– Пусть на головы неверных падёт кара с небес!

И тогда камнемётами в Кафу были заброшены трупы поражённых чумой людей. Блохи, притаившиеся в одежде мертвецов, вскоре нашли новых хозяев в генуэзском городе: ими стали бродячие животные. Псы, нередко страдая бешенством, кидались на прохожих. Через укусы в кровь людей попадал болезнетворный микроорганизм…

Не прошло и недели, как Кафу охватила паника. Запах смерти витал над городом. Ни одного дома беда не обошла стороной! Люди в страхе бежали, куда глаза глядят, разнося заразу по Крыму.

Тем временем, хан Джанибек снял осаду. И тогда генуэзцы, погрузив мешки с пряностями на галеры, поспешно отплыли на Родину – в Италию, а по пути остановились в Галате, предместье Константинополя. Вскоре в этот город пришла чума в самом жутком облике…

Тринадцатилетний Андроник, сын ромейского императора Иоанна Кантакузина, заболел лихорадкой. Отрока Андроника поили настоем корня имбиря, который царские слуги купили на рынке в Галате. В тот же день без всяких признаков болезни он скончался… Та же участь постигла половину жителей огромного города.

Спустя восемь столетий, впервые со времен Юстиниана, чума воротилась в Новый Рим…

1347 год. Италия.

После долгого плавания генуэзские галеры вошли в порт Мессины. Моряки ступили на сицилийский берег и направились в публичные дома, чтобы скоротать вечер в объятиях любвеобильных куртизанок. Итальянец Гвидо брёл по узкой кривой городской улочке в знакомый квартал. Вдруг сверху донёсся зычный женский голос: «Поберегись!» Из окна, в котором мелькнуло сморщенное худое лицо, полились помои… Гвидо едва успел отскочить в сторону. По улице в канаве текла река из помоев, в которую вливались притоки крови из мясных боен.

Зловонный запах витал над европейскими городами! Во дворах неизменно пахло мочой, по площадям то тут, то там пробегали крысы с длинными хвостами…

Гвидо, прикрывая нос, чтобы не дышать городскими ароматами, от коих он успел отвыкнуть за время плавания, шёл к своей желанной Альбине, куртизанке из публичного дома сеньоры Бруно. Оказавшись в её объятиях, он на мгновение забыл о том, что осталось позади: гибель товарищей, тела которых, покрытые гнойными язвами, шишками, чёрными пятнами, они выбрасывали за борт.

Теперь обнажённый человек лежал на постели, а в волосах на груди его кишели вши, словно кипящая в котле вода39. Расплатившись с любимой куртизанкой за приятное времяпрепровождение, он вернулся на корабль, где вскоре скончался… Ещё раньше смерть постигла его подругу. Но та успела заразить своих клиентов…

Спустя неделю чума воцарилась и в этом городе, а в скором времени обошла всю Сицилию. Люди бежали «быстро, далеко и надолго»40, умирая в пути. Генуэзцев вскоре прогнали из Мессины, и они поплыли в родной город. Но весть о «господнем биче» добралась до Генуи раньше.

В городской бухте галеры были обстреляны камнями из катапульт. Несчастные моряки и торговцы вышли в открытое море в поисках нового приюта. Впрочем, чаша смертная не минует итальянских городов. В охваченной эпидемией Генуе погибнет сто тысяч человек. Опустеют Флоренция, Венеция и Рим…

Лето 1348 года. Франция.

Вскоре галеры подошли к французскому порту Марсель. Жители этого города, на своё несчастье, не слышали о дурной славе Генуи. Живые трупы сошли на берег. История повторилась: моряки разбрелись по городу, а, когда началась эпидемия, итальянцев изгнали. Но семена моровой язвы пали в благодатную землю и успели прорасти, принеся богатые всходы, но то были тернии, что заглушили всякую жизнь…

По морю, гоняемые переменчивыми ветрами, плавали генуэзские галеры, полные трупов. Иногда волна выбрасывала корабль на сушу, и тогда рыбаки с ликованием растаскивали богатства из трюмов по своим домам. Чувство брезгливости перед мертвецами со странными язвами на теле отступало перед жаждой наживы. Люди, охваченные алчностью, обрекали себя и своих родичей на погибель…

Чума с триумфом шествовала по Франции! В Авиньоне умерло столько людей, что была освящена река, чтобы сваливать в неё трупы. Папа Римский Климент 6, живший в ту пору в этом городе, бежал в свою виллу Этуаль-сюр-Рон, где заперся в комнате и, дрожа от страха, сидел между двумя жаровнями, пылающими огнём.

