Поправка.
Билли Харгроув никогда ничего не боялся, кроме самой Макс. Точнее, того, что она одним апрельским или январским днём или вечером просто уйдёт от него. В Индиане совершеннолетие наступает с восемнадцати. Он ей больше не указ. Если честно, Макс вообще никто не указ, с её то характером. Поэтому она собрала свои манатки и съебалась уже в шестнадцать.
Супер.
Ваши страхи сбываются быстрее желаний.
Пизда. Обиделась. Ну конечно же.
Да, Билли закрутил роман с Карен Уилер. Это было странно и.....Это был алкоголь. Эти двое просто запутались в собственных жизнях, а потому пытались подавить чувства к совершенно другим людям вот таким вот способом. По крайней мере, Харгроув признаёт это именно за собой.
Только данный способ нихера не работает.
После этого придётся разгребать слишком много проблем.
Вот как сейчас.
Харгроув едет уже вторые сутки без перерыва. Предварительно заехав в местную полицию и дав показания, написав заявление, где его тактично послали нахуй со словами «Принимаем только через трое суток».
Долбоебы. Да вы видели, что сейчас творится?! Блядские 80-е, кругом полно наркоты и ублюдков, которые готовы сдохнуть на электрическом стуле, но изнасиловать, измучить, убить. Вы её фото внимательно рассмотрели?! Она же живая мишень для проблем и пиздецом. Через трое суток может быть поздно. Блять, может быть поздно уже на сорок пятый час.....Сука…
Билли заезжал в пригородные окрестности. Старался мило и как можно спокойнее разговаривать с людьми, чтобы они его не приняли за маньяка. А он уже к пятнадцатому часу поисков стал на него похож.
Огромные синяки под глазами. Сами глаза холодные, тёмно-голубые. Левый начал чуть дёргаться. Волосы, доходившие до плеч, ужасно взъерошены. А одна прядь, совсем тоненькая, тихо и незаметно посидела в тот день. Это было следствием ужасной паники, нервов и страха. Страха. Страха.
Уже на тридцать пятый час поисков Билли бубнил себе под нос что-то про то, что он даже ругать её не будет, когда найдёт. Лишь бы найти её. Живой. Целой и невредимой. К концу сорок девятого часа поисков обиженной беглянки Билли официально поклялся всевышним силам, в которые начал верить ещё десять часов назад, что даже кричать на Макс никогда, никогда, никогда не будет.
Он пообещал самому себе, что будет ей всё разрешать, о Боже, да пусть она общается с этими придурками, даже встречается с этим чёрным, только, блять, чтобы не ебалась с ним. Инфекции лечить и носиться с Мэйфилд по врачам Билли же снова придётся. Господи, лишь бы она нашлась. И больше никогда не уходила от него. Жила бы с ним до конца жизни. Истерики и капризы, всё равно на них. Он пиздец как любит её и её блядский дрянной характер, потому что это она, Максин Мэйфилд, его, только его девчонка. Младшая сестра, веснушчатое чучело, рыжее Солнце, которое светило ему и согревало его с шести лет. По мозгам ударили воспоминания, где ей только годик. Она ещё не умеет разговаривать, а вот ходить и даже танцевать очень пыталась. Лысая беззубая и такая смешная.
— Макс… Пожалуйста, найдись… Где же ты?!.. — Харгроув, ты, блин, не во время включил фазу «синтементальности».
Синий камаро резко с визгом затормозил в тот момент, когда Макс Мэйфилд, сидевшую на придорожной остановке возле Мотеля, настоятельно упрашивали два водителя какой-то фуры пойти с ними.
— Нет, спасибо. Я сейчас жду своего брата. Он приедет и заберёт меня. Нет, правда. Мне в другую сторону. — Макс оглядывалась по сторонам, кусая дрожащие от холода губы, вцепившись в лямки своего потрепанного рюкзака.
— Девочка, ну что же ты ломаешься? Смотри, какая красивая. Сидишь одна. Может твой старший брат про тебя забыл? М? Ты нам про него заливаешь уже двадцать минут. А сейчас уже почти заполночь. Давай с нами, Солнышко. Эй, Пэркинс, погляди, какие волосы. — Мужчина осторожно поправил выбившуюся прядь Макс. — Красавица. Пойдём, пойдём.
— Руки от неё убрал, мудила. — Раздался громкий голос, как гром среди ясного неба. Билли хлопнул дверью машины, сейчас он не жалел свою «подругу» вымещая на ней весь свой гнев.
Макс спасительно выдохнула, она одновременно понимала, что зря это сделала, потому что тот пиздец, который устроит ей Харгроув… Товарищи-дальнобойщики, лучше вам отсюда съебаться.
