Оказавшись в конечном итоге внутри, где имелось освещение и отсутствовал заснеженный ветер, коллеги по правоохранительной деятельности смогли разглядеть то, что им удалось с собой принести. Это было жуткое подобие человечьего тела. Как и в первых трех случаях, голова наполовину отсутствовала, вместе со всем своим мозговым веществом; одежда на груди была разорвана в клочья; начиная от шеи и до самого паха, туловище было растерзано словно при вскрытии; внутренние органы были словно бы кем-то изгрызены и в большей своей части напрочь отсутствовали; кроме всего перечисленного, не было обеих нижних конечностей, и только обглоданные половинки костей торчали из тазобедренного сустава. Как уже говорилось, то, что осталось от тела, было заморожено и совершенно не кровоточило.

– Это точно не техник, – закончив с осмотром, произнесла российская сыщица, снимая с головы капюшон, – у того спецодежда была от «Газпрома», а эти логотипы указывают на четкую принадлежность к нашему МЧС.

– Да, – согласился специальный агент ФБР-а, – но что же тогда получается – Иван жив? Тогда непонятно, что этот делал на улице?

– Вопросов много, – признала Бероева этот факт, – и к ним обязательно нужно искать ответы. Для начала, чтобы не тащить останки через все помещения, надо сходить к Доку и взять у него пакет, специально предназначенный для перемещения мертвяков, а потом, уже в его личном присутствии, детально изучить тело, а заодно и разузнать, что же за нужда погнала в пургу этого, неизвестного пока, человека.

Так и поступили. Сначала принесли спец-пакет. Затем погрузили в него труп и перенесли его в приемное помещение, располагавшейся неподалеку от входа лечебницы. Перед тем, как начать изучать покойника, Майкл осмотрел у девушки руку, подвергшуюся воздействию сильного холода. По его мнению, она получила первую степень обморожения, что не являлось серьезным уж повреждением, и в данном случае можно было обойтись даже и без повязки, только протереть травмированную конечность специальной мазью. Обработав обмороженную кожу, врач отдал сыщице весь оставшийся тюбик с лекарством, посоветовав наносить его не реже чем через каждые пару часов.

Только разобравшись с этим пусть и не хитрым, но достаточно важным делом перешли непосредственно к рассмотрению трупа. Освободив его от верхней одежды и под руководством опытного врача, оперативники принялись внимательно изучать представшее взору, изуродованное до неузнаваемости туловище. Ничего нового на нем обнаружено не было. Из всего увиденного складывалось впечатление, что мужчина подвергся нападению какого-то невиданного и достаточно крупного зверя.

– Единственное, – заметил Джордан, указывая на небольшое углубление в половинке, оставшейся от правой почки, – вот это отверстие я бы отнес к категории колото-резанных ран, сделанной каким-то острым, не очень толстым предметом, возможно похожим на русскую финку, ну, или обычный кухонный нож.

– То есть, Майкл, если я правильно понимаю, – попыталась утвердиться в этой мысли Оксана, – Вы хотите сказать, что, есть вероятность, этот сотрудник сначала был ранен или убит нормальным человеческим способом и только потом истерзан, как нам пока представляется, непонятно зачем? Правильно ли я поняла Вашу теорию?

– Что-либо конкретно утверждать в данном случае я бы не стал, – медицинский работник попытался несколько сгладить свое, сделанное только что, заключение, – скажу лишь, что такая возможность не исключается.

– Я твердо уверена, что Ваше подозрение не лишено определенного смысла, – вдруг заявила Бероева, сведя к переносице прекрасные бровки, – оно подтверждается также тем, что когда мы возвращались вместе с покойным, то я заметила пустую веревку, привязанную к распределительному штырю в самом его основании так, чтобы ее не было видно. Я уже почти уверена, что кто-то, определенно находящийся здесь, играет с нами в очень опасные игры.

– Но, как такое возможно? – удивленно воскликнул Джонни, указывая на изувеченный труп, – Кто из людей на такое способен? И, кстати, Ксюша, было бы неплохо взглянуть на эту, загадочным образом обнаруженную тобой, веревку.

