Два года назад, 12 августа, в день, когда судно пристало к берегу, а Чарли только появился в команде, они зашли в бар на окраине города. Там некто попытался сорвать с Джастина куртку, кидая в его адрес гнусные ругательства, о которых сейчас и вспоминать тошно. Стояло непривычно холодное лето, в воздухе пахло табаком и дешевым коньяком, изо рта шел пар, а лицо горело от обжигающего потока ветра, как новогодняя елка. На крыше бара висела старая люминесцентная вывеска с говорящим названием «Мандарин», в ней не горели две гласные буквы. В этот вечер хотелось одного – согреться.

– Эй, я спрашиваю тебя еще раз, одолжишь мне денег? – с завидным упорством произнес незнакомец, разминая свои кулаки.

– Последний раз я одалживал деньги своему школьному товарищу Морису, и эта история с плохим концом. Уверен, что хочешь дослушать ее до конца? – с издевкой, не желая сдаваться, произнес Джастин.

– Ты, верно, не понял. Я не прошу денег в долг, я хочу, чтобы ты меня угостил. Понимаешь? Ты пришел ко мне в гости, но ничего не принес взамен – это некрасиво.

– Так «Мандарин» – это ты? Идиот ты, если так. Мандарины должны быть желтыми или оранжевыми, а ты – весь в черном. Гнилой мандарин хочет, чтобы я угостил его выпивкой?

– Что ты несешь, придурок?

Если бы Люк с Чарли подошли на две минуты позже, массивный кулак впечатался бы в челюсть Джастина и отрикошетил обратно со звоном выбитых зубов. Но рука Чарли успела перехватить, и по счастливой случайности или от неожиданности громила промазал.

– Извините, он у нас не в себе в последнее время. Мы будем благодарны, если вы не откажетесь от бокала коньяка за наш счет, – с осторожностью произнес Чарли, уставившись на недоброжелателя.

– Точно-точно, он у нас дурачок! Мы сами все ему объясним. Чур, я первый на очереди!

Люк с легкостью и большим удовольствием, толкнул локтем товарища.

– Вы – чертовы психи! – не выдержал незнакомец.

Нахальный тип на удивление ловко запрыгнул на барный стул и уставился в окно. Тут же подбежал бармен и принес ему два бокала.

Кроме них пятерых, в баре никого не было. От инцидента стало не по себе, но уходить не хотелось.

– Зря я пришел сюда, мне здесь нечего делать. Не нравятся мне такие компании, предпочитаю отдыхать в одиночку, – недовольно проворчал Джастин.

– Тогда зачем ты сюда зашел? – спросил Люк.

– Хотел согреться, а чуть не вляпался в очередное дерьмо. Спасибо, что вытащили меня! Не знаю, справился бы я сам? Обычно мне удается уладить конфликты другими способами.

– Так по тебе и не скажешь! Сегодня мы тебя отмазали, и теперь ты – наш должник! Да, Чарли?

– Пожалуйста, Люк, будь другом, разберись с этим сам, – не желая вмешиваться, сказал Чарли.

– Моя благодарность не знает границ, но я предлагаю заменить свой долг парой бутылок пива. Идет? – предложил, хмыкнув, Джастин.

Джастину тридцать пять лет. В детстве он и не думал связывать свою жизнь с морем, но за последние десять лет редко находился на суше. Море стало для него союзником, разделяющим желание оставаться свободным и независимым. Однообразная размеренная жизнь была для него в тягость, но с каждым годом шпиль одиночества пронзал все глубже.

На черной кожаной куртке остались следы от несостоявшейся драки, а на лице повисла кривая ухмылка.

– И где твоя благодарность? Я больше не могу ждать! – воскликнул Люк, ерзая на скрипучем стуле.

– Я же обещал – сейчас все будет! Нам пива и какой-нибудь закуски, лично я – проголодался.

– Я бы съел что-нибудь посерьезнее! – облизываясь, оживился Чарли.

– Чарли, ты совсем болван? Бери и плати за это сам, а я знаю цену деньгам!

Люк в компании был самым упитанным и старшим, в прошлом году ему исполнилось сорок семь. В отличие от остальных, на берегу его ждала совершенно другая жизнь – жена, трое детей и омут прочих обязательств. Дома он не мог по-настоящему расслабиться и, каждый раз уезжая, вел себя как ребенок. Волосы мужчины всегда были собраны в хвост, и многие считали, он носит такую прическу, чтобы нарочно не выходить из состояния детства, но Люк мыслил по-другому. Он был уверен, это придает мужественности и исправляет неудачный овал лица.

