Когда он вернулся домой, его ботинки по-прежнему блестели, сохраняя товарный вид, и это несмотря на то, что он носит их уже не первый год. Он бережно относился к вещам, и они в благодарность носились долго, несмотря на ежедневную работу в мастерской.

Даниэль сидел на полу и срисовал с плаката бежевый «пежо». Плакат принесла Люси, когда в прошлый раз ездила в город к своей сестре Кристине. Кристина – родная сестра Люси, она вышла замуж в восемнадцать лет, и с тех пор они встречаются на единственный праздник – годовщину свадьбы родителей. Ни годовщина их смерти, ни дни рождения – ничто другое не заставляло сестер видеться и общаться друг с другом чаще. Такой странный выбор сделала Кристина, она свято верила в институт брака и всеми силами старалась его почитать, отрекаясь от других сфер своей жизни. Люси же ничего не оставалось, как смириться и принять этот странный выбор.

– Я был у Люси, она чувствует себя гораздо лучше, отдал ей суп – сказал, что мы вместе его готовили. Ей было приятно, и, кажется, она удивилась и даже несколько раз улыбнулась. Мы здорово провели время – много шутили и смеялись. В конце недели я еще раз загляну, если ей не станет лучше.

Миллер не любил и не умел врать, но ему казалось, что добрые отношения с Люси сделают мальчика счастливее.

– В детстве я тоже любил рисовать, но у меня получалось плохо, тогда друзья научили меня раскладывать карты. Помнишь, я обещал тебя научить? Сыграем вместе, когда вырастешь, если еще захочешь проводить время со своим стариком.

Отец редко шутил, и его шутки звучали так, будто их зачитывал монотонный голос переводчика на аудиокассете: смысл понятен, но эмоции уловить сложно. Раньше его голос был звонким, пропитанным иронией, но с годами она исчезла, и ее сменили другие, куда более спокойные эмоции. За все годы ему удалось сохранить одно – свою стойкость. Остальные чувства шли в строю ровным шагом, словно к их ногам привязали тяжелые гири, которые не позволяли им вырваться и разбежаться в разные стороны. Жизнь заставила его связать себя в толстый пучок проводов, их обесточили, но благодаря воле и сдержанности он сумел сохранить себя.

Иногда мне нравится проводить время с Люси, правда, она девчонка, хоть и большая, и ее игры напоминают девчачьи. Вместе мы ни разу никуда не ходили, я даже не помню, когда был последний раз у нее в гостях, она всегда приходит к нам, и раньше я думал, что ей это нравится. Совсем недавно я увидел, как она плачет. Может быть, у нее что-то случилось. Я удивился. Отца не было дома, а Люси пришла забрать свои вещи, и еще она купила мне шоколад. Я сидел на полу в гостиной, перебирал коллекцию монет, которые нашел у отца, потом услышал странные звуки в комнате. Когда я пошел посмотреть, что там происходит, то увидел Люси: она сидела на полу, поджав колени к груди, рядом с ней лежала коробка. Мне показалось, что в ней книга с рецептом яблочного пирога, потому что на коробке были нарисованы яблоки, а на следующий день мы ели яблочный пирог. На Люси была синяя юбка и кофта, а на плечах висел платок, тоже синий. Еще один платок был у нее на голове, хотя раньше она носила там заколки. Странные они – девчонки.

*****

Ребекка вернулась, когда Чарли уже не надеялся, но продолжал ждать. С их последней встречи прошло ровно два месяца. Девушка пришла на их место, как всегда в четверг, но этот четверг был не обычным четвергом, он был четвергом возвращения. В отличие от Ребекки, Чарли приходил сюда каждый раз, хотя в пору было заниматься другими вещами, которые в этом возрасте интересовали молодых людей. Он сидел на берегу и как ни в чем не бывало кидал в воду камни. Его спина все еще казалась хрупкой, а руки – тощими. Ребекка подошла сзади, закрыла ладонями глаза и вскрикнула необычно высоким голосом:

– Соскучился? Это тебе!

Из-за спины она достала цветок, сорванный с клумбы, и осторожно провела по его загорелым рукам.

– Смотри, какой красивый! Наткнулась на него по дороге.

