Он устремил взгляд на Женьку. Рим наблюдал за всем этим зрелищем, от которого ему стало не по себе. А мысли были только одни и те же. 'Тю-тю. Ну и дела. Он там предателем считается. А здесь ведет себя как потерянный. Хм, нет, есть более подходящее определение: промежуточный'. Он прикрыл свои глаза ладонью. Боль в голове на фоне криков усилилась, но не сбивала с толку.

  - Евгений, больше ответов на вопросы я вам давать не могу, - сказал Сеймор.

  - Не понял? - спросил Женька.

  - Последнее Право, которое реализует в своей жизни просвещенный единожды - Право завершения. Он уже не способен разглашать никакую другую информацию о Центре и мироустройстве.

  - Ну, это как-то у вас странно заведено. Право на то, да Право на се. Это говорить можно, а вот это говорить нельзя. Вам вообще там свободно живется?

  - Жень. - Айенг подозвал его поближе. - Как ты думаешь, для чего проводят Обряд искупления?

  - М? - Женька подошел, и Айенг наклонился к уху, чтобы донести ему свою мысль.

  Какое-то время он шептал ему всю суть Обряда. Женька внимательно слушал, и чем больше он слушал, тем больше ему открывались глаза на некоторые вещи.

  - Вот как. - Женька отошел от уст Айенга, как только он закончил, и большинство его вопросов растворились, как сахар в чае. - А Рим?

  - Он знает. Я чувствую, что он знает.

  А Рим действительно знал. Ощущение копирования он испытал, и тревожное, но приятное чувство его преследовало. Оставляющее во рту этот противный, сладкий привкус. Мог ли догадаться Рим о самой близкой его ассоциации?

  Женька покопался бы в своей голове, и точно нашел бы самое близкое его описание. Привкус смерти.

  - Айенг, - обратился к приятелю Сан Саныч. - Я пришел к тебе не просто так, и, я так думаю, ты уже смог понять, почему.

  - Да, - кивнул Айенг. - Пройдем к столику. Там все в спокойной обстановке сядем и обсудим.

  'Наконец-то', сделал заключение Рим. 'А то эта драма начинает потихоньку надоедать. Пора действовать'.

  Они вышли из кладовки. Посетители устремили на них свои взгляды. Женька гакнул: 'Чего уставились?', и все, озадаченные, продолжили заниматься своими делами и допивать кофе. Дядя Кеша поставил на рабочий стол табличку 'УШЕЛ НА ОБЕД'. Четверо присели у окна, и начали обсуждение.

  Айенг кивнул Сан Санычу, и тот достал из хрустального купола Слезу Света. Водрузил ее в центре стола, прикоснулся перстнем. Та сразу же заблестела, и посетители 'Уголка' вдруг приободрились. Ощущение это было похоже на вдохновение, приходящее к писателю в миг. Они переглянулись между собой, словно связанные общими ощущениями.

  - Евгений, - сказал Айенг, бывший 'дядя Кеша'. Он сложил руки на столе, так, что изумруд торчал кверху.

  - Слушаю, как и всегда, - радостно отреагировал Женька. Вся магия, происходящая вокруг него, не была для него игрой, но давала необычный душевный подъем. Он чувствовал, как боль в ноге рассасывалась и становилась все меньше, как только он увидел баристу. А мысли о жутком сне, приснившемся вчера, улетучились и пока не приходили в голову.

  - Я передаю тебе Осколок. Прими его, и храни, как зеницу ока.

  Айенг с трудом снял кольцо на пальце, как будто бы слившееся воедино с телом. В лице он не изменился так сильно, как произошли вчера перемены с Сан Санычем. Вероятно, он был низшего ранга, возраста или что-то в этом роде. Однако магия, благодаря которой дядя Кеша, или, как оказалось, Айенг, казался Риму симпатичен в некотором плане, пропала, и перед ним сидел не более чем обычный работник заведения.

  Женька принял кольцо, и осмотрел его. Его захватило легкое ощущение счастья и облегчение, которое он постарался придержать при себе и не показывать на публике. Душа и так была воодушевлена от ощущения выжигателя под рукой. Он уже видел подобные перстни с большими камнями, обычно с бриллиантом, агатом или мрачнитом на худой конец. Но здесь был изумруд, коих в мире можно пересчитать по пальцам. Ободок, обхватывающий зеленую драгоценность, нагрелся от пальцев Айенга (или то было тепло, исходящее от самого изумруда?). Трудно было сказать, но кольцо все же было теплым.

  И вот, Женька нацепил Осколок на палец, и оно как будто бы само притянулось к своему месту. Он уловил, как легкий блеск затаился внутри изумруда. Ощущение счастья пропало, его место заняла непонятно откуда возникшая твердая уверенность, а разум обрел мгновенную зрелость. Знания сами приходили в голову Женьки, как яблоки в корзину - большими частями и быстро. Голова при этом не болела, а словно открывалась для восприятия нечто нового, того, о чем он не мог догадываться. Самое главное, что он посчитал ему необходимо важным - язык Центра и знания о выжигателе, только и всего.

  Когда процесс подошел к концу (а Женька понял, что больше ничего сверх этого не произойдет), он тряхнул головой и посмотрел на Айенга. Тот кивнул в подтверждение.

  - Это все. С этого момента миссия моя и Сеймора почти закончена. Акт передачи осталось провести только Риму, как я понимаю. А Становление ждет вас в Центре.

  - Да, но нам нужно для начала добраться до разгрузочного отсека причала 'Г', что в 'Авантюристе'.

  - А-а-а, - протянул Айенг. - Так называемое Средоточие. Там копирование провести проще простого.

  Сеймор кивнул.

  - Так что разберемся уже на месте, когда...

  Глава 11

  Что-то стукнуло в окна. Вернее сказать, не просто стукнуло: оно ударилось и ворвалось внутрь, проломив тройной стеклопакет. Он обрушился россыпью на сидящих внутри тысячей стекляшек. Все вскрикнули, упали на пол, прижав к затылку ладони.

  - Что за на хрен? - Женька пригнулся к плоскости стола, и осознал, что этого делать не стоило. Он весь блестел острым бисером, который впился ему в лицо. - Ааааа! Как же больно, твою мать!