- Ох-ох, - проговорил док и скрестил руки на груди.

  - Ха-ха-ха! - Женька рассмеялся. - Рим, тебя ни в коем случае нельзя оставлять одного. Ты уж очень легко заводишь две вещи: знакомства и девушек. Знаешь, что такое тормоза?

  - Жень, не стоит. Ты понапрасну смущаешь человека. - Было видно, что Рим улыбался, но вот поддерживать Женьку не стремился.

  - Ка-а-к скажешь, мой дорогой друг. - Женька проковылял к своей койке, подмигнув Лере. Та отвернулась, словно не восприняла этот невербальный знак должным образом. Женька насвистывал знакомый мотив одной старой песни, про синеглазую Валерию. 'Ага, только у нее вместо синих глаз серые. И признаться самому себе...что-то я им не особо верю. Не верю, и все тут'.

  Глава 4

  Когда Лера и Лев Владимирыч удалились, сделав все необходимые записи, а Рим с Женькой поужинали, время приближалось к девяти часам. По телевизору показывали концерт в честь дня рождения какого-то известного музыканта, которого, однако, ни Рим, ни Женька не знали.

  - Та-а-ак...- Женька всматривался в маленькие буквы в попытках разобрать хоть какой-нибудь вопрос. Он снова пытался заполнять пробелы буквами. - Блин, не вижу ни хрена. Все бы хорошо, но это... - Женька вскинул рукой на лампы, которые мягко светили. - А может, я захочу что-нибудь прочитать.

  - Ага. - Рим не казался расположенным к тому, чтобы поговорить, хотя тем у них было предостаточно.

  - Рим, ты думаешь, Сан Саныч так просто отдаст нам пирамидку?

  - Жень, он только этого и ждет. Ждет, когда мы сами к нему заявимся, а он будет нас встречать с распростертыми объятиями, чтобы мы уладили все то, что он натворил в своем мире...проекции, как он это называет. - К удивлению, Рим не потерял ни единого слова из всего того, что успел услышать от Сан Саныча. - Если он, конечно, что-то успел натворить. А у меня есть подозрения думать, что это так.

  - Думаешь, все дело в сверхкопировании?

  - Да. Он упомянул, что это можно сделать, только если ты принесешь жертву, но не сказал, что именно является жертвой.

  - Ну, потом узнаем у него. Когда увидимся. - Женька повернулся к Риму. Тот лежал, глядя в потолок.

  - Ага, если в моем случае это вообще будет возможно. - Рим провел рукой по голове. Заостренные волосинки впивались в руку. - У меня в голове растет гребаная опухоль, и если я в ближайшее время как можно скорее не предприму что-нибудь, я просто умру. Ты понимаешь это, Жень? Понимаешь?

  Женька понимал, прекрасно понимал. Он еще раз вгляделся в наполовину потухшие зеленые глаза. Сложно было представить себе, что ему когда-нибудь придется столкнуться со смертью человека лицом к лицу еще один раз. Он успел побывать на похоронах брата его матери, дяди Лени, которому не было и сорока. Его нашли мертвым в переулке, без каких-либо видимых признаков насилия или убийства.

  Жутким зрелищем казалась сама похоронная процессия. Куча людей, довольно знакомых и не очень. На всех - черные, черные цвета. Они стоят у большого ящика - белого гроба, которого почти не видно за спинами. Погода была пасмурной, без дождя. Вот его отец берет за руку, и медленно ведет ничего не понимающего мальчика к кругу плачущих и скорбящих, из которых громче всех слышен плач его мамы. 'Смотри, сынок, и смотри внимательно. Так выглядят мертвые люди. Запомни это сейчас, потом будет не так страшно'. Но Женьке не было страшно. Женьке и вправду казалось, что ему не будет страшно, когда он увидит мертвое тело своего дяди. Дяди, которого он видел совсем недавно, два дня назад.

  Круг расступился, и гроб показался полностью. Он был открыт. Вокруг стояла куча венков. Казалось, что высокая колючая трава выросла из-под земли и обвила гроб тысячью тонких иголок и ручек. Женька подошел, взглянул внутрь. И, да, там действительно лежал дядя Леня. Длинные, могучие ладони прилегают к белым брюкам. Сам он одет во все белое. Черная борода поблекла, как и черные, длинные волосы, уложенные в пучок. Лицо лишено эмоций и какого-то ни было намека на жизнь. В нос бросается запах душистой травы, которая оставляет во рту сладостное ощущение, от которого тошнит.

  Женька не боится, Женька не в ужасе. Женьке не хочется плакать и биться в истерике. Ему грустно, но ему не хочется плакать. Он знает, почему плачет мама, почему глубоко расстроен его отец. Почему плачет еще одна женщина, которую не держат ноги, и паре молодых парнишек, таких же, как и он, приходится ее поддерживать, тоже едва сдерживая соленую воду в глазах. Он видел дядю Леню не так часто в своей сознательной жизни, где-то один раз в полгода, по праздникам или по особо важным случаям. Быть может, Женька не успел так сильно привыкнуть к человеку, чтобы потом, когда он уйдет из жизни, настолько же сильно горевать по нему.

  Но теперь все складывалось так, что умереть может близкий (или ставший таковым) человек. Причем все события происходят с такой пугающей быстротой, что трудно себя заставить поверить в то, что ты не спишь, не находишься в тумане или это не плод твоего богатого воображения. Все случилось по-настоящему, взаправду. Это не книга, где персонажи и все происходящие с ними события - выдумка автора. Это жизнь, а она имеет вес и ценность, и жизненные события не идут ни в какое сравнение с художественным вымыслом.

  То же самое понимал и Женька, и чем глубже он подкапывался к ядру правды, тем безысходнее и мрачнее казалось все происходящее. Если не весь его мир, то определенно его немаленькая часть собиралась отколоться и исчезнуть в пустоте, неизвестности. Он как-то раз спросил у папы: 'Па, а где сейчас дядя Леня?'. И услышал вполне логичный ответ: 'Не знаю, Жень. Я не знаю. Некоторые люди склонны полагать, что существует рай и ад. Я так думать не привык. Когда придет наше время, Жень, все станет понятно. Это все, что я могу сказать'.

  - Да. - Исчерпывающее 'да' вырвалось из уст Женьки, пропитанное легкой обидой и горечью. Рим дрогнул от такого резкого и твердого ответа. Что-то слегка коснулось не его мозга, но сердца. Но он продолжил:

  - Поэтому, я думаю, у меня нет особого выбора. Если Сан Саныч и вправду не клоун, не шарлатан и не чокнутый дед, то шансов выжить у меня будет больше там, чем здесь.

  - Вероятно. И все-таки, надо бы побольше разузнать про его 'старого знакомого', - спародировал Женька голос Сан Саныча настолько похоже, что Рим громко и коротко хохотнул.