— Зачем так грубо?.. Всё… До свидания. — Оба мужичка ушли к припаркованной фуре слегка растроенные, что не получилось «снять придорожную», но зато с целыми носами и рёбрами остались.
В тот самый момент, когда Билли увидел наконец Макс, виновницу его переживаний, страданий, нервов и седых волос, то все данные клятвы и обещания тут же рухнули. Ему хотелось просто-напросто её убить.
Он не стал орать. Однако по одному очень цепкому и тяжёлому захвату собственного плеча Макс Мэйфилд сразу же поняла, что Билли о ней думает. И что будет дома, если конечно они до него доедут, а он не разорвёт на куски её тушку ещё в машине.
Макс Мэйфилд была жутко холодной, ледяной как труп. Сколько часов эта дура просидела вот так в одной рубашке и рваных джинсах на трассе, ночью и где она шлялась до этого, Билли даже думать не хотел, чтобы не взорваться. Парень снял с себя куртку, молча одевая в неё Мэйфилд. Девчонка утопала в тепле и одеколоне Харгроува.
От старшего брата пахло сигаретами. Сколько он выкурил… Макс предполагала, что много. И считать нужно в пачках.
— Билли, прости меня, пожалуйста. — Прошептала Мэйфилд.
Харгроув это услышал, но ничего не ответил, ни одной колкости. Макс стало не по себе. Она вдруг рванулась его обнять, но на своих предплечьях девчонка почувствовала железную хватку. Больно.
— Билли?.. — Харгроув всё так же молча посадил её в камаро, пристегнул, закрыл дверь и сел за руль.
Всё происходило в полном молчании.
Он везёт меня в лес или детский дом. Он ненавидит меня.
Но когда, через два часа за стеклом Мэйфилд увидела родные пейзажи и грязно-голубой дом, её догадки не оправдались. Когда Билли припарковал машину на часах было около четырёх утра. Вытащив младшую за предплечье из камаро, Билли поволок её в дом.
Когда замок входной двери щёлкнул, Мэйфилд еще не успела даже разуться. Девчонка стояла посреди коридора, рюкзак лежал на полу. Билли стоял напротив неё, шумно выдыхая через ноздри. Далее намечалась анекдотическая ситуация.
— Снимай штаны. — Хрипло, но жутко спокойно сказал Харгроув, растёгивая собственный кожаный ремень на джинсах.
====== Укрощение строптивой ======
Это шутка?..
Макс хлопала своими длинными ресницами и не могла понять, что имел ввиду Билли. Точнее, её мозг уже полностью осознал дальнейшую картину событий, но вот самоосознание не хотело соглашаться.
— Билли?.. Давай пойдём спать, а?.. — Прошептала Мэйфилд, делая шаг назад.
— Нет, блять. Ты теперь не отвертишься. Я двое суток не спал из-за тебя, а потому, сейчас мне уже похуй, маленькая дрянь. Мне ещё в полиции выкатят счёт за «ложную» заявку на твою жопу. — Харгроув полностью вытащил кожаный ремень из шлёвок джинс, медленно возвышаясь горой над рыжеволосой.
— Билли, я не виновата в том, что ты себя накручивал. — Макс сделая шаг в сторону лестницы, но когда позвонками почувствовала тупик, поняла, что дальше нужно давить только на жалость.
— Это я, блять, себя накручивал?! Я СЕБЯ НАКРУЧИВАЛ?! СНИМИ СВОИ ГРЁБАНЫЕ ПОРТКИ, Я ТЕБЕ В КРАСКАХ ПОКАЖУ, КАК Я СЕБЯ НАКРУЧИВАЛ! — Макс сжалась цыплёнком, зажмурив глаза. Харгроув схватил её за шкирку, ведя в гостиную.
— Биилли, пожалуйста, прекрати, не надо… Хватит!!! Ты мне не родители!!! — Макс трясло.
— Вот же неблагодарная сука!!!.. — Харгроув одним махом скрутил девчонку и расстегнул её штаны, приспуская их до колен. — Я, блять, столько въёбывал на трёх работах, ходил в эту ёбаную школу, отчитывался за твои косяки перед директором, все эти годы, блять я даже потрахаться нормально не мог, нажраться в клубе, потому что тебе на следующий день в школу и твои уроки никто не проверит, кроме меня, чтобы потом в конце концов услышать от тебя это?! — Макс приоткрыла глаза. Она была в карикатурно-стыдном положении, лежала на широко расставленных коленях Харгроува, лицом в пол, а белыми трусами к верху. Попыток вырваться Мэйфилд даже не делала, знала что это бесполезно. Однако его последние слова её разозлили.
