- Право, не стоит так переживать, любезный! - тепло и по-свойски обратился король к портному, - я своим вопросом вовсе не ставил за цель вас напугать, или же выразить немилость. Лишь только поинтересовался взглядом на себя со стороны. Вы знаете, все эти придворные и высший свет - люди несомненно замечательные, но очень редко когда они позволяют себе высказывать правду лицам, стоящим выше них в иерархии власти. Что еще более прискорбно, сия данность распространяется не только на вопросы служебные, но, и в первую очередь, - вопросы совершенно банальные, вопросы жизненной необходимости. О том, например, как кто выглядит, как кому идет тот или иной наряд, та или иная прическа. Дальше грязных сплетен искренность в таких вопросах обычно не заходит, и уж конечно никто не станет прямо говорить человеку о его нелепости, что может как поправить ситуацию с внешностью, так и ее усугубить. Второе случается гораздо чаще первого, а отношения с человеком, идущим на откровенность, ухудшаются в любом случае. В этой связи мне особенно ценно мнение мастеров своего дела, вот вроде вас, Приск. Вы со своей объективностью можете здорово поспособствовать сложению обо мне должного впечатления. Так что же, Приск, как вы считаете, следует ли мне пересмотреть свой рацион?
- Ваше величество, вы слишком добры ко мне! Что же до вашего вопроса, здоровое питание и умеренность еще никому и никогда в жизни не вредили... Да, пожалуй что мне и нечего добавить. Если только... Главное, не поймите превратно то, что я сейчас скажу: вы от природы наделены красотой, государь, но даже самый красивый сад хиреет и увядает, если за ним не ухаживать, понимаете к чему я клоню? Я вовсе не берусь вас поучать, сир, но вы и сами это знаете, что только что доказали; знаете, что внешний вид - есть первое, по чему судят о человеке, уже потом по его воспитанности и по поступкам. Печально это, или нет - вопрос спорный, но в нашем нынешнем обществе дела обстоят именно так. Существуют, конечно, редкие исключения из правил, как и во всех вещах, мы же говорим о нормальном человеке, и для последнего - это правда существования. Подумайте об этом на досуге... или не думайте! В конце концов, я для вас лишь обычный портной - слуга, как и все, - ни больше, ни меньше... А между тем я закончил! Шпильки лучше не трогать, впрочем, это вам и без меня известно, а во всем прочем можете смело снимать и одевать, когда вам вздумается, но с известной долей осторожности.
(Здесь следует также отметить специфику применения Приском шпилек. Видите ли, Приск использует шпильки в своей особой манере, не как временную отметку, но в некотором роде постоянно. Шпильки - один из отличительных признаков приложения к изделию его руки, а для почитателей, необремененных глубокими познаниями в области практичного искусства, - единственный и главнейший признак. Правда, и здесь не обошлось без подражателей, вот только манера использования Приском шпилек оказалась настолько уникальной, что полноценно скопировать ее не получилось ни у кого.
Смысл идеи Приска состоял в том, что шпильки вовсе не обязательно должны рассматриваться в качестве одного лишь подспорья, но могут и должны быть использованы в декоративных целях. Преимущество данного подхода заключалось в том, что за счет фиксации проблемных мест шпильками вопрос размера решался куда менее радикальным путем. В будущем, если владельцу одежды вдруг вздумается располнеть, ему совсем не обязательно заказывать новую одежду на замену старой: зажимы попросту смещаются, или убираются мастером. При этом шпильки Приска, изготавливаемые на заказ лучшими мастерами, отличаются куда более высоким качеством и красотой, нежели шпильки обыкновенные, имеющиеся в свободном доступе на рынке. Каждая такая шпилька является отдельным произведением искусства и придает своему владельцу уникальную утонченность, делает его непохожим на всех остальных.
Единственная сторона вопроса, остающаяся неосветленной, - это в чем, собственно, выгода самого Приска как изобретателя данного подхода? Ведь куда больше пользы как с точки зрения дельца, так и с позиции мастера можно извлечь, изготавливая новую одежду, чем переделывая старую. Но и эта странность Приска списывалась на все прочие странности и на саму таинственность фигуры портного. Во многом тому способствовало то, что самим же клиентам данный подход шел не иначе как на пользу. Только прелюбодеи были против, изредка получая в момент интимной близости неожиданные, а оттого еще более болезненные уколы, однако и они, будучи против, вынужденно признавали практичность и сами прибегали к услугам мастера.)
Очутившись в коридоре, король первым делом осмотрелся. Данная работа Приска - без сомнений шедевр - казалась ему безупречной во всех ее подробностях, но что действительно поразило короля, так это шпильки на рукавах. Головки шпилек были выполнены из серебра и оформлены как орлиные головы.
"Ну Приск, ну мастер! - мысленно восторгался король, глядя на маленьких орлов, - Интересно, он знает?.. Да нет, быть такого не может, что за вздор мне приходит в голову! И все-таки порой мне кажется, будто Приск читает мои мысли..."
Восторг Люция, как и у большинства детей, был склонен очень быстро проходить. На смену ему обыкновенно приходило чувство пресыщения, скуки и легкого неудовлетворения. Вот и теперь король быстро перегорел, а спустя несколько поворотов коридора и вовсе забыл о предмете своего восторга.
В момент, когда Люций вышел из покоев Приска, он остановился на свету, перед окном, где и принялся осматриваться. Увлеченный блеском шпилек он не заметил, как вымазанный сажей человек, обхватив ногами горгулью - барельефом нависающею над окном с внешней стороны наружной стены коридора, - свесился вниз и замер в нескольких дюймах от макушки его величества. Кропотливо пересчитав шпильки и запомнив их расположение на костюме, трубочист вновь поднялся наверх, вылез на крышу, бесшумно пробежал по ней и был таков.
Когда король покинул ателье, портной запер за ним дверь, подошел к стене и, открепив материю, под которой было сокрыто что-то, убрал ее. Под материей оказался камин - тот самый, давно не использующийся. Внутри камина лежала кочерга. Подняв ее, мужчина принялся стучать кочергой по внутренней стенке камина в определенном ритме, иногда делая паузы. Продолжалось это до тех пор, пока в камине вдруг не послышались какие-то шорохи, тогда он остановился, отошел в сторону и затих. Стенка очага с тихим скрипом отъехала немного назад и влево. Из образовавшегося проема в темное помещение ателье хлынул свет. Свет этот был не дневным светом, но происходил от многочисленных свечей. Внутри открывшегося помещения было ткани, а были там только стол, сундуки и полки, и еще с пол дюжины людей в черных балахонах. Дождавшись позволения, портной вошел внутрь, стена за ним задвинулась, а проем исчез; ателье опустело.
Глава VI
Покои старой королевы всегда отличались роскошным убранством, вероятно, даже более богатым, чем покои короля. Старая королева прославилась на весь мир как женщина с изысканным вкусом, и хотя так при дворе принято говорить в общем-то о любой королеве, в отличии от всех других королев об этой говорили искренне.