Девушка нарочно делала вид, будто ничего не происходит. И в самом деле – для нее ничего особенного не происходило. Она была созвучна себе и действовала в своем репертуаре.

– Ребекка!

Он вскочил и обнял ее за плечи. Было слышно, как колотится его сердце. На минуту ей показалось, что оно использует свои последние ресурсы и вот-вот остановится.

– Я бесконечно рад! Где же ты пропадала? С тобой все хорошо?

Было тяжело, но Чарли старался быть сдержанным. В конце концов, нет ничего необычного в том, что девушка, которую он бесконечно любит, пропала на два месяца, а потом вернулась и как ни в чем не бывало маячит у него перед глазами сорванным цветком. Он часто задавал себе вопрос: «Почему она бросила все и уехала?», а потом сам же отвечал на него: «Потому что она хотела этого больше всего на свете». От ненужного понимания его губы сжались, а руки, не слушаясь, начали перебирать камни.

– Конечно! А ты что себе выдумал? Лучше бы ты верил, что мои дела пошли в гору, и мне просто нужно больше времени, чтобы уладить все возникшие вопросы!

– Я так и думал, а потом мысли сами потеряли ход.

Ребекка ничего не говорила. Она никогда не отчитывалась, куда она поехала и зачем. Ждать ее – это как ждать, что море вернет сережку, сорвавшуюся с уха во время купания. Однако Чарли смотрел ей в глаза, и ему все еще казалось, что в ее густых кудрявых волосах можно укрыться от самого сильного шторма. Это всего лишь непогода, которую нужно переждать.

– И вообще, у меня для тебя сюрприз! Ты же хотел песню? Будет тебе песня, точнее, не песня, а танец! Я тебе такой танец станцую, ты будешь сражен наповал!

– Какой еще танец? – Чарли был удивлен. – Ты же говорила, что не умеешь танцевать?

– Я и сама так думала, но, оказывается, мне нужно просто больше времени.

– Больше времени на что?

– Больше времени для тренировок, – Ребекка начала злиться. – На одном из смотров мне сказали, что танцую я хорошо. Понимаешь? Мной на самом деле заинтересовались! Это мой шанс, это наш с тобой шанс!

– Я не хочу быть известным. Публичность – это не для меня, – буркнул парень.

– А каким ты хочешь быть?

– Об этом я не думал, но я знаю точно – слава и деньги портят людей.

– Где ты этого понабрался? Неужели твоя матушка так говорила?!

– Об этом все говорят. И я заметил это, когда твоя бабуля прислала вторую открытку подряд. Значит, ты не писала ей все время, пока была в отъезде.

Чарли не хотелось обсуждать это, и он почти вошел в поворот, обходя эту тему, но она снова его зацепила. Он винил себя за то, что придирался к ней. Эмоции переполняли, и пульс отбивал такт у виска.

– У меня было много дел! А ты мог бы и ответить, ей вредно волноваться.

– Я ответил – написал, что все хорошо и предыдущая открытка, вероятно, затерялась на почте, поэтому не дошла.

– Ты такой внимательный! Люблю тебя! – Ребекка небрежно поцеловала его в щеку.

Она сказала о любви, не подумав, но тогда она не врала. Она действительно любила его – как брата, друга, помощника и самого близкого человека, который всегда был рядом, когда ей этого хотелось. Они любили друг друга, но каждый своей непонятной другому любовью. Он не придавал ее словам никакого значения, изо всех сил старался не придавать, но тепло разливалось внутри с бешеной скоростью.

– Я устал здесь сидеть, пока ждал тебя. Может, немного пройдемся?

– Ты что, так и сидел здесь все это время? – Девушка провела острыми ногтями по плечу Чарли.

– Это совсем не смешно! – он одернул руку. – Иногда мне кажется, что ты только и делаешь, что пытаешься меня задеть.

– Я думала, ты поможешь мне собрать сумку. Мне снова нужно будет уехать.

– Но ты только что вернулась! – парень не мог поверить своим ушам.

– Это для нашего будущего, сколько можно повторять? Не будь таким занудой!

– Я не такой безответственный, в отличие от тебя.

– Не собираюсь спорить. Хочу тебя попросить, пока меня не будет, отправлять открытки моей бабуле. Меньше всего я хочу, чтобы она расстраивалась по пустякам.