Узнав в окружающей обстановке место, которое Рим знал уже два года, внимание юноши упало на мужчину сорока двух лет от роду, стоявшего к нему спиной, сгорбившегося, трудящегося над очередной порцией напитка. Его руки, крепкие, но длинные непропорционально к короткому телу, то и дело растягивались в стороны, перемещая рычаги кофейной машины. Поверх белой рубашки был аккуратно завязан сюртук, прикрывавший черные джинсы спереди, но не скрывающий их присутствие сзади. В голове у юноши проскочила мысль о том, что дядя Кеша был более похож на столяра или трудовика, нежели на баристу, и легонько ухмыльнулся. 'Он всегда так одевается? Выглядит он глупо, ничего не скажешь. Еще и зачем-то начал отпускать волосы'.
Нельзя было сказать, что Рим считал дядю Кешу своим лучшим другом, которому он мог бы рассказывать свои тайны (а друзей у Рима было и вправду немного, раз, два и обчелся). Однако ему ничего не стоило порой просто поддержать разговор если не в своих интересах, то хотя бы для приличия: о новостях, происходящих вокруг событиях, в чем-то даже поспорить. А иногда и просто промолчать, и он поймет и поддержит это молчание вместе с тобой. Рим знал, что дядя Кеша был тем самым человеком, который смотрел не на человека, а внутрь него, и очень хорошо понимал, расположен ли собеседник к разговору либо нет. Оно и неудивительно: в один из вечеров бариста прямо сказал, что, будучи еще молодым, он окончил институт психоанализа в Норде, располагавшимся в Северных землях. 'Там готовят хорошие умы, которые сразу пристраивают к делу, не то, что в этой чертовой дыре. Тут всегда, сколько я помню, как сюда переехал, были плотники и архитекторы, и их продолжат выпускать, как книжки. Попомни мои слова, юноша, и подумай о том, что, однажды, тебе придется покинуть свой дом в поисках лучшей жизни. Правда такая - здесь делать нечего, а парень ты не промах, вроде бы'. Он снова улыбнулся, на этот раз более рассеяно, с ноткой сожаления и сочувствия, затаившейся в губах. Рим ответил абсолютно такой же улыбкой, и она выглядела искусственной, но тогда дядя Кеша, к счастью, этого не уловил.
Юноша взглянул на часы. Электронное табло старомодных часов показывало 20:38. 'Отлично, - подумал он про себя, - у меня есть ещё куча времени'. И действительно: время, которое он мог тратить на себя, начиналось где-то с шести часов вечера, если дела не затягивались к этому времени, и продолжалось до полуночи. И для Рима следующие полтора часа не проходили незаметно: он старался вытягивать своё удовольствие из каждого отрезка времени, каждой секунды. Он не следил за ходом времени, иногда даже не поднимая левой руки и не обнажая запястье, чтобы проинформировать себя. Потому как имел необычное чутьё на его угадывание, будто кто-то внутри него сидел и следил за своими часами, и в случае чего 'часовой в голове' давал юноше знать, когда уходить.
Наконец, бариста подал заказ клиенту. От весомой на вид керамической кружки, на которой явно был изображен пейзаж знакомого города, исходил аромат молотых кофейных зёрен. Хотя юноша действительно никуда не торопился, запах, накинувшийся на молодого человека, сломал механизм ожидания. 'Спасибо, дядь Кеш', - проговорил Рим, в обе руки приняв кружку, содержимое которой манило и в скором времени перемешает и растворит его вместе с атмосферой вечернего города.