В те дни жители Парижа видели в небе хвостатую комету, которая внушала им суеверный страх… В этом городе жил юноша, двадцати лет отроду, звали его Франсуа. Он был сыном знатного рыцаря, графа де Монфор, который воевал с англичанами и чудом избежал гибели в битве при Креси. Юноша мечтал о воинской славе, но, будучи слаб телом, поступил в Парижский университет, где преуспел, став магистром теологии.

Однажды в соборе Парижской Богоматери он увидел необыкновенной красоты девушку. У неё были золотистые кудри и голубые цвета неба глаза. С тех пор он часто вспоминал о ней и, воспылав чувством, даже стал писать любовные стихи. Звали её Луиза, и была она… женой герцога де Бурбона. Когда Франсуа узнал, что его возлюбленная замужем, он пал духом и с грустью подумал: «Это знак свыше. Господь призвал меня на служение, мне должно идти по этому пути!». Он избрал тернистую дорогу к спасению – монашество, но в его жизнь вторглась чёрная смерть, – тем вечером, когда зазвонили колокола на башнях Собора Парижской Богоматери…

Франсуа жил в особняке отца своего и готовился к послушничеству в аббатстве Сен-Дени. Граф де Монфор, узнав о решении сына отречься от всего мирского, посмеялся над ним:

– Франсуа, да ты и двух дней не протянешь в монастыре!

– Отец, отчего обижаешь ты меня? Я твёрдо решил посвятить свою жизнь Господу! – возражал юноша.

– Я читал твои стихи, – вдруг заявил граф де Монфор. – Кому ты признаёшься в любви? Кто такая эта Луиза?

Тогда юноша покраснел от стыда и опустил глаза, ничего не ответив отцу. Вскоре он побывал в аббатстве Сен-Дени.

– Сын мой, – говорил ему настоятель монастыря, – меня радует твоё стремление служить Господу нашему. Но знай, что это крест, который дано нести не всякому благочестивому христианину! Спасение можно обрести и в миру…

– Вы думаете, мне не по силам сей крест? – удивился Франсуа.

– Я думаю, тебе прежде должно познать самого себя, – сухо отвечал аббат. – Если за год твоё желание не угаснет, мы примем тебя в своё братство…

– Год?! – воскликнул юноша. – Целый год!

Франсуа не знал, что накануне в аббатство приезжал его отец с щедрым пожертвованием… И теперь день за днём по утрам и вечерам он усердно молился, стоя на коленях, а каждое воскресенье посещал мессу, исповедовался и причащался Святых Даров.

Мать свою Франсуа потерял, когда ему не было и десяти лет: она умерла от чёрной оспы. Отец же сильно изменился, вернувшись с войны. Англичане убили под ним лошадь, а стрела, выпущенная из длинного лука, задела его ногу. С тех пор граф прихрамывал.

Надо сказать, битва при Креси стала кошмаром для французов! Английский король Эдуард 3 выставил против рыцарей Филиппа 6 стрелков, вооружённых длинными, в рост человека, луками. И тогда град стрел встретил наступающую французскую конницу. Многие славные рыцари полегли на поле брани!

Ещё немало сражений проиграют французы в той войне, которую впоследствии назовут Столетней, а спасёт погибающую страну Орлеанская дева Жанна д’Арк. Но это будет чуть позже, а пока на город надвигалась беда… страшнее войны!

Франсуа одно время жил при университете, – возвращение домой не принесло ему радости. Граф де Монфор, что ни день, напивался допьяна. Крики, смех и женские визги доносились из залы, в которой пировали хозяин дома и его гости. Вино лилось рекой, и застолья плавно перетекали в разнузданные оргии.