Но, несмотря на положительную реакцию Чубайса, план не реализуется. В последний момент, в конце 1995-го, Филатов понимает, что теряет контроль над предприятием, и идет к главному оппоненту Чубайса – первому вице-премьеру Олегу Сосковцу. Тот блокирует постановление об акциях «Норникеля».

Формально должности Чубайса и Сосковца называются одинаково – они оба «первые вице-премьеры». Чубайс курирует экономические реформы, а Сосковец – промышленность. Но, как рассказывает сам Чубайс, есть «первый первый» и есть «второй первый» – и это очень разные величины. Сосковец – «первый первый» вице-премьер, а Чубайс – только «второй первый», а значит, Сосковец намного влиятельнее.

В 1995 году Сосковец – фактически альтернативный глава правительства. Заседания кабинета под председательством премьера Черномырдина проходят по четвергам, а по вторникам собирается «комиссия по оперативным вопросам», которую возглавляет Сосковец. И в эту комиссию входят почти все министры – кроме силовиков, и решает она почти те же вопросы. То есть получается, что по четвергам премьер-министром работает Черномырдин, а по вторникам – Сосковец.

Вице-премьер Юрий Яров (слева), первый вице-премьер Анатолий Чубайс и первый вице-премьер Олег Сосковец в правительственной ложе в Думе

Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина»

Еще сила Сосковца в том, что он дружит с Коржаковым. Они почти ровесники (Коржакову – 45, Сосковцу – 46), любят выпивать вместе, легко находят общий язык. Ненавидящий Черномырдина Коржаков именно в Сосковце видит идеального премьера.

Наткнувшись на сопротивление Сосковца, Потанин решает зайти через него. Он излагает первому вице-премьеру предложение, как можно наполнить бюджет деньгами, не продав при этом никаких госпредприятий. Оно как нельзя кстати перед думским голосованием по бюджету-1995.

Дело в том, что в Думе, избранной в 1993 году, ни у кого не было большинства, спонтанные коалиции складывались под каждый новый законопроект. Проведение через Думу бюджета каждый год оказывалось делом для правительства нелегким. Как правило, депутаты утверждали бюджет уже в начале финансового периода, в феврале или в марте. С начала 1995 года депутаты готовятся к новым парламентским выборам, назначенным на декабрь, поэтому особенно критично настроены к правительству и выдвигают еще несколько любопытных требований к содержанию бюджета-1995.

С одной стороны, они поручают правительству провести в 1995 году приватизацию, с тем чтобы привлечь в бюджет не меньше миллиарда долларов. С другой стороны, запрещают продавать в частные руки стратегически важные предприятия, например, нефтяные или металлургические компании. Как выполнить предписание парламента: заработать миллиард и не тронуть крупные производства? Задача выглядит неразрешимой. Но владелец ОНЭКСИМ-банка предлагает выход: частные банки могут выдать государству кредит под залог акций добывающих предприятий. По истечении кредитного периода, если государство не возвращает полученные деньги, то банки могут эти предприятия продать с аукциона – осуществив при этом предпродажную подготовку и приведя предприятия в надлежащий вид. Сосковцу идея Потанина нравится: государство получает деньги прямо сейчас и ничем не рискует.

Олег Сосковец вызывает к себе Альфреда Коха, чиновника из Госкомимущества – ведомства, которое отвечает за приватизацию. И говорит ему: «Слушай, тут ко мне заходил Потанин Владимир Олегович. Знаешь такого?» «Знакомы шапочно», – отвечает Кох. «У него есть несколько идей, поговори с ним». На самом деле, конечно, Кох знает Потанина – они тесно общаются. С этой встречи, как уверяет Кох, и начинается приватизация. Крупнейшие российские предприятия, бывшие в СССР государственными, в течение ближайшего года перейдут в собственность нескольких банкиров. А самих этих банкиров станут называть олигархами.

