Людка рвала и метала, орала на него, плакала, уходила из дома: «Как мы будем жить в таких условиях с ребенком? Тебя нет, ты не знаешь, что это такое».

– А что ты предлагаешь? Я тебе предлагал другой выход. Ты не захотела. У меня пока ничего нет, я только начинающий геолог. Может потом, Бог даст, что-нибудь и появится. Тем более твоя мама великодушно согласилась нас приютить. ТЫ же, кажется, так сильно меня любишь, что готова на все.

– Конечно, живите сколько хотите, – мама Людки, Татьяна Владимировна никак не могла нарадоваться на своего зятя. Теперь она его никак по-другому и не называла, кроме как сыночек.

– Мама ты что с ума сошла? У него родители богачи! – Люда рыдала в своей коммуналке, будучи уже на сносях, а ее муж в это время был в очередной экспедиции.

Так на свет появился Ярослав. Папины родители, вежливо пришли поздравить молодую семью с рождением сына. Принесли пирог и немного денег. Тут же и состоялось их знакомство с мамой Люды. Посидели, поздравили и разошлись: родители к себе в башню, а Николай, в очередную экспедицию. Мама с Людой остались там же.

Людка порыдала – порыдала, и оставив сына на попечении матери, пошла гулять. Ее не было дома неделями, а один раз она пропала на целый месяц. Тогда Татьяна Владимировна поседела, но никому не сообщила, она боялась, что Николай бросит ее беспутную дочь и заберет ее счастье – внука.

Когда Николай приезжал, то он понимал, что все больше и больше ненавидит свою жену и ту жизнь, которой от нее пахло. Он видел, что мама Люды перестала работать и смотрит внука, а живут они на деньги, которые привозит он. Он и сам понимал, что бедная женщина тянет на себе весь быт и все заботы. Ему было ее жалко. Но Людку он просто возненавидел. От нее пахло дешевыми духами, вульгарными платьями и еще более ужасными разговорами.

– Ты что же это, не работаешь? Чем ты занимаешься? – Николай просто ненавидел свою жену, все больше и больше. Но, видя своего сына, сразу остывал. Он не видел в Ярославе свою копию или копию Люды, но, как говорила сама Люда – он похож на деда, точнее на ее отца, которого никто никогда не видел.

– Я ищу, ты же знаешь, что работу трудно найти! Может, мы немного поживем у твоих родителей? – Людочка все надеялась, что Николай все-таки заселит ее в теплое гнездышко.

– Нет, мы уже об этом говорили. Скоро дадут комнату, и мы не будем больше мешать твоей маме.

Вскоре комнату дали: но закончилось все это плачевно: в очередной раз, оставив сына одного дома, Люда, побежала к подружке, той привезли новый материал для платья, она забыла убрать ножницы со стола, а смышленый и очень активный Ярослав, быстро нашел их и поранил себе лицо: пройдясь по щеке и, остановившись в миллиметре от глаза. Шрам на всю жизнь. Как плакала мама Люды, как рыдала, даже готова была от дочери отказаться: «Что же ты из парня урода – то сделала? Мой мальчик, такой красивый был». Ярослав и вправду был очень красив. Если бы не этот шрам через весь глаз. Слава богу, что родители Николая, смогли найти опытного лицевого хирурга, который умело зашил рванную рану на лице, оставив огромный.

Николай забрал с собой Ярослава и перевез его жить к родителям, пообещав Люде, тюрьму и долгую ссыльную зиму, но ее мама, очень добрая женщина, уговорила его не ломать ей жизнь.

– Ваша дочь и так уже себе жизнь сломала, – Николай спокойно посмотрел на маму Люды, и ему стало ее жалко: «Я не буду писать заявление, но жить с вашей дочерью тоже не буду. Вы можете приходить к моим родителям, навещать Ярика, но большего не ждите и не просите».

Но, жизнь иногда так шутит над нами, что хочется истерически плакать: хотя папа и говорил, что больше маму ни на шаг не подпустит к Ярославу, но сам, видимо, все-таки к маме подходил очень близко…. Люда снова постучалась в высотку и заявила, что снова беременна. На этот раз, родилась дочь. Правда, мама уже немного остепенилась, поняла, что может вообще остаться ни с чем и ни с кем. Поэтому, после долгого разговора, слез, молитв и всего прочего, они с папой переехали в комнату, которую ему выделили на работе. Мама тогда была на 6 месяце беременности. Они заехали в комнату, вместе я Ярославом. Через 4 месяца на свет появилась я. Мама стала хорошей хозяйкой, стала даже готовить, слушать мужа, не требовала слишком много, стала даже, кажется, любить Ярослава, а потом и меня. Меня назвали Валерией. Правда, мама, почему-то всегда звала меня Лерка. И в отличии от Ярослава, не похожего ни на маму, ни на папу, я росла маминой копией, и, видимо, очень злила отца.

