– Тройной счетчик в Центр, – обратился я к группе таксистов, собравшихся в кружок и не обращающих внимание на очередь.

– Мавзолей спешите посетить? – пошутил один из них, но заметив наши напряженные лица, предложил:

– Перейдите улицу и в районе той остановки (мотнул головой) ждите.

– Куда в Центр? – спросил таксист, когда мы залезли в машину.

– Кафе небольшое. Отдельное здание с большими окнами. Был один раз. Ехали несколько кварталов переулками от Арбата, – вспомнил я вслух. – Названия и адреса не помню, помогите, – попросил.

– Ну вы даете! – покачал таксист головой. – Ладно, за тройной счетчик найдем.

– Вы пока не уезжайте, может еще придется ехать куда. Простой тоже оплачу, – пообещал, рассчитываясь за совершенную поездку. – Только отъедьте в сторонку, – попросил водителя.

– Пройдись несколько раз возле кафе, запомни всех прохожих, припаркованные автомобили и пассажиров в них. Возможно за встречей будут наблюдать, а я пойду внутрь. Потом сообщишь о всех подозрительных лицах, – проинструктировал вполголоса Ухналя, покинув такси.

Войдя в помещение, увидел за одним из столиков Соломоныча. Он сидел лицом к выходу и заметив меня, махнул приглашающе рукой.

– Здравствуй Сережа. Я был уверен, что догадаешься сюда приехать, – заговорил, кисло улыбнувшись.

– Здравствуйте, Евгений Соломонович. Случилось чего? Зачем такая конспирация?

– Пока ничего не случилось, но может…, – опять туманно ответил антиквар.

Помолчав, он начал рассказывать:

– Все началось после встречи с твоими знакомыми из той среды…. Порой думаю, что пусть бы сын отсидел, засранец. Может и не было всего этого…. Возможно…, вероятнее всего, твой знакомый и ни при чем, но у них тоже разные люди есть. Короче, после нашего общения в магазин пошли всякие комиссии с проверками, от ОБХСС до …. Я сразу почувствовал, что мной заинтересовались органы. Вернее, не только мной, а моими контактами и связями.

Дело в том, что твой знакомый предложил занятие с иконами и прочими старинными безделушками на более широком уровне, а другие люди из той среды – предложили другое. Торговать самородным золотом и камушками. Я же не мальчик и понимаю, чем это может грозить лично мне и моим каналам. Пока я приторговываю никому не нужными досками, никому не интересен. Этими досками забиты все музейные запасники, а там действительно есть серьезные предметы, которые с готовностью купил бы любой коллекционер. А тут явно ворованное золото и камни. Я попытался отказаться, поясняя что не имею возможности и людей гнать эту контрабанду за границу, но разве меня послушали? Посчитали, что нашли жирного бобра-барыгу и вцепились. Еще и шага не сделал, как заинтересовал государство. Думаю, на время отойти от торговли – может отстанут? Им то удобно. Передадут товар анонимно, а основной риск ложится на меня и …. А в случае удачной реализации они только получат деньги. Думаю, отойти от дел, но вряд ли они оставят меня в покое.

Я почему хотел с тобой встретиться? Может поговоришь со своим знакомым? Его интересы ведь тоже пострадают. Вероятно, он сможет разрулить ситуацию? – просяще мужчина заглянул мне в глаза.

Понятно – влип Соломоныч, а я ведь в свое время его предупреждал о последствиях связей с криминалом. Я задумался. Конечно, я могу поговорить с Юрием Васильевичем, но вдруг и он в деле с золотом и камнями? К тому же – какой вес у него в столичной среде у Воров? Если его бизнес пострадает от действий других, то может и вступиться или хотя бы задаст вопросы мешающим, но послушают ли его? А может это совпадение? Жирным карасем со связями могли заинтересоваться криминальные круги и без вмешательства Князя за сына Соломоныча?

– Как вы думаете – за вами следят? – поинтересовался я у собеседника.

– Не знаю, но могут, если не те, так другие…, – отозвался компаньон и завертел головой по сторонам.

Кого он хотел увидеть?

– Хорошо. Я поговорю, но не обещаю, что все наладится, – легко пообещал испуганному мужчине, так как не знал еще, как поступлю.

Надо будет серьезно обдумать складывающуюся ситуацию.

