В 9 утра 12 июня в офисе Лисовского раздается звонок: «С вами говорят из приемной командующего ВВС и ПВО Московского округа. Сергей Федорович?» – «Да». – «Вы подавали заявку на пролет над Москвой, в районе Красной площади». – «Да, подавал». «Мы вам разрешение не даем». «Хорошо», – отвечает Лисовский. По его словам, он подавал заявку на пролет за пять дней до концерта через администрацию президента. Отказ за несколько часов до начала концерта – это чудовищный саботаж, считает он.

«Что "хорошо"?» – спрашивает командующий. «Слушайте, дадите вы согласие или не дадите, я поручил это дело такому человеку, который в любом случае полетит. Нам концерт снимать надо», – говорит Лисовский и кладет трубку. Ему перезванивают. «Мы будем сбивать», – говорит генерал. «Сбивайте», – отвечает Лисовский. Он думает, надо ли предупреждать оператора Диму – и как вообще разруливать ситуацию. Но тут ему еще кто-то звонит – и он забывает о проблеме.

12:00, концерт начинается, звонит Дима: «Серега, слушай, здесь какая-то херня, нас не выпускают». «Что значит "не выпускают"?» – переспрашивает Лисовский и вспоминает об утреннем звонке командующего. «Не дают разрешение нам на взлет». «Дима, мы же договорились, – не моргнув глазом говорит Лисовский, – ты должен это снять, потому что это великие кадры, таких не повторится». «Я тебя понял», – отвечает оператор.

Проходит час, Лисовский стоит у сцены на Красной площади и вдруг слышит шум лопастей. Прямо над Кремлем летит вертолет. Из него свисает обвязанный веревкой оператор.

После концерта Лисовский звонит оператору извиниться: «Прости, я забыл тебе сказать, вас там обещали сбить. Ну я, конечно, понимал, что вас не собьют, хотя ситуация была такая себе… А ты как взлетел-то?» «Да знаешь, такая злоба взяла, – отвечает оператор. – Я этому пилоту говорю: "Слушай, я сейчас тебе тут накостыляю, нам надо взлетать", а он отвечает: "Не полечу", Ну я его отодвинул, сел на место пилота и сам взлетел. Диспетчеры промолчали. Потом, когда поднялись уже в воздух, пилот видит, что деваться некуда, говорит: "Ну ладно, давай дальше я сам"».

Чем ближе к 16 июня – первому туру выборов, тем сильнее напряжение в штабе. Коржакову категорически не нравится, что делает команда Чубайса, он считает поведение Березовского предательством. Одно из заседаний совета по выборам с участием Ельцина превращается в ожесточенную перепалку. Илюшин назначил Малашенко докладчиком. Впрочем, у Коржакова есть свой доклад, который подготовила ему служба генерала Рогозина, – о том, что штаб с работой не справляется, а телевидение будто бы только и делает, что критикует президента и смеется над ним.

Особенно Коржакова раздражает предвыборный выпуск программы «Поле чудес», произведенный совместно ОРТ и НТВ. В роли участников в нем выступают ростовые куклы политиков из одноименной программы. Кукла Коржакова все время стоит за плечом куклы Ельцина и постоянно что-то ему нашептывает. Ведущий Леонид Якубович спрашивает: «А кто это за вами?» «Это мой болельщик, фактически фанат, я же в разные игры играю. Ну и езжу туда-сюда по миру. Он всегда за мной увязывается. Я пробовал без него – не получается, – отвечает кукла Ельцина, которую озвучивает артист Сергей Безруков. – Пускай стоит, кому он мешает. Совершенно безобидный человек». «В каком смысле безобидный?» – уточняет Якубович. «Меня еще ни разу не обидел», – говорит Ельцин-Безруков.

Потом Якубович и кукла Ельцина разговаривают о теннисе. Президент говорит, что особенно хорошо ему удается подача. «А как у вас с приемом?» – спрашивает ведущий. «Бывают, конечно, и дни приемов, но я в отличной физической форме», – под общий хохот зала отвечает кукла президента. В итоге Ельцин выходит в финал, обыгрывает в нем Зюганова, а в суперигре отвечает на вопрос, кто станет президентом России. Правильный ответ – слово из одной буквы. Ельцин говорит: «Я мог бы сказать "я", но пусть лучше это скажут россияне, я им доверяю».