Папа не любил маму. Он ее тихо ненавидел, но, как и многие мужчины, послушно возвращался после экспедиции домой, приносил зарплату и проводил недолгие вечера в кругу своей разрастающейся семьи. После меня, каким-то образом на свет появился наш младший Паша: сорванец и вредитель. Если, Ярослав имел папин характер, я внешность мамы, то Паше досталась и внешность, и характер мамы. Дедушка с бабушкой боготворили, если это можно так назвать, только Ярослава, может потому, что он был покалечен с детства, а может потому, что двое остальных детей, были Лидочкиными копиями, а значит не заслуживали любви и ласки, и вся их любовь доставалась Ярику. Только бабушка Таня, кажется, любила всех одинаково. Я помню, как папина мама, которая все-таки была к нам очень строга, а это я стала понимать только спустя года, как-то предложила сделать тест ДНК – мой и Пашин. Про Ярика речи не было. Мне тогда стало обидно. Я не понимала, почему бабушка нас не любит. Сначала мне казалось, что я хулиганю, потом, что не очень аккуратная, потом, что плохо учусь, но, когда все веские доводы закончились – я поняла – она просто нас не любит. Даже спустя уже очень много лет, я всегда видела в ее взгляде только презрение и снисходительность.

Наверное, поэтому, богатые бабушка с дедушкой, сделали все, чтобы Ярик, как они его называли, пошел учиться в хорошую школу, за которую они сами платили. Они брали его с собой за границу, на море, и, конечно же, оплатили учебу в престижном московском вузе, потом, кажется в Лондоне и Сингапуре. Все точно и не припомню. У меня сохранились открытки, которые он присылал нам. Он, как и отец, стал геологом. Ярослав, на самом деле, очень хороший парень, замечательный человек и хороший брат. Но, как только он закончил институт то сразу же уехал в экспедицию на Аляску и остался там жить, потом перебравшись в США. Тогда, СССР уже давно рухнул, поэтому папа, да и бабушка с дедушкой, наоборот, за него порадовались. Он, присылал открытки на каждый праздник. А потом он женился на кореянке, и у них родилась прекрасная дочь, с которой они переехали жить в Сингапур.

Папа был рад, что его любимый сын, хорошо устроился в жизни, поэтому, тоже собрав вещи, уехал в Сибирь, в 5-летнюю экспедицию, как он заявил маме. Мама сначала рвала и метала, но потом правда успокоилась, потому что после комнатушки в общаге, где мы ютились всей нашей большой семьей, после коммуналки, наконец-то, каким-то чудесным образом, папа приобрел квартиру. Она, конечно же, была не очень большая, но для нас казалось, что трехкомнатная квартира – это просто роскошь!! Поэтому мама горевала не долго. Квартиру она, все – таки получила. А то, что папа в ней жить практически не будет, это ее не очень волновало.

– ТЫ меня бросаешь! – Мама устроила истерику. – Я всю молодость на тебя положила, все тебе отдала.

– Ой, голубушка, не смеши меня. Если бы не я, то была бы ты сейчас…знаешь где, – папа не стал продолжать фразу, но мы с Пашей все поняли. Паша ненавидел папу, зато боготворил маму: она постоянно доставала ему денег, которых он просил все больше и больше. Исполняла любые его капризы.

– А что? Раз у Николая есть любимчик, значит, у меня тоже может быть! – Она постоянно ругалась из-за этого с бабушкой.

– Дочь, ты его так до нехороших дел доведешь! Он и так лентяем растет. В институт не захотел пойти. Шляется теперь по улицам!

Ярослав был любимцем папы и бабушки с дедушкой. Мама и бабушка постоянно говорили о Паше. А вот я, как-то выпала из семейного круга. На учебу мне денег не выделили, как сделали это для Ярослава, но и, как Паше, расслабиться не дали: бабушка с дедушкой, постоянно мне повторяли, что я должна пойти учиться. Папе было все равно. Он меня не долюбливал, хотя у меня был полностью его характер. И бабушка с дедушкой это понимали. А папу просто тошнило, что я так была похожа на маму.