– Что с нашими иконами? – вернулся к теме, интересующей меня с ребятами.

– Я же сказал, что пока этим заниматься не буду. Вероятно, даже уволюсь и уеду…. Лучше быть бедным, но жить на свободе!

– Ребята в прошлый раз доставили большую партию, а получили…? – вернул его к теме.

– А, да…! Там не было ничего интересного, – вильнул взглядом барыга, – я.…, вот тут…, – суетливо полез во внутренний карман элегантного пиджака.

– Это только тебе…, за помощь, – протянул банковскую пачку четвертаков.

– Евгений Соломонович? – укоризненно покачал головой я, как в сцене с Семеном Семеновичем Горбунковым из «Бриллиантовой руки».

– А…, да, – смутился он, спрятал пачку и испуганно огляделся.

Насколько комично и непривычно Соломоныч выглядел сегодня! Или талантливо играл. Куда девалась его вальяжность, значимость и деловитость?

– Я вам помогу, но помогите, и вы нам. Мы сегодня доставили опять партию икон. Куда их девать? Не везти же обратно? – улыбнулся я примиряюще.

Соломоныч медленно кивнул головой, глядя на меня и задумался. Потом поднялся и пробормотал:

– Подожди, мне надо позвонить, – пошел к стойке.

Вернувшись, набросал на салфетке адрес и двинул листок мне.

– Там вас будут ждать, но не гарантирую, что заплатят так, как я, – и вновь смутился, вероятно, вспомнив последнюю сделку.

– Мне пора, – заискивающе взглянул в глаза. – Как и когда я узнаю о результатах?

– На днях позвоню ТОМУ человеку, а о результатах перезвоню вам, – пообещал я, поднимаясь.

В дверях кафе принял от Соломоныча пачку денег и извинившись, вернулся в помещение.

– Можно сделать два звонка? – спросил у бармена.

Тот молча без суеты поставил телефонный аппарат с длинным шнуром передо мной.

Я отошел на край барной стойки и первому позвонил Иосифу Аркадьевичу. К счастью тот оказался дома. Болел.

– Ну, наконец-то. Явился. Тебя уже заждались, – закхекал старческим смешком и закашлялся. – Прости. Болею. Эти концерты доконают, – пожаловался. – Тебя, когда ждать?

– Кто меня заждался? – осторожно поинтересовался я.

После недавнего разговора я уже стал опасаться плохих новостей и накатило раздражение. Простая, казалось, поездка принесла новые проблемы и сложности.

– Много таких, – опять закхекал собеседник. – Музыканты и прочие…, – пояснил.

– Разберусь с делами и приеду, – пообещал ему.

– Какие еще дела? – возмутился администратор. – Здесь, у меня дела, а все остальное может подождать!

– Приеду, ждите, – повторил и положил трубку.

Второй звонок сделал фарцовщикам. Назвался и подождал сообщение о новом телефоне. Опять переехали конспираторы! Виктору сообщил о сегодняшнем визите и узнал их новый адрес. У ребят были планы на покупки и у меня – обувь Гулиной семье и сапоги для мамы. Может себе и тете Свете куплю чего-нибудь? Еще Ленке из Ленинграда обещал, – вспомнил. Женщины обожают новую обувь. У моей мамы все обувные шкафы были забиты, несмотря на тесноту в бараке.

Выйдя на улицу, вздохнул и огляделся. Прохожих не было, а три припаркованные в переулке машины стояли пустыми. Лучше перебздеть, чем недобздеть! – подумал и повернул в сторону нашего такси.

– Никого подозрительного не заметил, – зашептал Ухналь у таксомотора. – Твой собеседник сел в красную «шестерку» и уехал. За ним никто не поехал.

– Откуда узнал про собеседника? – поинтересовался я.

– С улицы весь зал просматривается, – прояснил парень.

– У вас смена до какого часа? – поинтересовался я у водилы, садясь в машину.

– До восемнадцати, – кивнул на бирку, прикрепленную к панели с именем отчеством и фамилией, адресом и телефонами АТП и режимом работы таксиста. – А что? – удивился.

– Нам надо до одиннадцати, – пояснил я.

– По-прежнему, три счетчика? – уточнил он.

– Можем и четыре, если вопросы не будете задавать. У нас все законно, – заинтересовал его.