– Мы обязательно это сделаем, – поддержала оперативница инициативное предложение американского сослуживца, – но сначала мне бы очень хотелось повидать нашего соседа по обеденному столу и задать ему пару вопросов, например: почему так оказалось, что не он оказался в котельной, а совсем другой человек, имя которого нам пока не известно? Кто-нибудь знает, кто он такой?

– Да, – выразил врач присущую его основному делу осведомленность, – это Сидорчук Виктор. Как это не покажется странным, но он являлся хорошим другом Картонкина.

– Раз вы его знаете, Док, тогда объясните нам еще и то, что же входило в его основные обязанности? – в свою очередь поинтересовался специальный агент ФБР-а.

– Ничего особенного, – отвечал медицинский работник, – он был – как бы это получше сказать – на подхвате. Выполнял различные мелкие поручения, а бывало, что и подменял Ивана в котельной. Вот и теперь, не иначе, что он отправился туда с той же целью.

– Это лишний раз подтверждает, – определенно заявила Бероева, – что нам необходимо с ним пообщаться – и чем быстрее, тем лучше, дабы исключить вероятную возможность наступления очередных негативных событий. Я уже начинаю чувствовать, что мы находимся «где-то рядом».

На этом и порешили. Однако, как оказалось, осуществить их замысел было не так-то и просто: техник-электрик словно бы «канул под воду», и нигде не удавалось его обнаружить. «Зимовка» была не настолько большой, и в ней был осмотрен каждый угол и закоулок, где даже холодное помещение с трупами не было оставлено без внимания.

Когда же в конечном итоге стало для всех вполне очевидно, что во внутренних помещениях этого человека найти не получится, было решено вновь собраться у Джордана и обсудить текущее положение.

– Он еще может быть в котельно-генераторном отделении, – заметил американский спец-агент розыскной службы, – там находится его основное рабочее место, и отсюда его никак не достать: вход только снаружи.

– Вполне возможно, – над чем-то раздумывая, машинально выразила свое отношение Ксюша, – получается, что он причастен ко всем этим убийствам? Только мне в таком случае не понятно, зачем все было так усложнять: заманивать друга в обогревательную; затем умерщвлять его там; а потом тащить тело к общему входу, самое главное, непонятно каким сверхъестественным образом, где привязываться веревкой так, чтобы ее через час уже невозможно было найти; потом еще оттаскивать тело на двадцать, может быть, тридцать метров, растерзывать там и скрываться неизвестно куда? Что-то слишком много здесь непонятного, никому так не кажется?

– Может его целью было подкинуть труп так, чтобы его непременно нашли? – выразил свою мысль американский оперативник.

– Интересно, – усмехнулась Бероева, скривив в усмешке лицо, от чего оно совсем не потеряло своей привлекательности, – как при такой пурге он рассчитывал, что мы сможем найти в снегу тело? Еще пару часиков, и его занесло бы так, что и лопатами не отгребешь.

– Все равно, Ксюша, – возразил О’Нил, едва сдержавшись, чтобы не ответить аналогичной гримасой, – пока мы не найдет пропавшего и не опросим его, ничего конкретного о его мыслях и каких-то намерениях сказать не получится.

– Я с тобой абсолютно согласна в том, что нам необходимо обнаружить Картонкина, – озаряя свое лицо миловидной улыбкой, произнесла российская сыщица, – но, как мы все согласились, сделать это пока невозможно. Так что же теперь прикажете: сесть и сложить в спокойствии и бездействии руки, ожидая, что последует дальше? Я не знаю, как у вас там в Америке, Джонни, но у нас в России не принято оставаться без дела. Мы отрабатываем все возможные версии, пока не остается одна, как правило, оказывающаяся единственно-правильной. Поэтому я предлагаю: временно отложить в сторону все предположения о мифической «зверюге» и загадочном «электрическом» технике, а попробовать пораскинуть мозгами и попытаться найти то, что мы еще упустили. Аll right?