Но сейчас мне стало очень неуютно. Я поправила волосы. Я была достаточно симпатичной девушкой, хорошо и со вкусом одевалась: да, законченная филологичка, я имела в своем гардеробе и капроновые чулки, и короткие платья, и даже корсет. Я купила его, когда мы с Сашкой только поженились: хотела устроить романтический ужин. Но, я его так и не надела. Как-то смешно все это выглядело. Он и сейчас, с неоторванной биркой, лежит в моем шкафу.

Я поправила воротничок на платье, которое решила надеть и посмотрела на свои высоченные туфли на каблуках. Да, я обожала каблуки! И ходила на них даже когда была беременной. Кожаная короткая куртка вполне симпатично смотрелась на мне и сумочка через плечо.

Я подошла к девушке, которая, как мне показалось, была более-менее похожа на человека, который не бегал туда-сюда с бумагами, и не проносился, как ураган мимо меня. Складывалось такое впечатление, что я находилась на какой-то азиатской или лондонской бирже. Звонили телефоны, люди что-то громко говорили, обсуждали, перекрикивались, смотрели на какие-то бесконечные диаграммы на экранах.

–Извините, я к Петру Николаевичу. Как мне можно его найти, – я попыталась улыбнуться.

–А вот он, – она показала мне на ту самую парочку с журнала, которая обсуждала программное обеспечение.

–Спасибо, – я направилась к ним.

Когда я к ним подошла, то увидела, что девушка плачет: длинные белые волосы были собраны назад в большой красивый хвост, длинные ресницы и пухлые губы, как будто умоляли. Я даже услышала несколько фраз:

–Петь, я так больше не могу, – она смахнула слезу и посмотрела на меня. Петр Николаевич тоже повернулся ко мне: это был настоящий Аполлон! Конечно, Аполлона я не видела, но Петр Николаевич был, как бог: ему было не больше 40, он был высок, статен. Его черные волосы и глаза. Эта красивая интеллигентная улыбка.

Мне стало так стыдно, как будто я нарочно подслушала их разговор. Блондинка с ненавистью на меня посмотрела.

–Извините, я Лера Жена Саши, извините, Александра. – Я сказала это так жалобно и так тихо, что даже блондинка, которая готова была секунду назад, просто разорвать меня на куски, поджала губы. Она тоже знает. Наверное, все знают.

–Я потом зайду, – она посмотрела на Петра Николаевича и ушла.

Он, как мне показалось, посмотрел на меня с благодарностью.

–Прошу, проходите, – он пригласил меня в свой кабинет. Я присела на стул.

– Валерия, – он сел напротив и посмотрел на меня. – Примите наши искренние соболезнования. Проект, над которым Саша так много и старательно трудился, сейчас, как вы понимаете, завис. А это значит, что, скорее всего, он не будет завершен, а значит и не будет реализован. А деньги, которые Саша брал у банка, придется вернуть. – Он говорил спокойно рассудительно, но я все равно не могла понять, о чем он говорит.

– Какой кредит? – Я подняла на него свои глаза и встретилась с ним взглядом.

– Поручителем которого, насколько мне известно, вы являетесь. – Он облокотился на спинку кресла.

– Я являюсь поручителем только одного кредита – ипотечного, на нашу квартиру. Больше ни о каком кредите я не знаю …. – Я сглотнула слюну. Меня начало трясти.

