ни была, вода останется водой, верно?

  - Да, думаю, это так, - ответил я. - Главное, чтобы краски не поменяли вкус воды. - Владимир кивнул, и добавил: 'Будьте уверены - выпив воды из этого стакана, горечи вы не ощутите'.

  А начал смотритель рассказ вот с чего...

  ЧАСТЬ 1. ИСКУССТВО БЫТЬ ДРУГИМ

  Глава 1

  - Доппио, пожалуйста, - устало проговорил юноша в куртке, которая была явно ему не по размеру. Она не подчеркивала его фигуру, но это не особо его волновало. Куртка могла укрыть юное тело от проказов природы, не дать замерзнуть. В последнее время погода мало кого радовала. К сожалению, ход природы было не повернуть вспять: летние теплые деньки прошли, и за них придется расплачиваться холодными, осенними.

  Молодой человек вскинул голову, подумал. Затем добавил:

  - Нет, трипло. Сегодня трипло.

  - Двести рублей, мой дорогой, - ответил бариста. - Сегодня придется подождать. Эта штука в последнее время барахлит, побрал бы её черт.

  - Не страшно, я никуда не тороплюсь, - пробормотал посетитель, и махнул рукой.

  Но дядя Кеша, по-видимому, уже не мог его слышать, поскольку был затянут процессом приготовления кофе. Посетитель глубоко вдохнул, и оперся руками на стол. Ожидание его не тревожило: сейчас он был преисполнен спокойствия. Вероятно, таким обладают люди преклонного возраста - мудрые, познавшие жизнь. Казалось бы, обычно в 18 лет сознание людей не посещают мысли глубже, чем дно наперстка. Однако Рим вечно казался замкнутым в собственном сознании, на котором висел стальной замок, надёжно охраняющий разум подростка от непрошеных гостей. Обычно он не пускал людей в своё личное пространство ближе расстояния вытянутого пальца, так как считал, что это никому не нужно, да и свои раздумья он полагал только его собственностью, и больше ничьей, а значит, он мог распоряжаться ей, как было ему удобно.

  Глубоко выдохнув, собственник своего разума перестал смотреть сквозь реальность, убрал руки со стола, машинально сунул кисти в карманы куртки и кинул взгляд на чертовски знакомую для его памяти обстановку. Лампы всё так же горели тусклым жёлтым светом, мебель вроде стульев, угловых диванчиков и столиков, выполненных в одном допотопном стиле, имели всё ту же расстановку. Из колонок, стоявших за стойкой бариста, всё так же раздавался джаз, медленный, умиротворяющий, клонящий запозднившегося посетителя в сон, без слов, какой обычно и играет в подобных заведениях. Колонки хрипели, но не надрывались, издавая звуки. В кафе пахло кленовым сиропом, как он и любил, и этот соблазн постоянно манил, молчаливо предлагая зайти внутрь лишь для того, чтобы еще раз вдохнуть сладкие нотки, хотя юноша не предпочитал подслащать кофе. Рим был редким извращенцем, полагавшим, что напиток необходимо пить в девственном виде, не добавляя туда сахар. Обжигающий дёсны и затуманивающий разум, но оставляющий невероятное впечатление кофе. Впрочем, аромат не растворялся на языке: он проникал вглубь организма и продолжал идти до самого мозга, где ему была конечная остановка.