– Я вспомнил! Джастин вообще не закусывает – я видел, как он пьет. Не ест, как будто девушка на первом свидании – боится нам не понравиться.

– Люк, ты полный кретин!

– Ешьте или пейте, только заткнитесь.

Общение в баре растянулось до утра, ветер за окном стих. Пена от пива лениво переливалась в кружках, сон отошел на второй план. Со звоном пивных стаканов каждый из собеседников звучал по-новому – более открыто и раскрепощенно. Они разошлись, когда толстый громила нещадно храпел, царапая ногтями дерево барной стойки.

– Смотрите, как спит, будто каждый день здесь ночует.

– Да, мастер своего дела!

В 7 утра знакомство подошло к концу, завершившись крепкими объятиями.

Сегодня, благодаря тому случаю, Джастин и Чарли разбавляют тишину разговорами ни о чем. После выпитого в одиночку Люк тут же отключился. Если он не пришел до двенадцати, значит, уснул. Это давно известное правило – не ждать Люка, если он опаздывает. Обычно он приходит раньше и долбит ногой в дверь с такой силой, что невозможно ни с кем перепутать.

– Ты опять перечитывал? – спросил Джастин, имея в виду то злополучное письмо.

– Я выкину его сразу, как только меня прекратит преследовать мерзкое чувство предательства.

– Ты уже взрослый, а веришь в сказки. В жизни нужно научиться главному – ничего не ждать, да и надеяться на кого-то – в высшей степени глупо.

– Я с тобой не согласен, – покачал головой Чарли. – Без надежды нет жизни, а, значит, нет будущего.

– Неужели, после того как ты прочитал письмо, ты все еще продолжаешь надеяться?

– Я уверен, что все изменится. Она всегда была непредсказуемой, но в последнее время мне стало казаться, что мы чувствуем друг друга и перешли на новый уровень общения. Я вернусь и разберусь со всем этим, нужно только подождать.

– Боюсь, к тому времени, как ты вернешься, она уже найдет того, кто загородит собой вход в ее дом. Он разберется с тобой, если ты, как настырный мальчишка, будешь туда ломиться, и я его в этом поддерживаю.

– С какой стати? – с обидой спросил Чарли.

– Смирись – это история уже в прошлом, а когда ты вернешься, это будет уже далекое прошлое.

– Можешь не беспокоиться – я не знаю, где она живет.

– Вот видишь! – со значением сказал Джастин. – Ты даже не знаешь, где она живет, а говоришь о доверии. Надо отдать ей должное – она была искренна с тобой, отправив это письмо. Начни сначала и ты увидишь, как все изменится. Попробуй не цепляться за прошлое.

– Мы друг для друга – единственное настоящее, – упрямо заявил Чарли. – Даже не уговаривай. Уверен, мы еще вместе посмеемся над этим. Как такое вообще могло прийти ей в голову?

– Ты еще молод и слишком наивен. На твоем месте я бы избавился от этой бумажки как можно скорее. Например, сейчас. Запомни одно – рассчитывай только на себя самого. Хотя временами мне кажется, что я бы и на себя не рассчитывал. Мысли непостоянны во времени. Сегодня ты думаешь так, а завтра совсем по-другому, так что теперь остается? Вообще ни о чем не думать и ничего никому не обещать? Она обещала любить тебя вечно, но это было вчера, а сегодня она передумала. Я уверен – она тебе не лгала.

– Она не говорила, что любит меня, но я это чувствовал. – Чарли нахмурился и отвернулся.

– Думая о ком-то, мы выстраиваем с ним связь. Мы – выстраиваем, но не с нами выстраивают. Чувствуешь разницу? Время идет, и все вокруг меняется, так же как мы плывем, а не стоим на месте, – назидательно произнес старший товарищ.

– Еще недавно она говорила, что вернется и мы будем вместе. Как кому-то вообще можно верить, если в обещаниях нет правды?

– Все просто – не связывай свой покой с другими людьми.

– После твоих слов мне кажется, что мы живем в полнейшем хаосе, где нет никаких правил – все меняется и утекает сквозь пальцы.