30 марта 1995 года Потанин едет на заседание правительства. Его сопровождают – для моральной поддержки – два других крупных банкира: владелец Столичного банка сбережений Александр Смоленский и владелец банка «Менатеп» Михаил Ходорковский. Они нужны скорее для массовки: Потанин говорит на заседании, что его идея – это предложение консорциума крупнейших российских банков, но на самом деле он еще ничего ни с кем из коллег не обсуждал. Зато в правительстве уже все согласны.

Потанин выступает перед членами правительства и предлагает государству кредит в размере 9 триллионов рублей (примерно 1,8 миллиарда долларов по тогдашнему курсу) под залог акций РАО «Единые энергосистемы», «Норникеля», Ростелекома, ЮКОСа и еще нескольких компаний.

Правительству страшно нужны деньги. Нефть в 1995 году стоит 16 долларов за баррель, ВВП России – менее 400 миллиардов долларов. Доходы – около 37 миллиардов долларов, расходы – примерно 52 миллиарда, дефицит – 15 миллиардов. Платить зарплаты и пенсии нечем. Каждую неделю к Черномырдину приходит министр финансов с ведомостью, и премьер-министр галочками обозначает, на что тратить деньги, а на что нет.

Поэтому Черномырдин внимательно слушает выступление Потанина и уточняет: «А вы с кем-то из правительства это уже обсуждали?» «Да, с Олегом Николаевичем», – отвечает Потанин. Сосковец подтверждает, что он одобрил предложение банкира. Чубайс тоже кивает. Присутствующие в шоке – это едва ли не первый случай, когда Сосковец и Чубайс одновременно «за».

О выступлении Потанина пишет вся пресса – в 1995 году в России расцвет печатных СМИ, все интересуются экономикой и бизнесом. Впрочем, журналисты едины во мнении, что ничего из предложенного плана не получится: протащить какую-то идею через российский госаппарат – дело непростое. Бюрократия похоронит любую инициативу, уверены журналисты.

Сам Потанин понимает, что его идейный сторонник – это именно Чубайс, потому что сама мысль заменить государственную собственность на частную Чубайсу кажется крайне важной. «Чубайс играл роль такого прогрессивного рыночника, а Сосковец – ретрограда, которой за красных директоров, – рассказывает Потанин. – Вот так мы и поделились на две команды, как во дворе во время футбола».

Бизнесмены, которых Потанин считает своими союзниками, – это люди, совершившие невероятный скачок и заработавшие за последние пять лет огромное состояние. Они прошли путь от преступников (по советским законам) до миллионеров. В Советском Союзе частное предпринимательство было вне закона – бизнесменов называли спекулянтами и сажали. Например, один из самых опытных российских банкиров 42-летний Александр Смоленский в СССР отсидел два года. В 1987-м он создал строительный кооператив, а потом стал владельцем Столичного банка сбережений. У многих крупнейших банкиров середины 1990-х есть опыт нелегальной торговли. Почти все продавали компьютеры – как Михаил Фридман, или даже поддельный алкоголь и джинсы – как Михаил Ходорковский.

Лидеры российского крупного бизнеса. Стоят (слева направо): Михаил Ходорковский, Василий Шахновский, Михаил Фридман, Джаванфар Замани, Анатолий Чубайс, Владимир Потанин, Александр Смоленский, Борис Березовский, Бадри Патаркацишвили, Петр Авен, Леонид Невзлин, Виталий Малкин, Сергей Зверев и Константин Кагаловский. Сидит Александр Шохин

Личный архив Сергея Зверева

Некоторые, как Потанин, имеют богатый опыт работы в советских финансовых госструктурах. Для банкиров начала 1990-х это важно, потому что основной клиент для них всех – государство. А у государства нет выбора: промышленность в России еще не работает, деньги есть либо у бандитов, либо у банкиров. Все крупные банки работают напрямую с государством – то есть деньги правительства, министерств, государственных органов и госпредприятий лежат в частных банках. Например, ОНЭКСИМ-банк держит счета таможни и Госкомимущества, «Столичный» и «Мост» – московского правительства, «Менатеп» – Минфина, Альфа-банк – налоговой инспекции и так далее.