Коржакову подобные шутки кажутся оскорблением президента. Но на заседании аналитической группы Ельцин перебивает Коржакова: «Я полностью согласен с Малашенко. Это раньше так было, что генсеков воспевали, нахваливали, а теперь нужна другая политика, нужно быть умным».

Коржаков молчит. Виновником всех своих бед он считает Березовского. По его воспоминаниям, однажды он не выдерживается и срывается: «Таня, я Березовского просто пристрелю, как крысу, – кричит он дочери президента. – Я ведь понимаю, кто вам голову забивает!» «Саша, я вас умоляю, делайте с ним что хотите, но только после выборов», – отвечает она. Это не сильно успокаивает главу службы безопасности.

Коржаков очень злится, когда видит публикацию в журнале «Итоги», принадлежащем Гусинскому, как и телеканал НТВ. Текст «Победа Ельцина – еще не победа демократии» написан Евгением Киселевым, ведущим НТВ и одним из приближенных Гусинского. Главная тема материала – борьба между аналитической группой и командой Коржакова. «Если Ельцин будет переизбран, то произойдет это благодаря демократически настроенным избирателям… несмотря на постыдное для России современное издание троекуровщины, когда бывший кагэбэшный телохранитель в звании майора стал человеком номер два в государстве, – прогнозирует Киселев. – А первыми жертвами президентского триумфа падут те, кто эту победу ковал. Те, кто сумел отодвинуть от президента на время предвыборной кампании всю эту камарилью вчерашних майоров и полковников, охранников и завхозов, в одночасье превратившихся в генералов и адмиралов, придворных авгуров и звездочетов, кто сумел убедить Ельцина изменить стиль своего поведения, общения с прессой, манеру своих выступлений, появление на публике, а главное – пойти на далеко идущие политические решения, в первую очередь по Чечне. Все эти кремлевские "дядьки" ничего не простят. Не простят и нам, журналистам, того, как мы освещали эту президентскую кампанию…»

На следующий день после выхода статьи в кабинете Киселева в Останкино появляется курьер фельдъегерской службы и вручает ведущему под расписку конверт от самого Коржакова. Внутри – цветная ксерокопия первой страницы личного дела с грифом «Комитет государственной безопасности СССР. Второе главное управление», а ниже от руки написано «Киселев Евгений Алексеевич», приклеена фотография и опять-таки от руки написано, что осведомителю присвоен агентурный псевдоним «Алексеев». «Откровенная, грубая фальшивка! – возмущается Киселев. – Даже по тем временам изготовить ее не составляет никакого труда, и никакая компьютерная графика не нужна».

Фотографию на деле Киселев узнает – на ней ему 25 лет, он только что вернулся из Афганистана, где работал военным переводчиком. И снят в своем любимом, наимоднейшем пиджаке, который только что купил. Пиджак был предметом зависти всех приятелей-модников, но походить в нем удалось недолго – Киселев уронил на него пузырек с чернилами и безнадежно испортил. Единственной памятью о пиджаке осталась фотография, которая была вклеена в его личное дело в Высшей школе КГБ, куда Киселев в 1981 году пришел преподавать фарси. Из архива этого учебного заведения, переименованного теперь в Академию ФСБ, и взята фотография, которая помогла смастерить фальшивое личное дело агента КГБ.

А еще в пакете от Коржакова лежит ксерокопия статьи в «Итогах» и письмо с подписью главы Службы безопасности президента. «Вы всё –"паркетный генерал", "кагэбэшник", "придворный авгур"! – пишет Коржаков. – Откуда такое пренебрежение к нашей с вами работе, коллега? Оставляю все это entre nous[13]. Желаю Вам благоразумия и счастья взахлеб».

Киселев понимает послание так: «Заткнись, а не то я еще не такое про тебя сочиню». Он тут же вспоминает все странные происшествия, которые приключились с ним в предыдущие месяцы. За месяц до этого на НТВ приходил сотрудник Службы безопасности президента, который настойчиво предлагал сотрудничество: «Мы могли бы предупреждать вас от ошибок, делиться с вами эксклюзивной информацией, наше руководство вас высоко ценит, мы знаем вашу позицию, но хотели бы наладить конструктивный диалог…»