– Подвезти? – спросила девушка, закутываясь в плащ.

Парень лишь помотал головой. Они обнялись и разошлись, каждый своим маршрутом. разойдясь затем в разные стороны.

Молодой человек прошел пару кварталов пешком, не обращая внимания на дождь. Тетрадь он спрятал под куртку, чтобы она не намокла. Вскоре он почувствовал, как холод подобрался к его телу, и поймал первое попавшееся такси.

Дома он скинул промокшую куртку, аккуратно повесил её на вешалку, расправив все складки. Затем переоделся в домашнюю одежду, закинул мокрые брюки в стиральную машину, вытер ботинки сухой тряпкой, поставил их сушиться и прошёл в кухню, чтобы включить электрический чайник. Он нарочно оттягивал момент, когда откроет заветную тетрадь. Интуация подсказывала, что содержание рукописного текста имеет прямое к нему отношение.

Наконец, заварив крепкий чёрный чай, парень расположился на кровати с тетрадью в одной руке и кружкой в другой. Отпив глоток обжигающей терпкой жидкости, он отставил кружку в сторону и открыл тетрадь. От страниц едва уловимо повеяло ароматом жасмина. Знакомый летящий почерк бросил в глаза случайно выхваченные слова и фразы. Парень зажмурился и глубоко вздохнул. Это было нелегко. Всего несколько месяцев назад женщина, написавшая эти строки, жила, смеялась, грустила, качала на руках своего малыша, а теперь, единственное, что ему осталось – тетрадь с родным запахом.

Парень вновь открыл глаза. Сделав свет настольной лампы ярче, он устроился поудобней и стал читать.

«Вот я и решилась… – повествовала автор, – Сегодня я начинаю писать историю, единственным читателем которой буду только я.

Зачем я это делаю? Хороший вопрос.

Наверное, хочу запечатлеть на бумаге свои чувства, в доказательство того, что эти чувства были мне доступны. Чтобы моя память, меняясь и мутируя с годами не превратила тебя, мой мальчик, в размытую фигуру без лица. И чтобы в любой момент, когда только пожелаю, я могла взять свои воспоминания в руки и ещё раз убедиться, что ты мне не приснился.

Итак, я буду писать роман. Роман о коротком клочке моей жизни, в котором постараюсь передать образы всех героев максимально близко к реальности.

То, чего я не могла знать, проживая тот период, я восстановила из последующих откровенных разговоров с каждым из вас. Даже с тобой. Да-да, я помню все твои рассказы. С жадным любопытством и маниакальной дотошностью собирала я по крупицам ваши мысли и чувства, чтобы максимально точно воссоздать все те волнительные события.

Пожалуй, позволю себе немного кокетства. Хочу быть на этих страницах такой, какой меня видел и воспринимал только ты. Сама я куда более скромного о себе мнения.

Мой роман будет на девяносто восемь процентов биографичным. Два процента я оставлю своей фантазии. Не слишком много для того, чьим ремеслом как раз и является фантазия.»

На этих словах заканчивалась первая страница. Теперь у взволнованного читателя не было никаких сомнений, что речь пойдет о самой счастливой и самой болезненной поре его жизни. Вдохнув полной грудью, он перевернул лист.

Доводилось ли вам испытывать жгучее желание проникнуть в чужие мысли?

Понять истинные мотивы тех или иных поступков другого человека? Достоверно узнать, что движет вашим другом или врагом в их действиях?

Лично мне – да. И далеко не раз. По роду своей писательской деятельности я частенько ломала голову над помыслами своих знакомых и малознакомых личностей. Мне всегда хотелось понять их суть, понять, что происходит у них в головах, чтобы запечатлеть самых аутентичных персонажей в своих книгах.

Это все очень забавно. Очень… Но, поверьте, далеко не так забавно, как копаться в собственной голове. Отстраниться и холодным умом наблюдать свои личные мотивы в той или иной ситуации. Иногда это довольно весело, иногда – грустно, а порой – стыдно…

Возьмем, к примеру, вот эту незнакомку, что стоит сейчас у дверей «Кэпитал Гриль», смешно щурясь от слепящего нью-йоркского солнца.

