Если бы Женька сказал Риму о том, что он хочет узнать о человеке немного больше, то получил бы обратно ответ: 'В этом нет никакого смысла. Я просто никуда не пойду. А при встрече скажу, что я не посчитал нужным приходить ввиду своих умозаключений. Красиво как-нибудь вывернусь и вообще его в тупик заведу'. А свою выгоду в том, что Рим действительно пойдет в кабинет, поговорит с директором, и в конечном итоге это будет иметь толк, Женька однозначно видел. Быть может, Рим ему лично и не скажет абсолютно все, что поведал ему учитель, однако что ему мешает сделать небольшую хитрость, и слегка прильнуть к двери, у которой все так хорошо слышно? А если повезет, то даже не придется и подслушивать - он в самом удобном случае может увидеть диалог воочию.

  Конечно, Женька никогда не выражался о Сан Саныче как о глупом человеке (оно и было очевидно каждому студенту, которым удалось с ним пообщаться), но вот достучаться до Рима могло оказаться непосильной задачей даже для взрослого человека. Все-таки измененное и настолько утвержденное в голове мировоззрение юноши, как казалось Женьке, могло посоперничать с большим опытом старого человека, так что следовавшее противостояние умов далеко могло закончиться не в пользу преподавателя.

  - Пара сейчас в сто двадцатой? - вдумчиво произнес Женька, и пока тот находился в своих размышлениях.

  - Угу. - Рим отреагировал, не поворачивая головы. Голова смотрело прямо, птичье гнездо свалилось ближе к лицу. На самом деле он тогда думал не меньше Женьки, и упорно искал, пытался понять причину, по которой его приглашают поговорить с взрослым человеком, наедине, тет-а-тет. А она все никак не находилась.

  - Рим? - попробовал позвать Женька приятеля. Мимолетный вопрос обо всей этой ситуации возник в голове, словно снег, свалившийся на голову.

  - Нет. - Очень сухое 'нет' сорвалось с губ, и достигло получателя. - Ну, давай не сейчас, а? Я думать пытаюсь. - Рим казался раздраженным. Он постоянно тер глаза пальцами, отчего стеклянные зеленые зрачки оказались окаймленные красными кругами. Иногда веки сжимались в щель, и Рим тотчас же потирал виски. Теперь Женька понял, и решил отступить. Кто знает? Рим думал, копался в голове очень глубоко, и пока это происходило, было бы очень неплохо, если бы его никто не тревожил. Хотя может быть и такое, что Рим просто недоспал, устал, оттого и настолько пустые ответы, выражения, обращения. Отчего? Быть может, он и не всегда пребывал в постоянном, стабильно нейтральном настроении, но тогда это не выражалось так резко, а сейчас...

  - Как скажешь, - вздохнул Женька, но даже этого многозначащего вздоха Рим не уловил. Тогда тот начал смотреть на таблички, аккуратно прибитые к белым деревянным дверям. Кабинеты с большим числом на этот раз находились в левом крыле, собственно, два одногруппника и двигались в этом направлении. В какой-то степени Женьке повезло, что все занятия проходили на первом этаже. Во всем колледже работает только один единственный лифт, который еще имеет свойство задерживаться на этажах, отправляясь не сразу, да и к тому же полностью забитый людьми, не желающими уступать место другим людям. Чего уж говорить про лестницу, которая для Женьки превратилась в настоящее испытание болью и неудобствами.

  И вот, показалась дверь с табличкой, с выбитыми и выкрашенными в белый на синем фоне цифрами 1, 2 и 0. Для того чтобы пройти от одного конца здания до другого, потребовалось пять минут. Колледж поражал, однако, своими размерами не только внешне, но еще и внутренне, с этими коридорами, не имеющими конца и начала, в которых было постоянно светло либо от солнца, как сейчас, в осеннюю ясную погоду, либо от электрических ламп, разгорающихся белым светом, в пасмурную или ночную.

  - Все, тормози, - окликнул Женька Рима, дабы он был уверен в том, что тот не пройдет мимо двери, погруженный в свои размышления. И тот, действительно, чуть не прошел мимо.

  Рим на интуиции, все так же, не поднимая головы, успел нащупать ручку двери, дернуть за нее, и стремительно войти в аудиторию умудрившись чуть не врезаться в плоскость крашеного дерева. Женька подковылял к двери, наблюдая за этим нелепым зрелищем. 'Во дает', подумал он про себя, 'ни черта перед своим носом не видит. Тут никакой прожектор не поможет'. Вздохнул еще раз, и прошел через дверной проем, оставленный Римом открытым, перенося костыли внутрь кабинета.

  Глава 13

  Приходилось ли когда-нибудь вам сталкиваться с ситуацией, когда казалось, что из-за даже самого маленького дела, внезапно возникшего, рушится весь строй планов, который вы тщательно составляли на этот день довольно давно? Особенно, если это дело приходится делать в самую первую очередь, потому что иначе не получится? Разговор, который Сан Саныч предполагал провести с одним из своих учеников, совершенно завел Рима, довольно сообразительного парня, в логический тупик. Стена недопонимания оказалось такой глухой, что через нее невозможно было уловить хотя бы толику смысла. От собственных рассуждений у Рима разболелась голова, так что он частенько прикасался к вискам от каждого подходящего приступа, пронзающего мозг, как заточенная шпага.

  Следующую пару Рим провел, уткнувшись в руки глазами. Темнота предстала перед ними - ничего не было видно. Волосы снова сползли вперед, неприятно щекоча лоб, но до этого ему не было никакого дела. Риму не хотелось делать абсолютно ничего: ни присутствовать на паре, ни уж тем более разговаривать с кем-либо после этого. Да и деться было некуда. Быть может, если он сегодня поспал бы подольше...

  И вот тут Рим начал делать для себя совершенно выходящую из ряда вон, но которую он такой не считал, вещь: искать виноватых. Чертов водитель автобуса! Если бы он увидел Сан Саныча, возможно, их дальнейший разговор пошел бы по другому пути. Или вообще не пошел бы. Гребаный сарай, чтоб он провалился! Знал бы Рим, как много придется пахать на поле - ни за что не пошел бы подсоблять за так. Но, вроде бы, Женька обещал поговорить с отцом, а уже потом они рассчитаются. Как-никак, часть дачи принадлежала и им, в том числе. Да еще и из-под земли появился какой-то бомж, жегший хлеб на улице! Кто это вообще и на хрена он это делал? Рим не мог точно знать, поскольку в Скатном никогда не было безработных, бездомных, да уж тем более людей с таким печальным видом, будто судьба вышвырнула их со своего пути. Какая разница? Почему его...

  ...И тут Рим вздрогнул. От неожиданности, от страха. Он даже приподнял голову, раскрыл глаза, застыв в странном ужасе, перед собой видя только спины одногруппников. Женька, сидящий рядом, сам невольно подскочил, слегка скорчив лицо от боли, в который раз пронзившей ногу. Повернулся к Риму, нахмурился.

  - Рим, с тобой все в порядке? Ты чего это вскочил?