– Мне бы твою убежденность, – озабоченно промолвил Кравцов, – однако, как показывает давняя, сложившаяся в твою пользу практика, она – или какая-то там еще ваша особая женская интуиция – тебя ни разу не подводили, а это уже, что ни говори, кое-что. Но речь сейчас не об этом.

Тут начальник «убойного» отдела Москвы взял короткую паузу, предоставив Бероевой возможность обратиться к нему с вопросом:

– О чем же тогда, товарищ полковник?

– У меня для тебя две новости, Ксюша – загадочно улыбнулся пожилой офицер, – одна хорошая, другая очень хорошая. С какой начинать?

– Наверное, с хорошей, – предположила оперативница, мысленно пытаясь отгадать, что именно так «темнит» полицейский полковник.

– Тогда слушай, – еще больше «озарился» Кравцов, – тебе представляется возможность защищать интересы нашей страны в одном очень таинственном и секретном международном деле. Всех его обстоятельств не поведали даже мне. Я знаю только одно: группа российских и американских ученых работают над одним очень важным проектом. Их всего пятеро – трое наших и двое американцев. Только эти сотрудники, да еще несколько человек на самом высоком уровне, знают, чем они занимаются. У них еще есть восемнадцать помощников из обслуги, но они в подробности этой миссии, насколько мне известно, не посвящаются.

– Ну, а причем же здесь тогда мы? – искренне удивилась Бероева.

– Правильный и вполне уместный вопрос, – согласился Виктор Иванович. – За последнюю неделю у них, заметь, что при очень загадочных обстоятельствах, погибло три человека – двое рабочих и один профессор-ученый. Как ты понимаешь, но разбираться в необычных смертях – это наша прямая обязанность. Именно тебе и предоставляется честь расследовать эти загадочные события. Это была хорошая новость.

– Интересно, – удивилась Оксана, многозначительно вскинув брови, – какая же тогда очень хорошая?

– За казенный счет, Ксюша, – не сдержал ухмылки Кравцов, – ты отправляешься в путешествие, – тут он замолчал, сделав неоднозначную паузу и, глубоко выдохнув, продолжал, – на Северный полюс Арктики. Туда уже прибыл твой американский коллега, но наше дорогое Правительство посчитало, что и от нашей страны должен также участвовать самый лучший оперативный сотрудник. Как видишь – твои способности оценили на самом что ни наесть Высочайшем уровне. У тебя есть пара часов, чтобы собраться – и тут же в дорогу. Ты девушка незамужняя и, так довелось, бездетная, поэтому, думаю, с этим проблем не возникнет. Самолет уже ждет на секретном Президентском аэродроме, куда тебя и доставят сотрудники ФСБ. С этой минуты ты находишься уже в их непосредственном распоряжении. На этом все. Желаю удачи, а остальные подробности узнаешь на месте.

Не давая девушке возразить, дверь в кабинет распахнулась, и в него вошли двое мужчин, с непроницаемыми бесстрастными лицами, одетые в дорогие костюмы, совершенно одинакового роста и точно такой же комплекции. Можно было подумать, что это братья-близнецы, если бы не небольшие различия в их невозмутимых физиономиях. «Вот те самые двое из ларца, что одинаковы с лица», – заметила про себя Оксана и, не имея возможности даже поразмыслить над тем, что ей предстояло, в сопровождении этих Федеральных сотрудников вышла из кабинета своего непосредственного начальника.

В виду чрезвычайной секретности операции, кроме сотрудницы МУРа, в самолете находился только один человек – личный пилот Президента. Оксане было разрешено занять место второго летчика, и она наслаждалась полетом, с энтузиазмом поглядывая в смотровые окошки. Пейзажи менялись прямо у нее на глазах. Растительность умеренного пояса плавно переходила в промозглую тундру, затем в словно бы в почерневшую студеную воду, и заканчивалось все это великолепие однообразной картиной вечных арктических льдов.

