— То есть тебе приснился твой школьный кабинет и всё? — скучающе спросила Дайна, не испытывая удовольствия от выслушивания подобных воспоминаний.
— Нет. Не только. Мне казалось, будто я сижу, как и обычно, за первой партой, а учительница медленно водит карандашом по списку, выбирая того, кто пойдёт отвечать. Уже только это вызывало ужас, но, когда она остановила свой выбор на мне, сердце словно прекратило биться. Я в панике подошла к доске решать пример. Надо было делить восклицательный знак на ноль. А так как первое вообще неделимо, а на второе нельзя, то у меня был самый настоящий ступор. И вот я растерянно и тихо говорю: «Не помню, как такое решать». А учительница пристально смотрит на меня своими холодными голубыми глазами и мрачным суровым голосом замечает: «Вот заколку на волосы нацепить ты, Пелагея, не забыла, а элементарный пример как решать не помнишь»… Ужас. Вспомнить страшно. И это спустя столько лет после выпуска школы!
— Да, поразительно. Неужели это и есть та самая причина, почему сегодня ты уж как-то совсем неважно выглядишь? — удивилась Дайна.
— А обычно просто неважно? — то ли шутя, то ли огрызаясь вопросом на вопрос, ответила Лея и, потягиваясь, вставала с кровати.
— Именно так, — ответила вредная Дагна и повернулась к зеркалу, чтобы покрасоваться перед ним. Выглядела телохранительница, как и всегда, превосходно.
До трудоустройства в Аду девушка считала, что у неё противная работа. Ныне же она часто вспоминала офисную байку о том, что «в Голландии-то три выходных дня в неделю», и как коллеги с придыханием говорили: «Вот что значит цивилизованная страна». Да они в Аду не бывали! Даже когда не приходилось задерживаться на службе, времени хватало только доехать до дома, отрешённо поужинать и рухнуть на постель.
…Нет, примерно с таким же графиком Лея жила и на Земле, но исключительно из‑за вынужденных путешествий в электричках. И были выходные!
Несчастная второй заместитель подумала, что раз прошло около четырёх месяцев со дня её назначения на должность, то дома наступило самое настоящее лето. Теперь пребывание в офисе во время пекла солнечного денька не казалось ей таким ужасным событием, как раньше. К жаре можно было привыкнуть. А во время обеда никто не запрещал выйти на улицу и посидеть на лавочке, подставляя лицо и другие открытые части тела ласковому свету.
Внезапно ей захотелось разреветься от обиды и зависти! Глаза защипало.
— У меня депрессия, — плаксиво заключила молодая женщина и села на кровать, понимая, что ей хочется ныть и сожалеть обо всех своих несбывшихся мечтах.
— Это только пока. Ещё немного и у тебя истерика начнётся, — утешила демонесса.
Психоаналитик из Дайны был тот ещё. Но где-то внутри у Леи сразу закипело возмущение, притупившее порывы к самокопанию. Ведь она нуждалась, чтобы её хотя бы немножечко пожалели! Неужели так сложно было посочувствовать?!
Сразу захотелось стать маленькой девочкой. Снова вернуться в детство. Прижаться к маме как и тогда, когда её обижали в школе, чтобы та погладила по голове и сказала, что всё будет хорошо, что самое главное то, что она её любит и всегда будет любить. Эти тёплые воспоминания согрели сердце. Девушка поняла, что очень скучает. Да, ей нечасто доводилось видеть родителей, приезжая к ним лишь на праздники. Но под рукой всегда был телефон. И почему в душе возникало столько злобы, когда родственники начинали звонить каждый день? Почему так раздражали вопросы, что у неё на обед, кушает ли она хорошо? Почему хотелось бросать трубку, когда мама интересовалась личной жизнью?
Мама. Она всегда была рядом. А теперь исчезла из жизни, как если бы умерла. Хотя это не вполне верно. Она там. На Земле. Как и вся семья. Это Лея умерла для них…
А, может, у неё и правда получилось умереть? И таково её личное послесмертие? Её собственный Ад? Ведь говорят же, что каждому по вере его. Во что она верила? Во что хотела верить?
Вспомнился припев из старой песни. «Я свободна, я раскована! Я музыкой навеки околдована! Моя душа надеется на чудо, на то, что я когда-нибудь счастливой буду! Хватит суеты и серости, мне хочется лететь над повседневностью! Я хочу любить и быть любимой, молодой, красивой и счастливой»[7].