Эта хрупкая миниатюрная женщина растерянно озирается по сторонам. Непослушная прядка каштановых волос выпала из строгой прически и легкомысленно колышется на ветру. Тонкие аристократические брови сошлись к переносице в попытке защитить от яркого света синие глаза своей хозяйки. Строгий брючный костюм не может ввести в заблуждение относительно изящной фигуры, прямая спина и красиво развернутые плечи красноречиво говорят о природной грации их обладательницы. Хотя едва ли она отдает себе отчёт, что привлекает пристальное внимание противоположного пола, воспринимая свою внешность как досадное недоразумение.

Её зовут Анна Хэмптон. И я приглашаю вас в её жизнь.

«Тридцать шесть лет!.. – проносится сейчас в голове у Анны. – Как же я умудрилась забыть про день своего рождения?!»

После спокойной и тихой атмосферы ресторана шумный поток машин Сорок Второй Стрит оглушил Анну. Даже прожив в Нью-Йорке восемнадцать лет, она так и не смогла привыкнуть к его темпу. Торопливо перебежав дорогу на перекрестке, Анна села в свой синий «BMW» и завела мотор.

Из года в год свои дни рождения Анна традиционно отмечала в кругу семьи. Так уж повелось с незапамятных времен, что дни рождения мужа и дочери отмечались шумно и весьма многолюдно, а её – был исключительно домашним и уютным праздником.

Но в этот раз четырнадцатое августа казалось ничем не примечательной датой. Погрузившись с головой в свои будничные хлопоты Анна и думать забыла об этом дне.

Ранним утром она уже была в огромном книжном магазине на углу Бродвея и Двенадцатой улицы, где провела презентацию своего последнего романа, битых четыре часа отвечая на всевозможные вопросы и раздавая автографы. После чего, совершенно измотанная, Анна помчалась в другой район Манхэттена на встречу с Финчем, своим издателем. Проголодавшись, она увлеченно занялась едой, а галантный Финч понимающе дожидался момента, когда можно будет заговорить. Их отношения сложно было назвать сугубо профессиональными, они длились уже много лет. В свое время Мингус Финч поверил в юную, никому неизвестную начинающую писательницу, и рискнул издать её первую книгу за свой счёт. С той поры прошло много времени, но Анна не забыла, кому была обязана началом своей карьеры. На все попытки более известных издательств переманить её под своё крыло она всегда отвечала отказом, и Финч ценил это.

Проводить свои деловые встречи в неформальной обстановке стало традицией для старых знакомых. И в этот раз оба выкроили время из своих насыщенных графиков, чтобы не спеша поговорить о своих буднях. По завершению трапезы белый конверт с гонораром приятно утяжелил дамскую сумочку Анны.

Теперь ей предстояла менее радостная встреча с агентом по недвижимости, который занимался арендой домика в Англии. Волокита с этим домом уже порядком утомила Анну, она длилась уже не один месяц. Дочь уезжала учиться в другую страну, и Анна с болью отпускала её от себя. Чтобы хоть как-то успокоить своё сердце, она решила снять небольшой домик в Англии и пожить там пару месяцев, пока не убедится, что её ребёнок самостоятельно справляется со взрослой жизнью на чужбине. Эта затея с самого начала натыкалась на разнообразные препятствия, – то долгое время не попадался подходящий дом, то, когда выбор был уже сделан, другая сторона вдруг отказалась от сделки, не объясняя причин. А в последний раз договор был почти заключен, но делу помешал неожиданный, представьте себе, пожар. Всё осложнялось ещё и тем, что у них не было возможности посетить будущее жилище и увидеть его собственными глазами. Выбирать приходилось по снимкам, которые их агент присылал на электронную почту. И вот теперь, когда жилье было найдено и утверждено на семейном совете, Анне позвонил Элл и окончательно закружил ей голову, известив, что присмотренный ими дом теперь и вовсе продаётся, причем по смехотворно низкой цене.

«Вы можете выгодно вложить деньги в эту недвижимость, – вещал в трубку Элл, – уже через год вы продадите её в полтора раза дороже, а если ваша дочь будет жить в этом доме весь период обучения, уверен, вы удвоите свою выгоду. Анна, я настоятельно рекомендую вам сделать это, такая возможность предоставляется раз в сотню лет. Кроме того, вам не придётся каждый раз подыскивать себе жилье, когда вновь соберетесь навестить вашу девочку».