– Я правду сказал тебе: жизнь отца твоего висела на волоске!

– Уж не ты ли постарался подвесить её? – усмехнулся Бердибек.

– Не стану таиться от тебя, господин мой. Его отравили по моему приказу… Пришло время тебе занять престол великого хана Узбека!

– Это крамола, – с презрением скривил губы Бердибек. – Ежели отец проведает обо всём, знаешь, что он с тобой сделает? Прикажет разорвать лошадьми на части и бросить шакалам на съедение…

– Но ты не донесёшь на меня, – уверенно проговорил Туглу-бай.

– Отчего же? – усмехнулся Бердибек.

– Коли отец твой выздоровеет, полетят головы… Не поверит он, что я действовал без твоего благословения!

Нахмурился Бердибек:

– Так чего ж ты хочешь?

– Я желаю свершить правосудие, – говорил Туглу-бай. – Не по праву Джанибек занял престол деда твоего хана Узбека! Многие нойоны85 готовы поддержать тебя, господин мой…

– А как же кешиктены? – спросил Бердибек.

– Кешиктены Джанибека до сих пор верны клятве, – отвечал Туглу-бай, – но они покорятся твоей воле. Немощный правитель лишь презрения достоин. На престоле должен восседать молодой и сильный хан…

– За свою службу какую награду попросишь ты? – осведомился Бердибек, поразмыслив над словами Туглу-бая.

– Дед мой при хане Узбеке был улусбеком86 Шибана. Тайдула и Джанибек отняли улус у отца моего. Я только желаю вернуть то, что принадлежит моей семье…

Туглу-бай покинул юрту, а Бердибек обратился к Мамаю:

– Я часто вспоминаю тот день, когда ты спас мне жизнь. Воины Мелик Ашрефа87 зашли к нам с тыла. Если б не твоя сабля, катилась бы моя голова по сырой земле… Скажи мне, Мамай, могу ли я верить человеку, который предал отца моего?

– Тот, кто предал однажды, предаст и вдругорядь, – отвечал Мамай.

– Ты мудр, друг мой, но такие люди, как Туглу-бай, нужны нам, – возразил Бердибек. – К тому же прав он: коли поднимется отец мой с одра, полетят головы. Пусть он сделает всю грязную работу за нас…

Вскоре на зов Туглу-бая нойоны пришли в орду Джанибека с туменами своими, разбили аулы (станы) и явились в юрту Бердибека, – засвидетельствовать своё почтение…

У великой хатун Тайдулы соглядатаи были повсюду: торговцы на базаре, кешиктены, слуги беков и нойонов, – она знала обо всём, что происходит в Орде, не покидая своей вежи. Но заговор против сына немощная ханша не смогла разглядеть. И теперь она колебалась, решая, чью сторону занять: «За Бердибеком войско, за Джанибеком кешик88, но лучше не вмешиваться до времени, иначе не сносить мне головы!».

Неделю спустя.

Джанибек, постаревший на двадцать лет, всем бедам назло поднялся с одра и приступил к делам. Он призвал карачу89 и велел собрать Диван.

На совете Джанибек окинул мрачным взглядом своих вельмож и обратился к беклярибеку:

– Наран, поведай, что происходило в улусе, покуда я был прикован к тяжкому одру.

– Великий хан, – сказал беклярибек, – в державе нашей всё спокойно; народ молится Аллаху о здравии великого хана.

– Красиво поёшь, Наран! – гневно вскричал Джанибек. – Спокойно? Немощен я был, но ведомо мне, что в Тебризе горожане подняли мятеж. Отчего войска до сих пор не брошены на искоренение крамолы? Отчего ты не сыскал тех, кто покушался на меня?

Беклярибек пал на колени и взмолился:

– Пощади, великий хан, я всё исправлю!

– Ты не оправдал моего доверия, Наран, – с презрением скривил губы Джанибек. – Стража, отрубить ему голову!

Двое кешиктенов тотчас потащили вопящего старика из ханской юрты. Вскоре они принесли его кровоточащую голову, глаза которой запечатлели предсмертный ужас беклярибека.

– Та же участь постигнет всякого, кто посмеет подняться на меня! – в ярости воскликнул Джанибек.