Все это время, после похорон, после того, как я начала приходить в себя, я пыталась снова выстроить модель своей жизни с двумя детьми: ждать помощи было неоткуда. Жизнь поставила меня перед фактом: я одна должна буду растить, и поднимать двоих сыновей. Я уже представляла свою жизнь, как череду серых будней, которые превратят меня в нечто среднее между ворчливой женщиной средних лет, недовольной своей жизнью и мечтательницей, которая будет ждать, что вот-вот и ее жизнь измениться, она перетерпит все невзгоды, все испытания, которые выпали на ее долю, и наконец-то что-то такое случится, и она начнет жить по-настоящему, распробует жизнь на вкус. Она ведь будет до конца верить, что вот-вот и завтра, ну, максимум через пару лет, ей уже не придется бороться за свое выживание, ей не придется в спешке красить ногти неровным слоем лака, пользоваться дешевой косметикой, покупать дешевую одежду и обувь, которая будет сделана из кож зама и будет очень неудобной, зато очень дешевой. И она снова и снова будет думать, что вот-вот, и она, эта фортуна повернется к ней своим красивым и богатым лицом. Что она сможет покупать себе хорошую дорогую одежду, и что, самое главное, что очень красивый, добрый, хороший, чуткий и внимательный … миллионер обратит на нее, мать двоих детей, внимание и женится на ней. Но, самое страшное будет ждать ее впереди: она так и не поймет, что все это время, которое она терпела, чего-то ждала, именно это время и было той жизнью, которая была ей отмерена на этой земле. И что, она сама виновата в том, что эта жизнь так прошла. А ведь все могло быть совершенно по-другому: она могла просто собраться и сделать так, чтобы все было совершенно по-другому. Не ждать чего-то опупенного! А начать жить той жизнью, которая у нее есть с удовольствием. Да, это будет тяжело, но ведь можно попробовать. Да и вариантов других не остается. У нее два сына, есть работа. Есть кредит. Квартиру нужно сохранить! Лиана решила, что попросит у своего директора еще дополнительную работу на ночь, будет делать ее дома. Потом постарается найти работу на выходные, если позволит время. Она обязательно сможет выплачивать кредит, платить коммуналку и оплачивать мальчикам детские садики. Если уж станет совсем худо, она обратиться к родителям Саши. И все у нее будет хорошо. С такими мыслями Лера хотела начать свою новую жизнь, но Петр Николаевич, хоть и красивый умный мужчина, но взял и все перечеркнул.

Лера сидела в кресле, и ей казалось, что все, что говорит Петр Николаевич, это какой-то бред.

– Валерия, вы меня слышите? – Он немного повысил голос.

–Да, извините, – она как будто отошла ото сна.

– Я позвонил в банк, вам нужно будет подъехать к ним. Они вам все объяснят. – Он листал бумаги, потом посмотрел на нее: «Я сам не понимаю, как такое могло случиться. Он сказал, что вы его полностью поддержали. Да и все было бы просто замечательно, если бы не его смерть. Он бы сделал этот проект и запустил бы его. Он мог бы приносит миллионы и миллиарды».

–А вы не могли помочь ему? Решили перестраховаться? Если получится: значит это собственность фирмы, если нет, то Сашка сам как-нибудь выплатит эти миллионы, – Лере стало противно.

– Послушайте, этот проект можно завершить и запустить, но у меня нет такого айтишника, как Саша … – он замолчал.

– Я все поняла. – Лера встала и собиралась покинуть кабинет.

–Постойте, – он подошел к ней. – Простите, что так получилось.

–Конечно, я вас прощаю, – она вышла из кабинета.

Сердце учащенно билось, она не знала, что ей делать, и вообще, что за кредит на нее повесили. Но она точно никуда не ходила и ничего не подписывала, и вообще никогда не слышала о проекте.

Все было как в тумане: управляющий банком и специалист, выдававший кредит, показывают ей договор, показывают копию ее паспорта, который она, якобы, сама вручала специалисту, показывают ее подпись.

– Послушайте, я вообще о вашем банке слышу в первый раз, я никогда здесь не была и ничего не подписывала, – Лера срывается на слезы.

– Ну, я не помню, прямо на 100%, но девушка была очень похожа, и паспорт был. – Специалист смотрит на Леру и пытается вспомнить тот день.

Мне кажется, что я, как во сне. Мы идем все вместе смотреть камеры наружного наблюдения: и я действительно вижу Сашку, моего мужа, с какой-то девушкой, правда, лица ее не видно ни на одной камере.

– Это не я. – Я понимаю, что говорить бесполезно, что мне никто не поверит и не простит пару миллионов.

–Извините, у нас на руках бумаги. Мы ничем не можем вам помочь. Ежемесячно вы должны выплачивать по 80 тысяч рублей. – Управляющий закрывает папку и кладет ее на стол. – Иначе пойдут пенни, а потом опись имущества.

–Да у меня нет имущества, у меня квартира в ипотеке .. и двое маленьких детей… – я начинаю реветь. Мне приносят валерьянку, потом еще какое –то успокоительное. Меня трясет, управляющего, видимо, тоже. Он понимает, что я не смогу платить, что эти миллионы, они просто пропали для банка.