- Это вряд ли, юноша. Без оружия я все равно что без своих пальцев.

  - Ну, на нет и суда нет, в таком случае. Я буду сидеть здесь столько, сколько потребуется.

  - Очень сильно в этом сомневаюсь. - Голос огрубел, затем утих. Рим услышал вдали приближающиеся вибрации и гул. Он решил, что Стефан собирается сократить дистанцию.

  'Так. Вот что я понял - свет, собранный в пучок, отражается от зеркальных предметов. Собственно, что и произошло с браслетом. Эта штука, что у него в руке, стреляет не патронами, а пучками, до чертиков быстрыми пучками. Этого вполне хватает, чтобы оценить свои возможности и попробовать что-то предпринять'. Голову пронзила боль, и теперь Рим перестал быть уверен, находится ли он во сне или в сознании. Граница не ощущалась, словно была подтерта опухолью.

  - Пытаешься рассуждать, Рим? - хихикнул Стефан. - Как в старые добрые?

  - Я не думаю, что тебя это так сильно волнует. Ты же не за ответом на вопросы пришел, Стефан.

  - А ты довольно хорошо соображаешь для больного раком, - промурлыкал убийца. - А знаешь, я бы мог твою проблему решить довольно просто. Тебе всего лишь нужно...

  - Да-да-да, - снова оборвал его Рим, - принимать каждый день сто грамм простого копеечного...чего-то там, уже не помню. Я начитался в газетах подобной чуши и ей не верю. - Он взглядом искал в боковых зеркалах автомобилей отражение Стефана, опасаясь, что он его увидит и пристрелит, не колеблясь. Машины стояли друг за другом, красными фонарями вперед. В боковых стеклах хорошо виднелся фонарь. Теперь он горел постоянно.

  - Не огрызайся, мальчик. Просто позволь мне сделать свою работу, да и только.

  Вибрации ощущались все сильнее, и от их воздействия к горлу подступала тошнота. Рим огляделся вокруг: в месте, где он сидел, лежали куски разбитого большого зеркала. 'Супер', подумал он, 'у меня есть хоть какое-то прикрытие'. Он подобрал с глины наиболее гладкий и наименее испачканный осколок. 'Давай, покажись, Стефан. Смелее'.

  Рим попробовал прикинуть, что победить его удастся лишь с помощью его же оружия. Если луч света пойдет в нужном направлении, то он достигнет своего стрелка. Все, что требовалось от Рима - направить зеркало так, чтобы Стефан отражался в двух местах одновременно. 'Можно попробовать поймать его на приманку', сделал заключение Рим. 'Все, или ничего. Стоит рискнуть'.

  И вот, в одном из дальних зеркал белой 'Газели' появился человек с оружием.

  - Попа-а-ался, сладенький, - проговорил Стефан, и порция света пронзила пространство.

  - Попа-а-ался, сладенький, - в унисон проговорил Рим, и выкинул перед собой кусок стекла.

  Заряд вылетел из ствола, и звонко ударил по осколку, отрикошетив. Результат не заставил себя долго ждать, и Стефан упал на колени, придерживая левую часть лица. Однако удар пришелся лишь по касательной.

  - Ублюдок! - выпалил он.

  - Какой есть, - процедил Рим. 'Пойдет. Это хотя бы отпугнет его'.

  Он почувствовал теплоту, сосредоточившуюся в одном месте его руки. Рим развернул ее и обнаружил, что пока вскидывал осколок правой, задел и левую. Острый край прошелся по всей плоскости предплечья, и теперь она постепенно заливалась кровью.

  - Плохой мальчик, - повторял Стефан, держась за плавящуюся часть лица. Оно медленно теряло человеческие черты. - О-о-очень плохой мальчик. Плохих мальчиков следует наказывать очень сильно.

  - Да я понял уже, что я плохой мальчик! А ты, по всей видимости, педофил! Я угадал? Теперь порку мне оформишь или что? Трахнешь меня? - Рим чувствовал, как вошел во вкус. Он вспоминал, как Женька давал ему уроки по грубому обращению с собеседниками.

  Стефан попробовал подняться на ноги, но человеческое обличье отнимало чересчур много сил. Его голос снова погрубел, и он в мгновение ока обратился в нечто. Бесформенную, темную сущность, которую трудно было описать. Разве что у самых краев ее исходил ореол, искажающийся перед тем, как начиналась сама сущность. И тут нечто пропело:

  - Не-е-ет, мой дорогой. Я собираюсь взять реванш, но не здесь. Потому что главная битва еще впереди. И уж поверь: никому не понравится то, что случится. Я тебе это гарантирую. - И Стефан начал медленно уползать

  - Не пугай ежа голой жопой! - крикнул ему вслед Рим. - А, или лучше: проваливай на хрен из моего сна! Мне еще приятеля спасать своего надо, если он еще жив!

  - Твои угрозы мне, все равно, что стакан воды в пустыне. Побереги свой язык, юноша, не то придет время, когда я его вырву с корнями. Уж я теперь на это рассчитываю.

  Стефан уполз за ближайший темный угол. Проигрыш закрепился в его сознании, как булавка, и теперь останется приколотой до поры до времени. До той самой поры, когда дуэль состоится вновь.

  До Рима дошло: теперь нельзя терять ни минуты, и пробудился ото сна.

  А обнаружил он перед собой следующее. Та самая медсестра, назвавшаяся Лерой и показавшаяся ему симпатичной, та медсестра, странным образом заигрывавшая с Римом, та самая медсестра, подававшая ему рацион, стояла в темных очках и перчатках. Она медленно поднимала правую руку с пистолетом в направлении Женьки, стволом вперед. Это было то же самое оружие, что и у Стефана. Да только здесь расстояние было не сто метров - борющихся разделяло два-три шага. И Женька явно был не в выигрышном положении. Он стоял, опирая обе ладони на тумбу. Рим не сомневался - его друг уже знает, что делать. Руками он легко мог дотянуться до зеркала. И сильно рассчитывал на то, что все произойдет так, как он решил. Рассчитывал, что теория Женьки не порушится в самый ответственный момент.

  Рим был также уверен на все сто: вряд ли Лере будет большим трудом среагировать так, чтобы пристрелить сначала его, а затем разобраться с Женькой. Поэтому, как только он раскрыл на мгновение глаза, тут же их закрыл. И застыл в ожидании развязки этой жуткой ночи. Но даже такого маленького события хватило, чтобы все произошло по-другому.

  Лия уже было почувствовала знакомый запах и следовавшее за ним возбуждение, но и тут ей не позволили сосредоточиться. Ее постоянно раздражало, когда абсолютно незначительная вещица сбивает с толку. И Рим бы, скорее всего, ее понял. Но вот можно ли было описать случившееся как мелочь? Лия не была уверена, но не заметила, как нажала на курок. И, что самое главное: выстрелила она совсем не туда, куда хотела. Рефлексы ее подвели.