— Дайна, а как ты думаешь, я действительно больше никогда не увижу Землю и свою семью?
— Землю, скорее всего, да. А семью… Не думаю, что тебя сможет порадовать их присутствие здесь.
Лея даже содрогнулась, вспоминая вотчину Хдархета и муки душ.
— Это уж точно. Меня скорее порадовало бы никогда их больше не видеть.
Нечего было оттягивать неизбежное! Если что-то и могло поменяться в её жизни, то совсем не в лучшую сторону. На какой-то миг молодая женщина задумалась, не стоит ли закрыть потолок в карете, но решила, что всё равно сама же и сорвёт новую обивку. Нет, это было её маленькое окошечко в лучший из миров, который она раньше считала серым, глупым и нелепым.
Второй заместитель подошла к шкафу. Одежды в нём стало значительно больше, и связано это было с тем, что виконт начал приглашать её на различные мероприятия в замке. А проходили они примерно раз в адскую дюжину дней. При этом Лея больше не видела ни баронессу Ахриссу, ни герцога Дзэпара, ни графа Форксаса, хотя побывала уже на нескольких таких вечерах. Наверное, дело в том, что эти приёмы были рядовыми. События на них разворачивались примерно по одной и той же схеме. Блуждания по залу, короткие разговоры с подоплёками, значения которых второй заместитель наместника практически не понимала, и, конечно, мерзкие развлечения. Правда, был один раз, когда по мановению руки Ал’Берита пол под одним из приглашённых раздвинулся, и злосчастный гость упал в яму для боёв. Но Лее было тяжело вспоминать об этом. Во время гадостного действа виконт не отпускал девушку от себя, а потому ей пришлось с самого начала и до конца смотреть, как незадачливого типа освежёвывали другие демоны — невероятно тощие твари с горящими угольками глаз, огромными тонкими иглами зубов и крючковатыми когтями. Кажется, это и были чорти… Из положительных моментов присутствия на мероприятиях Лея могла назвать лишь то, что среди ужасающих угощений стали появляться привычные земные фрукты. Девушка помнила свой восторг, когда впервые заметила самый настоящий ананас. И пусть он был посыпан какой-то кислой гадостью, которая легко смахивалась вилкой, это было бесподобно вкусно.
Однажды, после одного из таких вечеров второй заместитель сидела в кресле и теребила в руках почти полный кубок. Не то, чтобы хотелось выпить. Скорее себя нужно было хоть чем-то занять в ожидании Ал’Берита, попросившего её задержаться. В голову лезли глупые философские мысли, и от того в душе тягостно и противно разрасталась апатия. Она даже не сразу осознала, что демон уже пришёл и занял соседнее сидение.
— Задумалась?
Как и обычно во время тет-а-тет, виконт перешёл на ты. Лея смущённо отставила бокал на столик. Ей не давали покоя размышления, зачем мог повелитель пригласить её на встречу наедине.
— Немного.
— И о чём же?
— Об Аде, — она замялась, пытаясь более чётко сформулировать мысль, но всё равно ответ прозвучал бессвязно. — Как он возник? Почему люди? Кто такие ангелы?
Девушка замолчала, понимая, что задать толковый вопрос всё равно не выйдет. Но демон понимающе кивнул. Он уловил суть.
— В данных вам религиях во многом правда. Но не вся, не везде и не всегда. И сейчас я имею в виду не только христианство, что тебе ближе всего. В разные эпохи были свои Ад и Рай. Менялись имена, главные персонажи и их истории, пророки, некоторые постулаты. Но основа одна и требует одного и того же… Изначально не было Ада и Рая — лишь единый мир с общей структурой. Он по-прежнему неизменен в чём-то. Половина неба всегда наполнена светом. На освещённом полушарии много воды и огромный единственный материк, как остров, в центре. Но произошёл… хм, конфликт. В результате которого треть населения покинула родные места и переместилась на соседнюю планету ближе к солнцу. Условия для жизни, как ты видишь, не самые лучшие, но по физическим законам они не сильно отличались от родины моих предков. Как, впрочем, и твоих. Так что выжившие изменились и приспособились, став демонами. Именно так и возникли Рай и Ад. Между нами много общего, но состояния сотрудничества и войны постоянно меняются. Уж слишком разными сделало нас время.