По пути в аэропорт ей разрешено было посетить магазин зимней одежды, где она запаслась необходимыми ей в арктической стуже предметами. Из теплых вещей девушка взяла: толстую, не продуваемую куртку, типа «Аляска», темно-зеленого цвета, однотонные ей прочные трехслойные брюки, высокие меховые унты, песцовую сизую шапку, – и так, на всякий случай – валенки, а также шерстяную длинную водолазку однотонной черной расцветки. Все ее покупки, в том числе и принадлежности собственной гигиены, были оплачены из сумм Федерального казначейства. Обновки ей пришлось сложить в большую дорожную сумку, приобретенную здесь же. Сама же Бероева пока предпочла оставаться в вещах, одетых на нее еще в момент задержания Маркова.

Самолет находился в пути уже более шести часов, показавшихся красавице нескончаемо долгими. Оперативница, убаюканная шумом моторов и начавшейся на всем остальном протяжении белой пустыней в тот момент спокойно дремала. Ее сон был прерван вежливым криком пилота:

– Мы подлетаем! Я бы советовал Вам, девушка, обязательно переодеться! За бортом температура воздуха составляет тридцать семь градусов ниже нуля, а ветер – до десяти метров в секунду. Здесь все-таки крайний север. Кстати, полюс располагается всего в нескольких километрах.

– Ничего, – гордо ответила девушка, не желавшая переодеваться одежду внутри самолета, на глаза у постороннего человека, – я привычная! В Москве при таком же в точности холоде я одеваюсь аналогично, так что мне не впервой!

– Дело Ваше! – согласился летчик и стал заводить летательный аппарат на посадку.

Не успели они еще до конца приземлиться, как Оксана увидела, что к самолету приближается встречавший мужчина, плотно укатанный в стандартную армейскую куртку утепленной вариации стандартного цвета «хаки», с накинутым на голову капюшоном. Оперативница не торопясь выбралась из салона, не позабыв вручить незнакомцу свой огромный баул. Все это происходило внутри салона и теперь требовалось уже, наконец, покинуть теплую летательную машину и ступить на простиравшуюся внизу бескрайнюю ледяную поверхность. И вот тут-то, как только молодая сотрудница МУРа оказалась на улице, она сразу же почувствовала, что ее тело пронизывает жуткий арктический холод. «Да. Зря я не прислушалась к совету пилота», – подумала про себя красивая девушка. Тридцать семь северных градусов с небольшим ветерком значительно отличались от точно такой же температуры умеренных поясов.

Бероева самопроизвольно стала выбивать зубами «барабанную» дробь, что не ускользнуло от зоркого взгляда встречавшего ее члена «Зимовки».

– Быстрее! Быстрее, на базу! – закричал он по-английски, наблюдая, как воздушное судно разворачивается и выходит на взлетную полосу.

Девушка, прекрасно знавшая этот язык, утвердительно кивнула своей милой головкой и, посчитав, что не стоит в столь необычной для нее ситуации противиться своему провожатому, немедленно последовала за ним, ведь ей и самой не терпелось в конечном итоге оказаться уже в теплых помещениях полярной станции. База полярников находилась в ста метрах от места, где приземлился летательный аппарат, только что переправивший девушку к самому северному краю нашей планеты. Это незначительное расстояние удалось преодолеть достаточно быстро, но все-таки вновь прибывшая успела испытать на себе ледяное арктическое «дыхание». В природе давно уже началась холодная полярная ночь, и только лунным светом скупо «ласкалось» это маленькое селение.

Арктическая «Зимовка» представляла собой стандартную конструкцию, смонтированную из отдельных фрагментов утепленных внутри металлических блоков. Они были доставлены сюда грузовым самолетом и соединены между собой стараниями специально переброшенной для этой цели ремонтной бригадой. Отопление осуществлялось за счет универсального дизельного котла. Электричество вырабатывалось генератором, работающем на том же топливе, хранящимся в огромной емкости, установленной чуть выше ледяного покрова и расположенной на удалении в сто пятьдесят метров от строений основного жилья.

Достигнув жилого комплекса, мужчина повернул круглое металлическое колесо, имевшееся снаружи двери и смыкающее внутреннюю двустворчатую задвижку. Наконец-то они оказались в небольшом «предбаннике», имевшим размеры два на два метра, где температура близилась к отрицательному нулю, и совершенно отсутствовал ветер. Непривычная к таким погодным условиям сотрудница МУРа, теперь уже смогла облегченно вздохнуть. Ее модная одежда хотя и являлась зимней, но явно что не подходила для этих, таких далеких и невероятно морозных, широт.