- Да, я вас слушаю.

  - Успели что-то сделать за прошедшие две недели?

  - Нет, мне показывать нечего. - Рим отрицательно покачал головой.

  - Что, даже рамки не нарисовали? - вопросил преподаватель. Бровь снова вынырнула из-под оправы. Сан Саныч слегка улыбался.

  - Нет. Все листы пустые. - Рим хотел было потянуться к папке с листами, дабы самому убедиться, что это так, однако с удивлением для себя обнаружил, что никакой папки для чертежей он с собой не брал. - О, вот оно что...

  - Как же так, юноша? Вы так торопились спросонья, что даже папку забыли.

  - Да, похоже на то. - Обычно Рим не забывал ни единой вещи к занятиям, однако сейчас все пошло не так, как предполагалось. Слаженный механизм будничного дня дал сбой в неожиданном для него месте. - Хотя, думаю, в этом нет особого смысла. Как я уже ранее сказал, я ничего не сделал. - Он вскинул ладони, развернув их к себе, показывая, что все так и обстоит. Рим убедился в самом себе - возьми бы он папку, ничего бы не поменялось. Был бы там готовый план коттеджа, многоэтажного дома, Зимнего дворца - все было равно, а Рим был хорошо в этом уверен, очень хорошо.

  Тут призадумался Сан Саныч, легкая улыбка спала с его лица, как исчезла и тонкая бровь. Вроде бы он говорил с подростком, не с взрослым человеком. Однако до этого ему не приходилось пока что беседовать с людьми много младше его возраста о такой, казалось бы, банальной вещи в таком нестандартном настрое. Сан Саныч пока плохо знал Рима, и было нужным, просто необходимым найти общий язык. Естественно, при условии, что со стороны студента также последует обратная связь. Да, сомнений не было, Рим действительно забыл папку, однако никак не попытался оправдать свой просчет. Для Сан Саныча было понятно: к такой реакции он явно было не готов. Он понадеялся на то, что Рим сможет выдать хорошую шутку либо красиво уйти от разговора, сменив тему. Речь студента показалась грубой и пустой, холодной, как лезвие ножа, выточенного изо льда, и доселе Сан Саныч не имел дело с такими беседами. И эти глаза...черт, что с ними не так? Пока не рассмотришь внимательно, не поймешь, что от взгляда отдает холодом. Возможно, будь бы он ближе, он бы замерз, продрог бы до состарившихся костей.

  В голове Сан Саныча засел вопрос о том, почему он этого не сделал. Почему не попытался оправдаться, а просто принял этот факт как должное и, к тому же, огласил его. Ведь, по его мнению, обычно юношеский максимализм проявляется в несколько ином ключе. В последние три года своего преподавания Сан Санычу довелось слышать отговорки разного рода, в ответ на которые он мог легко отвечать, с нотками поучения, обычно без упрека. Он никогда не позволял себе обращаться со студентами, как с малыми людьми, либо как с дерьмом. Единожды ему посчастливилось встретиться с одним трудным ребенком, от которого бегал даже весь старый костяк школы. Лишь Сан Саныч решился на его преподавательское попечительство: студента с большим успехом и с таким же большим трудом удалось перевоспитать, научить предмету и любимому делу, а после дать впоследствии работу. Позже Сан Саныч считал, что Генка стал, вероятно, чуть ли не одной из самых серьезных работ в его жизни, которая изменила не только самого юношу, но и его самого. Подход, на основе которого Сан Саныч взаимодействовал со студентами, нашел свое продолжение и в дальнейшем.

  Конечно, в этот странный момент вокруг Сан Саныча кружили много 'почему', в том числе и то самое, по какой причине Рим не желает показывать задание (быть может, он его вовсе и не делал?), но именно это единственное 'почему' волновало его больше всего. Вспомнился не менее странный разговор с Римом в автобусе. Во всем это странном поведении есть смысл, так ведь? На этот вопрос Сан Саныч пока решил не отвечать. А вот интерес к самому человеку разгорался с большей степенью, чем больше вопросов, начинающихся с 'почему', посещали голову Сан Саныча. Складывалось ощущение, будто Сан Саныч прикоснулся к подобию невидимой стены некоей крепости, через которую ничего не видно.

  Однако же лишние слова сейчас были не нужны. Так что, вдобавок дабы не сбиваться с рабочего тона, он пока решил не зацикливаться на Риме, а уж тем более раздувать ненужный конфликт, поэтому сказал:

  - Виноградов, мне нужно, чтобы вы сегодня пришли ко мне в кабинет. Сегодня я целый день на месте, поэтому можете заглянуть сразу после того, как кончится последняя пара. Есть разговор. - Сан Саныч сделал ставку на тот самый подход, когда личная встреча в узкой обстановке, предположительно, могла дать много информации.

  - Хорошо. - Рим сидел, сложа руки, поначалу не особо впечатленный таким приглашением. На солнце, помимо очков Сан Саныча, поблескивала также его лысина. 'Вот черт, только не хватало разбирательств с самым влиятельным человеком в колледже. Надеюсь, мне предстоит проторчать в кабинете не так долго. Что я такого сделал? Подумаешь, папку забыл'.

  - Итак, продолжим...Глазкова, солнце мое, ты уже все сделала?

  Рим будто услышал еще раз то, что ему только что сказал Сан Саныч, и его скрутило. Он тут же захотел вырваться подальше из этого места. Убежать куда-нибудь на берег и наблюдать за движением морских волн, вдали от всех. В один момент общество стало ему противно, из-за какого-то предложения посидеть и поговорить 'по душам' (Рим так предполагал). То, что ощущалось им, не было ненавистью, но легким отвращением, смешанным с голодом, который успел обостриться многократно. К чему бы это? Рим не до конца понимал. Но вопросы начали обступать юношу со всех сторон, как собаки, зажимающие жертву в диком лесу.

  Конечно сегодня, чуть позже, разговор возобновится, однако уже в более приватной ситуации. И даже, несмотря на это, Рим догадывался - обнаружится нечто интересное либо для него, либо для Сан Саныча. А скрывать им обоим было что, по всей видимости.

  Рим уловил, как на солнце красный камень в перстне блеснул, пока Сан Саныч делал пометки в журнале. Кроваво-красный рубин.

  Глава 11

  Занятие подходило к логичному концу. Сан Саныч в очередной раз напомнил, дабы студенты старались все делать вовремя и показывать выполненное тогда, когда он этого потребует. Похвалил пару из них, добавил: 'Можете обращаться к ним, ежели возникнут сложности и вопросы в процессе выполнения. Я буду подсказывать само собой, на занятиях и в свободное от преподавания время'. К этому времени столы учеников уже пустовали. Парта, за которой сидел Рим и Женька, целую пару вообще не была занята ни одной вещью - первый лежал на своей половине, снова опустив кудрявую голову на руки. Второй же внимательно слушал, посчитав нужным сегодня не забивать рабочую тетрадь и чертежные листы строительными карикатурами, лишь изредка открывая ежедневник и делая туда пометки.