Глава 2
Скатный можно было безоговорочно назвать если не верхом мысли архитектора, который возводил его собственными мозолистыми руками, то, во всяком случае, обладающим обаянием, изюминкой местом в этом мире. В незапамятные времена это был действительно большой и красивый город, располагающийся на уклоне холма и расстилающийся далее по его протяжённой и плоской вершине. Сам холм обладает исполинскими размерами, имеющий с западной стороны продолжительный подъём, а с восточной - резкий обрыв, за которым располагается порт, примыкающий к большой воде. 'Авантюрист' по факту фактическим сердцем большого существа с именем города, поскольку в прошлом столетии сюда частенько заходили большегрузные суда. Естественно, приходили они с целью забирать из района, богатого рыбой, нужный им товар, и увозили его на другой конец мира, где рыбные изделия расхватывались крупными компаниями и ресторанами, как горячие пирожки. Это было золотое время, когда маленькое и несуразное поселение выросло в гигантского монстра, который мог постоянно давать деньги в карманы больших людей, основавших порт, и бюджет муниципалитета. Небольшое семя яблока дало дерево высотой с двухэтажный дом за полгода, на котором вырастали плоды размером с человеческую голову. Во времена расцвета, в семидесятых, люди съезжались из соседних городков поменьше и деревень в поисках лучшей жизни, и, наткнувшись на золотую жилу, как пиявки, присасывались к городу. Обучившись ремеслу отлова, они оседали, в результате чего близлежащие деревни быстро опустели и вымерли, поскольку на их месте начинали строить склады либо фабрики. Город набирал невероятные темпы в строительстве и рос, как на дрожжах, как и сам порт. У входа в 'Авантюрист' даже сумели пристроить из бронзы статую работника-рыболова высотой 4 метра, державшего в большой правой ладони гарпун и раскинувшего левую в сторону входа, будто приглашая зевак посмотреть краешком глаза на кухню порта, а своих работников - как можно быстрее приступить к каждодневной работе. Статуя широко улыбается во все 32 зуба, лицо смотрит в небо. Металлический плащ, развевавшийся от воображаемого ветра, оттопырился от больших, как колонны, ног. Плотные и кожаные сапоги - атрибут работников моря - будто бы неплотно прилегали к цельной статуе, хотя все же и составляли единое целое композиции.
Со временем рыбный промысел начал приносить меньше дохода, чем обычно, начиная с 90-х годов, поскольку местная популяция не справлялась с гигантским отловом, и впоследствии так и не смогла обуздать силу человеческого вмешательства. Окончательный крест на жизни 'Авантюриста' поставил закон, запретивший вылов рыбы в данном районе во избежание экологической катастрофы. Но никто не отменял теневой ловли рыбки - браконьерства, и пока была возможность копать, а точнее, черпать из воды деньги голыми руками, втайне от государственного надзора, некоторые рыбаки продолжали отлов скатного тунца, надеясь на удачу и на то, что никто не схватит их за зад. Не без риска, конечно, поскольку такая деятельность обычно приводила к лишению свободы. Так или иначе, отлов продолжался до тех пор, пока в 10-х годах экологическая экспертиза не постановила о том, что тунец как вид, обитавший здесь долгие тысячелетия, полностью исчез.
Порт утратил былую мощь - теперь он ничем не отличался от других мелких портов, соседствующих с ним в относительной близости. Гигантский штат работников, некогда насчитывавший 5 тысяч человек, постепенно сокращался до 10 вольных между собой надсмотрщиков. Иногда они засекали издалека большегрузные корабли и подавали сигнал в случае, если они разворачивались в сторону городка, но обычно игравших в дурака на деньги и пропускавших их мимо ушей, поскольку свободного времени у них было предостаточно, пока со стороны большой воды не протянется раскатистый рев. Остальные же люди были брошены на произвол судьбы, и на протяжении трёх лет бывшие работники перебивались с одного места на другое, чтобы наскрести денег на покупку буханки хлеба. Большой город медленно умирал, примерно так же, как это делают очень большие звезды в пространстве. Со временем 'Авантюрист' ушел из памяти, а впоследствии и с морских карт, поскольку через 100 километров от Скатного находился ещё один город, Авдотьев, удобно располагавшийся на полуострове с портом 'Луч'. Удобен он был географически: с карты было проще различить вытянутый в плоскости полуостров, образующий бухту, нежели точку 'Авантюриста', которая в придачу еще и сливалась с границей суши, а само название порта выводилось очень маленькими буквами. В то время как в одном городке процветал рыбный промысел, в другом медленно, но верно разворачивали производство зернового кофе. Плантации располагались вдали от Авдотьева, но начинающая компаѓния 'Коффплекс' смогла организовать надзор за большими участками территории и добиться еще большего расширения. За сравнительно короткие сроки - 5 лет - организация из, казалось бы, молодого и не слишком перспективного предприятия выросла в надёжного поставщика спонсора бессонных ночей. Её продукцией интересуются как на Северных землях, где климат не настолько щадящий, по сравнению с Восточной стороной, так и в Южном архипелаге, жители которого являются заядлыми любителями бодрящего напитка. Компания не отмывает баснословных денег, но члены организации получают крепкий и стабильный заработок, в котором они могут быть уверены в долгой перспективе.