Туглу-бай подумал: «Головы полетели. Пришло время избавиться от тирана!», – и по окончании совета отправился к Бердибеку.

– Отец твой казнил Нарана, – говорил Туглу-бай. – Началось! Вскоре он доберётся и до тебя. Решайся же: или смерть, или престол. Он отправит верные тебе войска в Иран, и тогда всё пропало…

– Я не могу убить своего отца! – вскричал Бердибек.

– Тише, господин мой, – предостерёг его Туглу-бай, – у тебя нет выбора. Ступай к нему и сделай то, что должно…

Хан восседал на троне. Пред ним стоял большой барабан. Карача подавал ярлыки90, и Джанибек, макая перо в чернильницу, прикладывал к ним свою ханскую руку.

– Почто пожаловал ко мне, Бердибек? – молвил Джанибек, не глядя на сына.

– Отец, я хотел бы поговорить с тобой наедине, – речь пойдёт о тех людях, которые пытались убить тебя…

Джанибек поднял свой взор и махнул рукой: карача, пятясь, покинул юрту. Бердибек медленно подходил к престолу, держа руки за спиной:

– Отец, мне многое тебе надо рассказать.

– Я слушаю тебя. Говори!

– Я знаю, кто покушался на тебя, но я боюсь их… За ними войско. Они пытались склонить и меня на свою сторону. Я обещал, что после твоей смерти щедро награжу их и буду править по их указке…

– Назови мне имена крамольников, – взревел тогда Джанибек.

Слёзы застыли в глазах Бердибека:

– Отец, мне страшно! Я помню тот день, когда меня в первый раз посадили на коня… Прекрасный гнедой жеребец! Когда я упал с него, помню, ты подбежал ко мне, взял на руки и обнял, – это было в первый и последний раз! Я назову тебе имена мятежников, только прошу – позволь мне обнять тебя, дабы ты мог почувствовать мою любовь…

Когда Джанибек сошёл с трона, Бердибек шагнул навстречу отцу.

– Прости меня… – тихо прошептал он.

– Что? – переспросил, не расслышав, Джанибек. Бердибек тотчас накинул на шею отца бечёвку, что прятал за спиной. Тогда Джанибек рванулся из крепких объятий сына, но сила в руках его была уже не та, что прежде, а верёвка ещё сильнее сдавила шею его. Из груди Джанибека вместо крика вырвался стон. Он глядел на сына своего глазами, полными ужаса. Бердибек, мечтая поскорее окончить начатое, толкнул отца наземь, выхватил саблю и отсёк ему голову…

Этот трофей за косы он вынес из юрты и показал кешиктенам, которые стояли у дверей с копьями в руках.

– Отныне я ваш хан, – вскричал Бердибек, потрясая отрубленной головой отца, – мне кланяйтесь!

И тогда, повинуясь праву сильного, что известно с глубокой древности, охранники Джанибека пали ниц пред его сыном-отцеубийцей…

Нового хана несли на войлоке91 окрест златоверхой вежи под восторженный рёв собравшейся толпы:

– Да здравствует Бердибек-хан! Да продлит Аллах его дни на Земле!

Кешиктены остановились у дверей, – Бердибек ловко спрыгнул с войлока и вошёл в юрту, где почтительно стояли ногланы и беки. Они все разом пали ниц пред своим ханом…

Потом Бердибек величаво прошёлся по ковровой дорожке и воссел на престол своего отца. На хане красовался препоясанный широким оранжевым кушаком бархатный кафтан с золотыми пуговицами, его голову венчала золотая шапка с меховой опушкой, а пальцы на руках у него были сплошь усыпаны перстнями с драгоценными каменьями.

Пред ханом склонился начальник гвардии, передавая саблю с рукоятью из слоновой кости в золотых ножнах. И тогда Бердибек поднялся с трона, принял сей драгоценный дар и принёс присягу:

– Клянусь суд и расправу чинить по Ясе великого Чингисхана и нормам шариата, во всех делах держать совет с великим Диваном и беклярибеком, почитать войсковых начальников, содействовать процветанию и преумножению улуса Узбека!